вводились в строй колоссальные производственные мощности в Германии и оперативно переоборудовались и перепрофилировались машиностроительные заводы на оккупированных территориях. Новым заводам требовались десятки тысяч рабочих рук, и руководство в Штутгарте не гнушалось использовать принудительный труд местного населения оккупированных стран, военнопленных и узников концлагерей. За счет нещадной эксплуатации всех этих, по сути, рабов, прибыли Daimler-Benz взлетели до заоблачных высот. [780]
Чтобы вся эта произведенная в несметном множестве техника ездила, Германии требовались водители и механики. Сказано – сделано: мощный приток новобранцев-энтузиастов, зачарованных победным полетом «серебряных стрел» в пору их расцвета, позволил Национал-социалистическому мотомеханизированному корпусу (NSKK) подготовить 187 000 квалифицированных водителей. Хотя и ходила в Германии шутка, что аббревиатура NSKK расшифровывается как “nur Säufer, keine Kämpfer” [781], с задачей кадрового обеспечения мотопехотных дивизий вермахта организация справлялась превосходно. Именно за это Гитлер и наградил скоропостижно скончавшегося в 1942 году создателя и главнокомандующего NSKK Адольфа Хюнлайна высшей государственной наградой Третьего Рейха – Германским орденом. [782]
Войска NSKK сыграли важную роль и в строительстве укрепленной линии обороны Зигфрида, и в оперативном развертывании транспортных бригад тылового обеспечения вермахта и, в целом, в срабатывании на первоначальном этапе замысла блицкрига – плана молниеносного захвата Европы. Мотострелковые части NSKK вообще взяли на себя роль самопровозглашенного «наконечника копья современной войны». Также бойцы NSKK играли важную роль в проведении в жизнь гитлеровской политики геноцида евреев, начиная с организации блокпостов на дорогах и привлечения отрядов своих штурмовиков непосредственно к погромам в ходе печально знаменитой «Хрустальной ночи». Силами NSKK депортировали и загоняли в гетто польских евреев. На протяжении всего Холокоста именно они отличались особыми зверствами, включая массовые расстрелы евреев, особенно на оккупированных территориях европейской части СССР. [783]
К концу вой ны вследствие безустанных бомбардировок с воздуха авиацией союзников Германия напоминала вылущенную скорлупу себя прежней. Промышленный Штутгарт числился среди важнейших целей, а заводы Daimler-Benz в Унтертюркхайме на окраине города подлежали полному стиранию с лица земли массированными бомбовыми ударами с воздуха. Исполнено приказание было в лучшем виде: лес покореженных опор над грудами руин – все, что осталось от уникального производственного комплекса.
Что до «серебряных стрел», то большая их часть была захвачена русскими и отправлена на изучение в советские машиностроительные институты Но при этом победители не проявили ни малейшего интереса как раз к малолитражной машине Mercedes класса voiturette, которую Руди теперь маниакально вожделел заполучить. [784] На фоне всеобщей разрухи и опустошения он продолжал рыскать по всей разоренной вой ной Германии в поисках заветного коня W165, на котором сможет вернуться в гонки. И он в этом преуспел – и даже успел заявиться на участие в 500 милях Индианаполиса 1946 года.
И тут – после стольких его усилий – вдруг выяснилось, что запрета на вывоз машин германского производства за границу никто не отменял… Но Руди все равно отправился в США, благо устроители пообещали выдать ему напрокат некую Torne Special. Сказать что-либо определенное о гоночных качествах этой машины трудно, поскольку в первый же день квалификационных заездов Руди получил нокаутирующий удар в висок увесистым камнем, вылетевшим, надо понимать, из-под колеса впереди идущей машины, и, потеряв сознание, разбился на предоставленной организаторами «темной лошадке». В итоге первая попытка возвращения в гонки обернулась для Руди неделей в реанимации в США и долгими годами восстановления от тяжелого сотрясения мозга в родной Швейцарии, прежде чем он снова смог сесть за руль. [785]
Тем временем в начале 1950-х годов команда Mercedes вернулась в гонки – поначалу на спортивных автомобилях. Возглавил возрожденную команду бессменный Нойбауэр, призвавший под ее знамена Ланга и целую плеяду славных гонщиков нового поколения, включая Карла Клинга, а впоследствии и звездного аргентинца Хуана Мануэля Фанхио. Машины в послевоенный период проектировал все тот же Рудольф Уленхаут, быстро доказавший, что ничуть не утратил своих инженерно-конструкторских талантов, и первый же его послевоенный проект W194, положивший начало знаменитой серии Mercedes-Benz 300 SL, окончательно сделал его живой легендой автомобилестроения. [786]
В начале мая 1952 года Нойбауэр наконец-таки дал Руди шанс и включил его в заявку команды Mercedes на Mille Miglia. Руди, которому исполнился 51 год, от души тряхнул стариной и занял впечатляющее четвертое место. Через две недели ему предоставился шанс показать себя на родине, в состоявшейся в Берне гонке спорткаров, предварявшей Гран-при Швейцарии. И вот там у Руди в одном из поворотов отказали тормоза, и он, вылетев с трассы, врезался в дерево. На этот раз вся тяжесть удара пришлась на левую ногу. «Руди, о Руди», – только и прошептала Бэби, увидев, в каком состоянии его доставили в разбитый при трассе палаточный пункт скорой помощи с красным крестом, зеркально повторяющим флаг Швейцарии. Весь следующий год Руди был прикован к постели и валялся по разным больницам, мучаясь от адских болей. И о возобновлении им карьеры гонщика речи с тех пор идти не могло.
В 1955 году Нойбауэр, успешно вернув «серебряные стрелы» на ведущие позиции в гонках чемпионата «Формулы-1» (так теперь именовались Гран-при), подал в отставку. Концерн обеспечил Руди работой по его первой специальности – продавца автомобилей Mercedes-Benz. И, хотя единственными платежеспособными покупателями теперь были расквартированные в Европе американские и британские военные, справлялся Руди с этим делом отлично. Мастерство в коммерции, что называется, не пропьешь, – в отличие от здоровья. А запил Руди после расставания со спортом по-черному – и умер в 1959 году от цирроза печени. Проводы в последний путь фирма ему устроила по высшему разряду, с геройскими почестями и отмыванием его памяти добела от неприглядной роли знаменосца Третьего Рейха, – ровно в том же ключе, в каком он и сам открещивался от сопричастности делам высоких покровителей звезд автоспорта в опубликованной по окончании вой ны автобиографии. Нет ни малейших сомнений в том, что Руди Караччола был одним из самых выдающихся автогонщиков XX столетия, как нет сомнений и в том, что большинство поклонников его таланта предпочитают закрывать глаза на тот факт, что ради осуществления этой своей мечты Руди пошел на сделку с дьяволом. [787]
Бывший товарищ Руди по команде, а затем его принципиальнейший соперник Тацио Нуволари также вернулся на гоночные круги, как только в Европе снова воцарился мир. В 1937 году он и его супруга Каролина лишились первого сына, умершего от порока сердца. А в 1946 году от почечной недостаточности умер и второй их сын, и больше детей у пары не предвиделось. Тут уже Тацио не выдержал и возрыдал: «Нет
