– Но Нэнси, я с удовольствием всё выполню!
– Ну ладно, сходи разок, а там посмотрим, что останется от твоего удовольствия, – мрачно предрекла Нэнси.
– Но почему, Нэнси?
Нэнси пожала плечами.
– Ну, если сказать по-простому, то всё, что случается на этом свете, всегда случается не так, как хочет Миссис Сноу. Скажи ей, какой сегодня день – ей и это не понравится! Если сегодня, например, понедельник, то Миссис Сноу обязательно скажет, что лучше бы было воскресенье! Ну, а когда ты отнесёшь ей телячий студень, то она наверняка скажет, что лучше бы ты принесла курицу; но стоит принести ей курицу – и она тотчас же возжелает бараньей похлёбки! Вот увидишь!
– Ах, какая, должно быть, забавная тётя! – засмеялась Поллианна. – Я думаю, мне очень понравится к ней ходить. Она, наверное, совсем не похожа на всех остальных! А знаешь, Нэнси, ведь людей, которые не похожи на всех остальных, я особенно люблю!
– Хм! Пожалуй, Миссис Сноу и вправду ни на кого не похожа. И тем лучше для всех нас! – мрачно заключила Нэнси.
И вот теперь, стоя у покосившейся ограды, за которой виднелся крохотный убогий домишко, Поллианна перебирала в уме всё то, что услышала от Нэнси. И глаза её горели в предвкушении встречи с этой «не похожей на всех остальных» Миссис Сноу.
На её стук вышла бледная, измождённая девушка.
– Добрый день, Мисс! – вежливо обратилась к ней Поллианна. – Я от Мисс Полли Хэррингтон, и мне хотелось бы видеть Миссис Сноу.
– В таком случае, ты первая, кому «хотелось бы» её видеть, – вполголоса пробормотала девушка и повела её в дом.
Войдя в комнату больной, Поллианна, должно быть, минуты две мигала глазами, дожидаясь, чтобы они привыкли к царившему там полумраку. Затем ей удалось рассмотреть лежащую на кровати женщину. Поллианна тотчас же направилась к ней.
– Добрый день, Миссис Сноу! Тётя Полли надеется, что сегодня вам лучше и велит передать вам телячий студень.
– Боже мой! Студень! – послышался раздражённый голос. – Я, конечно, премного обязана, но всё же я надеялась, что в этот раз будет баранья похлёбка!
Поллианна слегка нахмурилась.
– Да? А Нэнси говорила, что когда вам приносят студень, то вы хотите не похлёбку, а курицу, – сказала она.
– Что? – вдруг резко обернулась больная.
– Ах, ничего, ничего, – поспешно замяла Поллианна, – право, это совсем не важно. Просто Нэнси рассказывала мне, что когда вам приносят студень, то вы хотите курицу, а когда приносят курицу, то вы хотите баранью похлёбку. Хотя, может быть, Нэнси перепутала, и на самом деле всё наоборот.
Опираясь руками на свою кровать, Мисс Сноу вдруг поднялась и села. Поллианна не знала, что больная совершила почти невозможное.
– А ну-ка, Мисс Невоспитанность, рассказывайте, кто вы такая? – строгим голосом спросила она.
Поллианна весело рассмеялась.
– Ах, нет, это не моё имя, Миссис Сноу, и я этому ужасно рада! Это было бы ещё хуже, чем «Гипзиба», не правда ли? Я Поллианна Уиттиэр, племянница Мисс Полли Хэррингтон, и я совсем недавно приехала к ней жить. Вот поэтому я и принесла вам сегодня студень.
Сперва больная слушала Поллианну сидя, и по лицу её было видно, что ей интересно, о чём идёт речь, но при слове «студень» она с выражением крайнего безразличия вновь откинулась на подушки.
– Очень хорошо; большое спасибо. Разумеется, ваша тётя – сама доброта, но сегодня с утра мой аппетит оставляет желать лучшего, и к тому же мне так хочется бараньей…
Она вдруг остановилась, а затем продолжила, резко сменив тему:
– Я сегодня всю ночь не спала – всю ночь!
– Ах, боже мой, как я вам завидую! – вздохнула Поллианна, поставив студень на маленький столик и удобно усаживаясь на стуле. – Мы так много теряем, когда спим! А вы так не думаете?
– Теряем – когда спим! – воскликнула больная.
– Да, когда можно было бы просто жить! Мне так жаль, что нельзя жить ещё и ночью…
Услышав это, больная вновь села на кровати.
– Да вы просто уму непостижимый ребёнок! – воскликнула она. – Послушайте! Подите-ка сейчас к окну и отдёрните шторы! – приказала она вдруг. – Мне охота на вас посмотреть!
Поллианна встала смеясь, но в смехе её послышались грустные нотки:
– Ах, боже мой, но ведь тогда вы увидите и мои веснушки! – вздохнула она, подойдя к окну. – А я только-только успела обрадоваться, что в вашей комнате темно и их не видно! Ну, вот! Теперь вы можете… Ах! – запнулась вдруг она, обернувшись к кровати. – Я была так рада, что вы пожелали меня видеть, но теперь я радуюсь ещё больше, потому что увидела вас! Никто дома не говорил мне, что вы… так красивы!
