хлебные регионы казахской степи со всех концов Советского Союза приезжали механизаторы, военнослужащие, студенты университетов, институтов, техникумов. Всем нужны были комбайны, машины, жилье, питание, зарплата. Все это мы для них находили. Работая до изнеможения, собирали урожай. В благополучные годы с обильными дождями мы засыпали в закрома родины очередной казахстанский миллиард пудов зерна. Об этом рапортовалось Москве. Констатировалось, что битва за урожай увенчалась победой. Но никого не интересовало, какой ценой доставалась эта победа. А как сейчас? Извне не привлекаются ни механизаторы, ни солдаты, ни студенты. Раз не приезжают, то и нет нужды искать дополнительные комбайны, машины, жилье, питание, зарплату. Тем не менее почти каждый год выращивается хороший урожай, производится тот же объем хлеба. Стало привычным явлением получение миллиарда пудов зерна и более. Почему? Потому что у земли есть хозяин. Этот хозяин ни один тенге не бросает на сторону. Сам сеет, сам убирает, сам транспортирует. И прибыль получает сам.
В 2000-е годы стала успешно проводиться государственная аграрная политика, а эта активность привела к постепенному улучшению фактической ситуации в сельском хозяйстве. Уже в первые годы нового десятилетия рост сельского хозяйства в Казахстане в среднем превысил 8 %. Это был лучший рост по масштабам Восточной Европы и среди стран СНГ. В 2003 году производство зерна по сравнению с 1991 годом выросло в 1,7 раза, подсолнечника – в три раза, хлопка-сырца – на одну треть.
Чтобы поддержать сельское хозяйство и сельских жителей, я объявил 2003–2005 годы Годами развития аула. Существенная часть финансов направлялась в инфраструктуру и социальную сферу села. Опираясь на помощь государства, сельское хозяйство вышло из тисков кризиса и перешло на нормальные рыночные условия развития. Казахстан начал входить в ряд крупнейших мировых производителей зерна.
К сожалению, нельзя сказать, что приватизация в животноводческой отрасли проходила так, как хотелось бы. Распределение (на самом деле – раздача) общественного скота членам совхозов и колхозов первоначально привело к резкому сокращению поголовья. Некогда огромные скотные дворы совхозов оказались разгромлены вплоть до дверей и окон и опустели так, словно по ним прошелся враг. Приватизация земель вокруг аулов и сел сузила или вообще свела на нет пастбища для частного скота. Последствия непродуманности этого дела мы испытываем до сих пор. Только благодаря хозяйскому отношению отдельных владельцев, которые содержат тысячи голов скота и сумели нажить на этом деле богатство, поголовье скота в стране растет из года в год. Можно понять и недовольство мелких хозяев, что страдают от нехватки пастбищных угодий.
Не хочу скрывать, что переход от государственного патернализма к экономической свободе и предпринимательству был шагом, который не нашел поддержку не только среди простого народа, но и со стороны основной части государственного аппарата. Эта задача нередко претворялась в жизнь волевыми, не совсем популярными методами. Зато результат получился хорошим – сейчас граждане все решают сами. Все эти изменения прежде всего были нужны самим казахстанцам: жителям страны надо было возвратить чувство владельца собственности.
Третьим этапом приватизации, проведенным в 1996–1998 годах, явился период перехода на секторные программы, который начался в электроэнергетике и нефтегазовой отрасли. Тогда были полностью приватизированы все действующие электростанции. В результате в бюджет поступили значительные средства от продажи и в виде инвестиционных обязательств. В рамках этой приватизации в 1997 году удалось исправить кризисную ситуацию в обеспечении электроэнергией населенных пунктов и промышленных объектов Восточно-Казахстанской области.
Четвертый этап – после 1999 года – характеризуется новыми подходами по разделению полномочий между уровнями государственного управления в вопросах регламентации государственной собственности и управления ею. В этот период оживилась работа правительства по значительному увеличению притока денежных средств, поступающих в бюджет от использования государственной собственности. Если до 2002 года поступления от приватизации государственной собственности направлялись в доходную часть государственного бюджета, то с 2002 года стали направляться на финансирование бюджетного дефицита. Начиная с 2003 года средства, поступающие от приватизации крупных объектов, стали вкладываться в Национальный фонд, созданный по образцу стабилизационных фондов стран, государственный бюджет которых формируется в зависимости от деятельности предприятий сырьевого сектора.
Разгосударствление и приватизация – совершенно новое дело для нашей страны, ознаменовавшее переворот в общественном сознании. Решающий шаг. Начало отхода от социализма. Знаю, что в этом деле допущено немало недостатков. Хватает примеров, когда под лозунгами приватизации продавали «со знанием дела» единственный в райцентре Дом культуры, единственную библиотеку, которые спустя несколько лет выкупали обратно за десятикратную цену.
Если учесть все факторы этого сложного процесса, то мы придем к бесспорному выводу о том, что приватизация в нашей стране в основном проведена эффективно. Достижений в ней больше, чем недостатков.
Внедрение в повседневную жизнь казахстанцев понятия частной собственности обернулось прежде всего реформой общественного сознания. Когда меняется сознание, меняется человек. А когда меняется человек, то меняется и общество.
Стало быть, крупнейшая реформа, коренным образом изменившая казахстанское общество, – это приватизация.
Парламент: роспуск или самороспуск?
Латая ветхое, не потеряй голову
«Борьба с депутатами» – именно так называется одна из глав книги Леонида Млечина обо мне («Назарбаев. Групповой портрет с президентом»)… В стремлении формулировать интригующие заголовки нет ничего плохого. В процессе написания этой книги и я заметил, что, не будучи писателем, стараюсь обращаться к темам, подогревающим читательский интерес. И все же не следует сгущать краски.
Известно, что в некоторых новых постсоветских государствах довольно резким было противостояние между двумя ветвями власти – парламентской и президентской. Не скрою, что и мои взаимоотношения с парламентом в разные периоды складывались по-разному. Бывали длительные периоды гармонии, бывали и разлады. Тем не менее я ни разу не вступал в прямое столкновение и не боролся с депутатами, то есть с избранными народом конкретными людьми; если я и боролся, то только с устаревшими политическими институтами, если противостоял, то устаревшим взглядам, стараясь влиять на способность парламента и депутатов соответствовать современной меняющейся жизни.
На этом пути было много самых разных событий.
Следующий рассказ об этом.
Как сказал Мишель Монтень, «лучшее государственное устройство для любого народа – это то, которое сохранило его как целое». То было время, когда в Казахстане настала пора нейтрализовать существовавшую конфронтацию между ветвями исполнительной и представительной власти мирным путем и безо всякого давления. Мы сумели поэтапно и постепенно перейти к эффективной и демократической системе управления, что способствовало укреплению стабильности и быстрому экономическому развитию. Тогда как некоторым другим странам СНГ не очень повезло в этом деле. Не очень повезло – это еще мягко сказано. В некоторых из них нашлись
