ключ в передний карман джинсов.
– Ты как, ничего? – спросила Кротиха.
– Да вроде, – ответила Лили.
Она подхватила Кротиху, всё ещё потрясённую приземлением, взяла круглый пушистый комочек под мышку и огляделась в полумраке.
Лили нечасто спускалась в подвал, но пару месяцев назад помогала маме перебрать старую детскую одежду и прикинуть, что сгодится для Малыша. По крайней мере таков был план.
Вместо этого она уселась на большой пластиковый пакет с детской одеждой и скуксилась.
Нужно быть осторожнее, чтобы не споткнуться о сломанную коляску, сиденье автомобиля, трёхколёсный велик или что-то ещё из хранимого здесь родителями. Шум поднимать нельзя – если демоны её поймают, то на этот раз она так легко не отделается. Можно было включить свет, над деревянными ступеньками свисал шнурок-выключатель, но она не решалась.
Осторожно, стараясь не привлекать внимания, она подошла к лестнице и поднялась в дом. Дверь открывалась в коридор, который вёл из прихожей в новую кухню. Лили утомилась. Сил и в лучшие времена хватало ненадолго, а уж эта ночь выдалась несказанно длинной. На следующий день это ей аукнется по полной: будет дрожать, болеть и лежать пластом.
Если этот день наступит.
Затаив дыхание, она приоткрыла дверь. Коридор был пуст. Этажом выше послышались шаги. Потом ещё. Демоны были наверху.
Она на цыпочках прошла мимо столовой к приоткрытой двери кухни.
Так просто.
Лили вошла. Вдоль стен буквой «Г» стоял большой новый кухонный гарнитур, следом располагался кухонный остров, над которым свисали три большие лампы и, конечно, не горели. За островом виднелся широкий, длинный дубовый стол, которому было много лет, и новенький диван. Мама всегда мечтала о диване на кухне.
На диване записки не оказалось. Не было её и на кухонной стойке, где родители оставляли ключи и списки покупок.
Лили подошла к столу, где должна была лежать записка – но и там ничего не нашлось. Разволновавшись, она переложила пакет, из которого торчала плитка шоколада – и облегчённо вздохнула. Бабуля накрыла им записку, наверное, случайно.
Лили, почти не веря своим глазам, протянула руку. Она была в кухне. Она мысленно представила, как берёт записку, читает, что в ней написано.
– Что случилось? – прошептала Кротиха.
– Мы в кухне, – ответила она. – Я нашла записку.
Теперь ей казалось, что всё будет хорошо. Она выберется из этого кошмарного замкнутого круга и перестанет ломиться в собственный дом вместе с маленькими зверушками.
– Ух ты! И что в ней?
– Не знаю, темно ведь.
– Добро пожаловать в мой мир, – сказала Кротиха. – Ну чем мы не пара!
– Тсс, – предостерегла её Лили.
– Извини.
Лили подошла к большим двойным дверям, сквозь которые пробивался слабый свет луны и звёзд над садом.
Она всматривалась в записку. Ночь была на исходе, медленно истекала, словно вода из дырявого ведра, и вскоре мама с папой вернутся в дом, полный демонов.
А там ещё и волшебный источник!
Её родители были в соседнем городке, в так называемом акушерском центре. Они вообще могли оставить машину дома и пойти пешком. Хотя мама вряд ли бы согласилась прогуляться, подумала Лили. Она и на Рождество не хотела ходить пешком, а сейчас стала крупнее и тяжелее на подъём.
В записке был номер телефона и адрес на главной улице. Такие улицы, как ей было известно, отыскать ничего не стоит. Она усмехнулась.
Надо взять велосипед – точно, у неё же велик! – из сарая. И через полчаса, если ехать быстро, она будет на месте.
За спиной скрипнула и открылась дверь.
– Опять? – спросил мамин голос.
Лили повернулась, и сердце бешено заколотилось в груди. Кротиха крепко прижалась к ней. Отец тоже стоял там.
– Избавься от неё, – приказала ему мать. – И чтобы я её больше не видела.
Лили в панике пробежала по скользкому деревянному полу и, схватившись за гладкую ручку, дёрнула двойные двери, но они были заперты.
– Кротиха, помоги! Что же делать?
– Кротиха не поможет, – ухмыльнулся самозваный отец. – Это просто твоё подсознание.
Лили ощущала под мышкой тепло маленького зверька.
– А вот и нет, – возразила она.
– Всё равно не поможет, – заявил он.
Он ухмыльнулся и кинулся к ней, обегая кухонный остров.
Лили, сжимая Кротиху, в страхе бросилась вокруг острова в противоположную сторону.
Она схватилась за край столешницы, пробежала мимо холодильника и больно ударилась локтем, но дверь была перед ней, и если удастся проскочить мимо матери…
Она сделала вид, что бежит направо, но нырнула влево, мимо самозваной мамаши, и вот она уже в коридоре, но тут, похоже, в погоню кинулся отец, потому что за спиной послышались тяжёлые шаги, и Лили, подхваченная его руками, взмыла в воздух.
Однако Лили знала один трюк, о котором демоны не догадывались, как и о том, что в семье не называют друг друга «милый» или «милая», или о глухоте отца. Эту уловку она проделывала, когда была совсем маленькой и родители пытались вытащить её из ванны: расслабиться, чтобы всё тело вытянулось, и не за что было ухватиться.
Она выскользнула у него из рук, уронив на секунду Кротиху и подхватив её снова, потом проползла у отца под ногами и опрометью вбежала на лестницу.
Топ, топ, топ – перепрыгивала она через ступеньку, – сердце колотилось, дыхание перехватывало. Наверху она свернула налево, потом направо, в свою комнату, где стоял шкаф – открываешь дверцу и видишь платья, блузки и костюмы на вешалке, рядом полки с полотенцами, но за ними – углубление, где хранятся водонагреватель и большой круглый регулятор давления воды, а рядом укромное местечко, как раз для маленькой девочки.
Лили промчалась мимо кровати, схватив по пути Вилло и, запихивая игрушку под футболку, потому что рукой прижимала Кротиху, распахнула дверцу шкафа. Она бросилась туда, мимо одежды и закрылась. В темноте она протиснулась мимо медных труб большого круглого бака и оказалась в уголке за стопками полотенец и одеждой.
– Мы что, прячемся? – прошептала из-под мышки Кротиха.
– Да, – ответила Лили себе под нос.
Она пыталась выровнять дыхание, чтобы не пыхтеть, а дышать спокойно.
Снаружи, в комнате послышались тяжёлые шаги. Отец всегда носил ботинки. Он работал архитектором и часто бывал на стройках. Конечно, настоящий папа не стал бы ходить в них по дому.
Однако этот тип не был ей отцом.
Дверь шкафа со скрипом открылась, появилась расширяющаяся полоса света, яркое окно в мир. Лили забилась в угол.
Платья закачались, зашевелились. Он их ощупывал, словно Лили стояла среди них, как предмет одежды.
Она затаила дыхание.
Потом между полотенцами появилась ручища,