– Я – красива! – с горькой усмешкой повторила больная.
– Да, очень! Разве вы этого не знали?
– Нет, не знала, – сухо ответила Миссис Сноу.
Миссис Сноу прожила на свете сорок лет, последние пятнадцать из которых были истрачены попусту, ибо вместо того, чтобы радоваться тому, что у неё было, она все эти годы лишь сожалела о том, чего у неё не было.
– Ах, но ведь у вас такие большие карие глаза и такие красивые волнистые чёрные волосы, – проворковала Поллианна. – А я так люблю чёрные локоны! Знаете, как только я попаду на небо, то сразу же пойду к Боженьке и попрошу такие себе! А ещё у вас такие крохотные родинки на щёчках! Ах, Миссис Сноу, вы и в самом деле очень красивы! А если не верите, то посмотритесь в зеркало!
– Зеркало! – с горечью повторила больная, вновь откидываясь на подушки. – Да я теперь вообще забыла, что такое зеркало! И вы бы забыли, если бы лежали, как я, не двигаясь, целыми сутками!
– Конечно забыла бы, – согласилась исполненная сострадания Поллианна, – однако позвольте мне лишь показать вам вашу красоту! – воскликнула она и, подбежав к комоду, взяла лежавшее на нём маленькое ручное зеркальце.
Однако на полпути к кровати она остановилась и смерила Миссис Сноу оценивающим взглядом.
– Я думаю, что сперва ваши волосы надо привести в порядок, – предложила она. – Можно, я сделаю вам причёску?
– Да делайте что хотите, – нехотя согласилась Миссис Сноу. – Но будьте уверены, она долго не продержится.
– Ах, благодарю вас! Мне так нравится делать причёски! – восторженно воскликнула Поллианна и, осторожно положив зеркальце на место, взяла вместо него гребень. – Конечно, сегодня я постараюсь сделать всё по-быстрому – мне ведь так не терпится увидеть вас красивой! Но когда-нибудь непременно надо будет взять и полностью распустить все ваши чудесные волосы, чтобы сделать из них нечто потрясающее! – воскликнула она, убирая своими ласковыми пальчиками падавшие на глаза больной локоны.
Затем Поллианна принялась за дело. Трудилась она ловко и расторопно, то расчёсывая гребнем непокорные локоны, то поправляя выбившиеся на затылке пряди, то взбивая ради удобства Миссис Сноу подушки. А тем временем изрядно насупившаяся и в открытую издевавшаяся над стараниями Поллианны больная вдруг помимо собственной воли почувствовала, как радостно затрепетало её сердце!
– Всё, готово! – выдохнула запыхавшаяся Поллианна и, схватив из вазы гвоздику, украсила ею свою работу. – Вот теперь можно и посмотреть! – И она победоносно подняла зеркало.
– Хм! – крякнула больная, придирчиво разглядывая своё отражение. – По правде говоря, я не люблю розовые гвоздики. Мне больше по вкусу красные. Но какая разница?! Она ведь всё равно до вечера увянет!
– Да, но мне кажется, что вы должны этому радоваться, – рассмеялась Поллианна, – потому что ведь тогда вы сможете выбрать себе другую! Ах, как же вам красиво с такими пышными волосами! – удовлетворённо заключила она, любуясь собственным творением. – А вам нравится?
– Хм… Немного. Но всё это долго не продержится, ведь я день и ночь всё ворочаюсь и ворочаюсь с боку на бок…
– Да, конечно, – весело кивнула Поллианна. – Но и этому вы должны радоваться: ведь когда всё растреплется, я опять приду и сделаю вам новую причёску! А ещё вы должны радоваться тому, что у вас чёрные волосы. Ведь они так красиво выделяются на подушке – не то что мои, как солома!
– Да, возможно. Но я никогда особо не обольщалась по их поводу. На них так рано заметна седина! – возразила Миссис Сноу. Говорила она своим обычным недовольным тоном, но при этом всё ещё продолжала смотреться в зеркало.
– Ах, а я их просто обожаю! Вот бы мне такие! Вы даже не представляете, как бы я радовалась! – вздохнула Поллианна.
Миссис Сноу бросила зеркало и раздражённо отвернулась.
– Нет, детка, будь ты на моём месте – ты бы вообще ничему не радовалась! Ни чёрным волосам, ни мешкам с деньгами – если бы ты была прикована к постели, как я!
Поллианна нахмурила брови и не на шутку задумалась.
– Да, тогда, конечно, это было бы трудновато, – подумала она вслух.
– Что – трудновато?
– Ну, радоваться…
– Радоваться – когда ты прикован к постели много дней!? Да, ничего не скажешь, «трудновато»! – процедила сквозь зубы Миссис Сноу. – А ну-ка давай, попробуй, найди, раз ты со мной не согласна, – чему на моём месте можно радоваться?
