class="p1">– Ты слишком сильно хочешь быть идеальным, брат. Чтобы все вокруг тебя были целы и невредимы. Но ты не смог меня спасти, разве не так? – Она запрокинула зелёную голову и рассмеялась. Её смех был похож на ледяной дождь. В её маленьком рту блеснули острые зубы.
– Нет, Шилпа, – пробормотал Рохан, не сводя глаз с жуткого существа.
Он выглядел таким невероятно грустным, что Мире захотелось его обнять.
А та, что больше не была Шилпой, пожала плечами и захихикала. Её смех был похож на звон разбившегося о кожу стекла.
– Видишь ли, братец, – сказала она, – тебе следует посмотреть правде в глаза. В тебе нет ничего особенного. Всё, что ты можешь, – это вести себя достаточно хорошо, чтобы никто не обратил на тебя внимания и не понял, что ты никчёмный.
– Он не никчёмный! – возразила Мира. – Он победил чары королевы фей и понял, что я не дракон. Он не убил меня!
– О боже, – сказал подменыш, скривив губы в жестокой улыбке. – Это лучшее, что можно сказать о тебе, Рохан? Что ты в последнее время никого не убивал?
– Так нечестно… – начал было Рохан и повернулся к Мире. Вся кровь отлила от его лица, и теперь оно было серым. Его взгляд был пустым, а сам он выглядел таким несчастным, что у Миры даже заболел живот.
– Или всё же честно? – пробормотал он. – Что мне делать? Если сегодня я умру в этом лабиринте, будут ли люди рассказывать истории об одном удивительном мальчике, который играл в Тронный молот по правилам, прибирал свою комнату, не поджигал сарай и не спас свою сестру?
– Верно, – прошипела Шилпа. – Кажется, ты начинаешь понимать. С таким же успехом ты можешь сдаться. Лечь. И спать вечно. Я могу помочь тебе уснуть. – Она протянула ему зелёную руку.
– Не слушай её, – сказала Мира. – Это не твоя сестра. – Она не знала, ЧТО это было. Но точно не Шилпа. Даже близко не она.
– Нет, теперь я не чья-то сестра. Я служу королеве, – согласилось зелёное существо и обратило свой взор на Рохана. – И кто в этом виноват?
– Оставь его в покое! – крикнула Мира. – Оставь моего друга в покое. Ты… жуткий демон… тварь!
– Ты хочешь, чтобы я оставила его в покое? – спросило создание. – Как пожелаешь.
С этими словами существо, похожее на Шилпу, растворилось в пурпурном тумане. Он закружился перед ними вихрем и начал сгущаться, становясь всё темнее. А потом вдруг принял очертания женщины.
Очень знакомой женщины, в клоунском костюме.
– Мама?! – ахнула Мира.
Миссис Даффи моргнула длинными ресницами и поправила клоунский нос. Её нарисованный рот скривился от отвращения.
Мире тотчас стало не по себе. Что-то здесь было явно не так.
– А, это ты, – сказала её мать. – Мне приснился такой чудесный сон. Ты исчезла, и моя жизнь стала лучше. – Миссис Даффи с интересом, но без особого чувства смотрела на Миру, как будто та была насекомым необычного цвета, достойным лёгкого любопытства и ничего более. – Я шла по красной ковровой дорожке, все вокруг смотрели на меня не отрываясь. Меня ничто не тяготило. Я была свободна.
– Мама, что ты здесь делаешь? – спросила Мира. – И почему ты так себя ведёшь?
– Я здесь для того, чтобы сказать тебе правду, хотя бы раз, – заявила её мать. – Помнишь день, когда ты родилась?
– Вообще-то нет, мама. Я была младенцем.
Миссис Даффи засмеялась. На мгновение она снова стала похожа на себя прежнюю. Тёплую. Весёлую. А не на строгую родительницу.
– Конечно, конечно, – весело сказала она. – Что ж. То был худший день в моей жизни. Мне никогда не хотелось быть матерью. Лучше бы ты вообще не появлялась на свет!
«Так вот почему она не похожа на настоящую маму! Она никогда не хотела ею быть. Она никогда не хотела меня».
Мира стояла, открыв рот. Её розовое лицо побледнело.
– Мира, нам нужно идти, – сказал Рохан. – Я не думаю…
Но миссис Даффи ещё не закончила. Она расхаживала взад-вперёд, размахивая пышными клоунскими рукавами, как будто наслаждаясь вниманием публики.
– Без тебя я смогла бы добиться чего-то в своей жизни, а не тратить её впустую на маскарадные костюмы, вытирая тебе нос.
Она остановилась и уставилась на Миру своими светлыми глазами. Но в них ничего не было. Ни любви. Ни узнавания.
Миру чуть не вырвало. Ей хотелось исчезнуть.
– Я могла бы следовать моим мечтам. Ты это понимаешь, Мира? У тебя самой ведь есть мечты?
– Прекрати, мама… Пожалуйста… – Никогда ещё голос Миры не звучал так тихо.
– Твой главный недостаток, Мира, в том, что ты не думаешь о других. Ты эгоистка. Если не сказать, натуральное чудовище, – сказала мать.
Мире как будто сдавили горло. Она не могла дышать.
– Я говорю это не в качестве критики, – продолжала её мать. – Я тоже хотела бы иметь возможность быть собой. К этому времени я могла бы стать известной актрисой. Писателем. Режиссёром. А не просто… – она указала на свой клоунский костюм, – развлекать гостей на детских праздниках.
– Мам… Пожалуйста, не говори так. Ты моя мама. – К глазам Миры подкатились горячие слёзы, но она не могла позволить им литься по щекам. Не могла допустить, чтобы всё это было правдой.
– Она их не говорит, – медленно произнёс Рохан. – Это иллюзия. Ты сама говоришь это себе.
– Но это полная бессмыслица, – сказала Мира, встретив бесстрастный, презрительный взгляд матери. Это было всё равно что провалиться через тёмную дыру в кошмар.
Рохан потянул её за руку, заставляя посмотреть на него.
– Это тот самый гриб! – Он помахал рукой, напоминая ей об облаке спор. – Это из-за него нам мерещится всякая чушь!
– Что? – спросила Мира. – Неужели моя мама – просто галлюцинация? Но она кажется такой реальной!
Рохан теперь расхаживал взад-вперёд.
– Я думаю, споры попали нам в кровь и… каким-то образом создали… эти штуки. – Он помахал двойнику матери Миры. – Но гриб не создал их из ничего. Эти миражи исходят от нас. Отражают то, чего мы боимся.
– Как и ты появилась от меня, – сказала её мать. – И разрушила мою жизнь.
– Просто замолчите, ладно? – сказал Рохан. – У нас здесь прорыв!
Сквозь туман боли Мира медленно пыталась собрать всё воедино.
– Ты хочешь сказать, что гриб превратил все мои внутренние страхи… в мою маму? – спросила Мира.
– Типа того, – сказал Рохан.
Охваченная чем-то вроде изумления, Мира покачала головой.
– Слишком глубокомысленно, – сказала она. – Мне это не нравится.
Она придала лицу суровое выражение и указала на Нечто. Свою мать. Клоуна. Иллюзию. Она глубоко вздохнула.
– Уходи отсюда, – сказала она. – Мы не верим в тебя! УХОДИ!
