въ бракѣ нѣтъ настоящей гражданской равноправности; а въ дѣлѣ наслѣдства англичанка гораздо болѣе обдѣлена, чѣмъ француженка, которая по кодексу пользуется равными правами наслѣдства съ своими братьями. Въ Англіи женщина, споконъ вѣка, вставлена въ извѣстныя рамки того, что тамъ называется «респектабельностью». Церковныя н фамильныя традиціи еще царятъ. И все-таки же каждаго изъ насъ, когда мы присмотримся немного къ англійской жизни, и около тридцати лѣтъ тому назадъ, поражалъ контрастъ между самостоятельностью личности въ средней англійской женщинѣ, сравнительно съ тѣмъ, что мы видѣли въ Парижѣ и въ остальной Франціи. Положимъ, парижанка въ дѣлахъ играетъ замѣтную роль, но она и у себя дома, и въ обществѣ—только придатокъ мужчины. Этого никакъ нельзя было сказать и въ концѣ 60-хъ годовъ про англичанокъ; a no прошествіи четверти вѣка и англійскія женщины стали добиваться другихъ правъ.
Надо помнить, что каждый годъ въ нижнюю палату представляютъ проэктъ, по которому женщины могутъ быть избранными въ палату и занимать мѣста судей и администраторовъ. Довольно того, что находится извѣстное число депутатовъ — членовъ парламента, мужчинъ, готовыхъ стоять за такой законъ. И число ихъ растетъ. Эта капля продолбитъ камень. Нигдѣ, въ сколько-нибудь образованныхъ слояхъ лондонскаго общества вы уже не наталкиваетесь на что-либо, принципиально враждебное идеѣ расширенія правъ женщины. Для этого англійская женщина, начиная съ шестнадцати лѣтъ, слишкомъ свободна и самостоятельна, не такъ еще, какъ американка, но больше француженки и нѣмки. Если она умна и наблюдательна, она ничего не боится, и разъ извѣстная идея западетъ ей въ голову, она будетъ преслѣдовать ее неустанно.
Въ донцѣ 60-хъ годовъ еще почти не существовалъ въ Лондонѣ и въ университетскихъ городахъ — въ Оксфордѣ и Кембриджѣ—типъ студентки, а теперь существуетъ. Молодыя дѣвушки слушаютъ и общіе, и спеціальные курсы. Въ университетскихъ городахъ образовались коллегіи для женщинъ, правда, по образцу мужскихъ. Изучать медицину не считается уже вовсе чѣмъ-нибудь безнравственнымъ или даже страннымъ. Въ послѣдніе годы множество образованныхъ женщинъ — замужнихъ и дѣвушекъ — отдаются изученію разныхъ общественныхъ золъ и недуговъ и, прежде всего, угнетенному и безпомощному положенію женщины въ трудовой народной массѣ. И всѣ эти англичанки, способныя самоотверженно отдаваться дорогимъ для нихъ задачамъ, очень хорошо знаютъ, что безъ извѣстныхъ коренныхъ реформъ законодательнаго характера женщинѣ невозможно будетъ дѣйствительно «эмансипировать» себя. И въ Англіи до сихъ поръ мужчина слишкомъ преобладаетъ во всѣхъ смыслахъ и направленіяхъ вдобавокъ, въ мелко-буржуазной и рабочей массѣ онъ часто грубъ, подверженъ пьянству, становится тираномъ семьи, склоненъ къ побоямъ и ко всякаго рода оскорбительнымъ выходкамъ. Чтобы бороться противъ этого, недостаточно прибѣаать къ правосудію, а надо пріобрѣсти права.
И этотъ лозунгъ сдѣлался уже общимъ и для свѣтскихъ, самыхъ фешенебельныхъ франтихъ Лондона, и для трудовыхъ серьезныхъ женщинъ и дѣвушекъ средняго общества. И нагляднымъ признакомъ такого движенія явились въ тѣ-же годы женскіе клубы.
