уже целую вечность. Она всё ещё на месте.
– Дело не только в том, чтобы смотреть! Ты вернул мне истинное обличье только потому, что видел, кем я была на самом деле.
– И что представляет собой эта решётка на самом деле? Мы этого не знаем. Для нас это просто магическая решётка. – Рохан уставился на прутья, словно хотел, чтобы они растаяли.
– Да, – сказала Мира. – Но чтобы увидеть сквозь них, нужно смотреть на то, чем они НЕ являются.
– Ты говоришь бессмыслицу, – сказал Рохан.
– Это железные прутья, – сказала Мира, дёргая их. – А ведь это невозможно. Потому что феи не могут накладывать чары на железо. Значит, они не могут быть железными. Значит, их здесь вообще не может быть…
С этими словами она полетела вперёд. Её руки цеплялись за пустоту, и она с глухим чавканьем приземлилась на слой мха. С болезненным стоном она перекатилась и посмотрела вверх, туда, где была заключена всего минуту назад.
Рохан и Маб теперь стояли на открытой платформе, парящей в воздухе, и с удивлением смотрели на неё.
– Я разрушила чары, – простонала Мира. – Правда, при этом отбила мягкое место.
«И вот стоило один-единственный раз применить логику, как из-за неё я тут же с чего-то свалилась!»
Маб обхватила Рохана за талию и, взмахнув крыльями, опустилась вместе с ним на землю. Мира вскочила на ноги, слегка поморщилась и проверила себя на предмет переломов. Таковых не обнаружилось, но ушибы чувствовались.
– Это было нечто! – воскликнул Рохан, возбуждённо махая руками. – Ты разрушила чары! Это магия! Ты сотворила магию!
– Нет, – возразила Мира. – Я просто использовала логику. – Она гордо выпятила грудь. – А теперь давай превратим меня в нечто гадкое!
Маб на несколько минут исчезла в кустах. Она срывала цветы, нюхала их, а затем выбрасывала.
– Нет, этот превратит тебя в тролля. Хмм… Или нет, в свинью. Свиньи нам точно не нужны. Честно говоря, не знаю даже, почему этот цветок вообще существует. Зачем кому-то хотеть превращаться в баклажан?
Падая на землю, цветы превращались в новые растения. Наконец, найдя нужный, Маб помахала им и жестом велела Мире сорвать его.
– Выдави нектар себе на язык, – сказала она.
Мира так и сделала. Этот нектар был даже вкуснее, чем тот, что превратил её в дракона. И действовал гораздо быстрее. Она почувствовала, как буквально в считаные секунды тело её изменилось…
Мира всмотрелась в заросли кустов. На тронной поляне было полно фей, и у них явно была вечеринка. Впрочем, это было чуть менее бурное мероприятие, нежели последнее, на котором присутствовала Мира. Разумеется, играла музыка, и феи кружились в неистовой пляске, но музыка звучала скорее как незаведённая музыкальная шкатулка, а сами танцующие феи то и дело нервно, как будто испуганно, оглядывались по сторонам. Королева, сидящая в центре поляны на троне из стекла и льда, выглядела вялой, и её настроение передавалось и её свите.
– Танцуйте энергичнее! – приказала королева. – Вы дёргаетесь, словно вампиры!
Подчиняясь её повелению, феи заметались под музыку. Сама мелодия тоже изменилась, став ещё более неистовой и безумной. Королева едва заметно улыбнулась. Она вскочила на ноги и начала танцевать, размахивая из стороны в сторону полами своей золотой юбки. Это было завораживающее зрелище. Мире казалось, что до этого момента она ни разу не видела настоящих танцев. Наблюдая за танцующей королевой, Мира как будто видела музыку в человеческом – или, по крайней мере, гуманоидном – обличье. Неужели королева действительно злая? – задумалась Мира. Она двигалась как нечто небесное. Как ПОЭЗИЯ. А ведь Мира не любила стихи! И всё же… Это была чистая красота.
Затем одним плавным движением королева фей наклонилась и взяла кого-то на руки. Шилпу.
Королева начала подбрасывать её в такт музыке. Теперь она танцевала в плотной толпе фей, и Шилпа то взлетала в воздух, то снова падала. Каждый раз, когда она взлетала, у Миры ёкало сердце. Обычно Шилпе нравилось, когда взрослые подбрасывали её, но мягко и невысоко. Когда она летела вниз, Мира на миг увидела её лицо. На нём был написан ужас. И каждый раз, когда королева ловила девочку, её длинные ногти впивались в нежную кожу Шилпы. Мира представила, каково было бы Рохану видеть всё это, где бы он сейчас ни прятался.
Впрочем, вскоре королеве эта игра наскучила. Она поставила Шилпу на землю и даже позволила ей походить между ногами танцующих. Может, схватить её прямо сейчас? – подумала Мира. Нет, не стоит. Она обязана придерживаться плана.
Всё в этой жизни бывает впервые.
Пора. Давай, Мира, мысленно приказала она себе. Соберись…
Придворные обернулись. Из кустов на опушке леса вышла фея и, шелестя золотыми юбками, направилась в их сторону.
Она подошла к оркестру и поднялась на сцену. По толпе присутствующих пролетел шепоток.
Внезапно фея спрыгнула со сцены, прямо в гущу толпы.
Шёпот тотчас превратился в вопли и завывания восторга и замешательства.
Спрыгнувшая со сцены фея плыла над толпой, её передавали с рук на руки, а некоторые даже использовали магию, чтобы поддержать её.
Таким образом фея оказалась посреди поляны, где был накрыт банкет. В самом центре среди угощений стоял гигантский торт. Фея врезалась в него ногами, опрокинула, и все, стоявшие поблизости, оказались покрыты пенистой глазурью. Остальные феи взорвались ликующими криками.
– Королева! Королева! Королева!
Мира улыбнулась. В принципе она могла бы к этому привыкнуть. К пению. К приветственным возгласам.
«Не отвлекайся», – мысленно приказала она себе.
В конце концов, она была не единственной королевой на поляне. В таком же золотом пышном платье к ней направлялась настоящая королева.
Глориана восхищённо посмотрела на королеву-Миру.
– Что ж. Я – это нечто особенное, – сказала она и поклонилась гостье. – У меня не было столь привлекательного посетителя с тех пор как Амелия Эрхарт, первая женщина-пилот, перелетевшая Атлантический океан, разбила в Иноземье свой самолёт. – Она осмотрела другую королеву с головы до ног. – Ты, конечно, одета лучше, чем она.
– Не обращай внимания на мой наряд, – сказала королева-Мира. – Ты должна поклониться своей королеве.
Глориана рассмеялась, как тысяча колокольчиков под ядовитым дождём.
– Я думаю, ты поймёшь, что твоя королева – это я. Кто бы ты ни была, эта маскировка мне льстит. Но, пожалуй, ты зашла слишком далеко. Верни своё истинное обличье, фея.
– Ни за что, – сказала королева-Мира. – Ты не сможешь меня заставить.
– Прошу прощения, но я иного мнения, – возразила Глориана. – За исключением того, что я никогда никого не прошу.
Она подняла руку, чтобы наложить чары, и замахнулась на Миру.
Ничего не случилось.
– Странно, должно было сработать.
