в величайшей скорби нации, или развеяли, как пыль по ветру.
Стихотворение Гейне дарует высшее утешение:
Immerhin mich wird umgebenGotteshimmel dort wie hierUnd wie Todtenlampen schwebenNachts die Sterne ueber mir.
Что ж, в какой земле ни буду,
небеса везде одни,
и мерцают звезд повсюду
поминальные огни.
Труды Оскара Уайльда были закончены, его дар миру был вручен за много лет до того. Даже друзья, которые любили его и восхищались очарованием его беседы, беззаботной веселостью и юмором, вряд ли стали бы настаивать на том, что ему следовало оставаться в этом мире, полном ненависти, объектом отвращения и презрения.
Добро, которое он принес, переживет его, а зло погребено вместе с ним в могиле. Кто в наши дни будет отрицать, что влияние Оскара было живительным и освобождающим? Если он слишком потворствовал своим слабостям, следует помнить, что его произведения и беседы были исключительно вежливы, дружелюбны и чисты. Ни одно резкое, грубое или горькое слово ни разу не сорвалось с этих красноречивых смеющихся уст. Если он служил красоте в несметном количестве ее форм, в своих произведениях он являл лишь красоту дружелюбную и благопристойную. Если лишь полдюжины человек шли за его гробом, скорбь их была глубока и искрення, и, вероятно, даже у величайших из людей при жизни не было полдюжины преданных почитателей и возлюбленных. Мы можем сказать, что для нашего друга так лучше: по крайней мере, ему не пришлось испить горький осадок страданий и унижений старости. Смерть явила ему свое милосердие.
Моя задача выполнена. Думаю, никто не усомнится в том, что я выполнил ее с почтительностью, рассказав правду так, как я ее вижу, от начала до конца, утаивая или пропуская как можно меньше из того, о чем следует рассказать. Но приближаясь к концу, я с болью осознаю, что я не воздал Оскару Уайльду должное: я слишком сосредоточился на его изъянах и проступках, пожалев похвал для его покоряющего очарования, несравненной нежности и веселости его натуры.
Позвольте исправиться. Когда на спиритических сеансах печальных воспоминаний я вызываю духов тех, кого я встречал в этом мире и кого любил, людей знаменитых и недостаточно известных, ни по ком из них я не скучаю столь сильно, как по Оскару Уайльду. Я лучше бы провел вечер с ним, чем с Карлейлем или Ренаном, Верленом, Диком Бартоном или Дэвидсоном. Я предочел бы вернуть его, а не практически любого из тех, кого встречал в жизни. Я знал людей более героических и более глубоких, более восприимчивых к идеям долга и великодушия, но не знал человека более яркого и очаровательного.
Возможно, это - мой недостаток. Возможно, я ценю юмор, остроумие, красноречие и поэтичность речи, качества художника выше, чем доброту, преданность или мужество, и придаю качествам, которые мне приятны, слишком большое значение. Но очарование и радость для меня бесценны, а самым очаровательным человеком из всех, кого я знал, несомненно, был Оскар Уайльд. Я не верю, что где-нибудь в подлунном мире можно отыскать друга более очаровательного, чем Оскар.
И еще одно, последнее слово о месте Оскара Уайльда в английской литературе. Думаю, в этой книге я достаточно рассказал о ценности и важности его творчества: он наравне с Конгривом и Шериданом останется самым остроумным и смешным нашим драматургом. Пьеса «Как важно быть серьезным» занимает уникальное место среди лучших английских комедий. Но Оскар Уайльд проделал более важную работу, чем Конгрив или Шеридан: он мастерски заставляет людей не только смеяться, но и плакать. «Баллада Рэдингской тюрьмы» - самая лучшая баллада в английской литературе. Более того, это - самое благородное высказывание, полученное нами из современной тюрьмы, на самом деле - единственное возвышенное высказывание, которое когда-либо попадало к нам из этого ада ненависти и бесчеловечности. Благодаря этой поэме и духу Иисуса, дышащему в ней, Уайльд много сделал не только для реформы английских тюрем, но и для полной их отмены, поскольку они были убийственны для разума столь же сильно, сколь вредны для души. Что, кроме зла, могли принести тюремщики и тюрьма автору этих строк:
«И знаю я, - и было б мудро,
Чтоб каждый знал о том, -
Что полон каждый камень тюрем
Позором и стыдом:
В них люди братьев искажают,
Замок в них - пред Христом».
Поистине, разве не очевидно, что человек, который, находясь в крайней нужде, написал письмо начальнику тюрьмы, которое я здесь привел, и хотел освободить маленького ребенка за свой счет, намного превосходит судью, который его осудил, или общество, которое санкционирует такие наказания? Еще раз повторю: «Баллада Рэдингской тюрьмы», некоторые страницы "De Profundis" и, главное, трагическая судьба, которая сподвигла автора на их написание, делает Оскара Уайльда намного более интересным для человечества, чем любого из его коллег.
Злоба и жестокость поистине оказали Оскару хорошую услугу: в этом смысле его слова в "De Profundis" о том, что он состоит в символических отношениях с искусством и жизнью своего времени, оправданы.
Англичане вынудили Байрона, Шелли и Китса удалиться в изгнание, позволили Чаттертону, Дэвидсону и Миддлтону умереть в нищете и забвении, но ни с кем из своих художников и визионеров они не поступили с такой злобной жестокостью, как с Оскаром Уайльдом. Его судьба в Англии символизирует судьбу всех художников: так или иначе всех их накажут ужасные материалисты, которые предпочитают носить шоры и следовать идиотским условностям, потому что не доверяют интеллекту и не имеют вкуса к интеллектуальным добродетелям.
Всех английских творцов осудят люди, которые ниже их, так же, как осудили провожатого Данте, за их добрые дела (per tuo ben far): не следует думать, что Оскара Уайльда наказали исключительно за зло, содержавшееся в его произведениях. Его наказали за популярность и превосходство, превосходство его ума и остроумия. Его наказала зависть журналистов и злосчастная педантичность полуцивилизованных судей. По отношению к Оскару зависть переросла саму себя, ненависть судей была столь дьявольской, что Оскар навсегда заслужил сочувствие человечества. Именно судьи сделали Оскара навсегда интересным для человечества, трагической фигурой с неувядающей славой.
Конец.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Приводим два стихотворения лорда Альфреда Дугласа, которые были зачитаны в суде и которые обвининение хотело инкриминировать Оскару Уайльду. Предоставляю читателям самим судить о правомочности таких выводов. Лично мне, должен признаться, эти стихи кажутся милыми и безобидными - я бы даже сказал, академичными и не имеющими значения.
ДВЕ ЛЮБВИ
«СФИНКСУ»
«Две любви у меня есть - отрада и разочарованье,