Я слышалъ объ нихъ толки и до послѣдней моей поѣздки въ Лондонъ. Разумѣется, англичане старшего покроя, разсказывая вамъ объ этихъ клубахъ держались шутливаго и пренебрежительнаго тона, забывая, что, рано или поздно, женщины, да еще въ такомъ городѣ, какъ Лондонъ, должны были придти къ тому заключенію, что онѣ имѣютъ полнѣйшее право заботиться о предоставленіи себѣ средствъ пріятно проводить время, имѣть и внѣ дома и умственный, и матеріальный комфортъ. Такъ онѣ и стали поступать, и Лондонъ, къ концу столѣтія, уже насчитывалъ много женскихъ клубовъ, и очень роскошныхъ, и средней руки, и совсѣмъ скромныхъ. Въ нѣкоторыхъ — женщины, по примѣру мужчинъ, совершенно обособили себя, не допускаютъ такъ называемаго «сильнаго» пола, ни въ дѣйствительные члены, ни даже въ качествѣ гостей. Но такъ вѣдь поступаютъ всѣ почти безъ исключенія лондонскіе мужскіе клубы. Они ревниво ограждаютъ свои статуты, они хотятъ быть у себя въ полномъ смыслѣ, т.-е. не стѣсняться присутствіемъ прекраснаго пола, сидѣть въ какихъ-угодно позахъ, или лежать, играть на билліардѣ безъ сюртуковъ, чувствовать себя даже свободѣе, чѣмъ дома. To же пожелали имѣть и женщины. Но не всѣ лондонскіе женскіе клубы держатся такихъ строгихъ правилъ. Они поступаютъ разумно и послѣдовательно. Членамъ ихъ прежде всего хочется доставлять себѣ серьезныя развлеченія; для этого они устраиваютъ у себя лекціи и бесѣды; а до сихъ поръ все-таки же мужчины, по этой части, подготовленнѣе и бойчѣе женщинъ, и ихъ приглашаютъ, какъ лекторовъ. Допускаются они въ извѣстные дни, во многихъ лондонскихъ женскихъ клубахъ, въ качествѣ гостей и на вечера, и на лекціи, и на дообѣденный чай.
На одинъ такой five о’clock былъ приглашенъ и я въ клубъ, помѣщавшійся около перекрестка Риджентъ-стритъ и Оксфордъ-стритъ. Ввела меня туда немолодая уже особа, писательница, интересующаяся философіей; я съ ней и познако-мился черезъ профессора философіи. Это одинъ изъ самыхъ старыхъ женскихъ клубовъ Лондона. Помѣщался онъ не роскошно — въ двухъ-трехъ комнатахъ. Меня пригласили къ пяти часамъ и я нашелъ въ красиво декорированномъ небольшомъ салонѣ кружокъ въ десять-двѣнадцать дамъ и дѣвицъ, изъ которыхъ нѣкоторыя были совсѣмъ молоденькія. Сервированъ былъ чай съ сандвичами, и хозяйки весьма мило угощали мужчинъ — одного профессора, одного журналиста и одного китайца, секретаря или атташе посольства, довольно бойко, но съ забавнымъ акцентомъ говорившаго по-англійски.
Судя no этому клубу, въ лондонскихъ женскихъ кружкахъ, желающихъ помогать расширенію правъ женщины — вы не находите ничего рѣзко тенденціознаго. Вы попадаете въ гостиную хорошаго тона, безъ претензій, безъ чопорности и безъ какихъ бы то ни было выходокъ женской эмансипаціи дурного тона.
Я не буду произносить никакихъ приговоровъ о судьбахъ женскаго вопроса въ Парижѣ и въ Лондонѣ. Но лично мнѣ сдается, что вопросъ этотъ пойдетъ въ Англіи серьезнѣе и толковѣе, чѣмъ во Франціи, потому что, давнымъ давно, въ англійской жизни женщина иначе сознаетъ себя, привыкла, даже и въ обезпеченномъ, богатомъ классѣ, серьезно относиться къ своимъ правамъ и обязанностямъ. Вся мораль англичанъ сводится къ внутренней свободѣ и къ независимости личности. Такъ воспитываются и мальчики, и дѣвочки. Все, что несправедливо — возмущаетъ ихъ и въ юности, и въ старости. Но съ теченіемъ вѣковъ накопилось много неправды въ государственной и общественной жизни, которая выдавалась за правду, и женщины, подчиняясь во всемъ мужскому авторитету, мирились и съ своей долей, и со многимъ, что обездоливаетъ до сихъ поръ всѣхъ, кто не имѣетъ привилегированнаго положенія. Но разъ голова ихъ заработала въ другомъ направленіи— онѣ не остановятся на полпути.
Съ такимъ чувствомъ покинулъ я Англію и Лондонъ въ началѣ іюля 1895 г. Можетъ быть, по сю сторону Канала, броженіе разрушительныхъ идей въ Парижѣ и скорѣе отразится на судьбахъ женскаго вопроса; но въ Лондонѣ, какъ центрѣ британской жизни,
