Джо так с ней и ходит. И у них с дочкой уже двое замечательных малышей.
Сергей тоже хотел рассказать что-то, но ему позвонила жена, и он поговорил с ней при нас по громкой связи. Было немного неловко. Помолчали.
– Серёж, может, перезвонишь ей? – спросил брат.
Но Сергей вместо этого рассказал, как заработал первые десять тысяч долларов. И как потратил их сразу там же, где и получил. Купил любимой в подарок украшение с бриллиантами. Это случилось как раз в тот год, когда брат уехал в Америку. Это было здорово – первые десять тысяч! Хотя, конечно, ничто не может сравниться с первым миллионом.
Дальше речь свернула на тему бетаина, волшебной внутренней соли, к производству которой на заводе Сергея Петровича подбирались брат со Стёпой, а я вышел в очередной раз покурить.
Я был единственным курящим. Накидывал куртку, выходил, усаживался на скамейку и смотрел в темноту. Время от времени в темноте над нашей долинкой или ложбинкой тоненько и тоскливо кричали олени. Они, огороженные от мира металлической сеткой, может, тоже ели потихоньку друг друга, как соболи?
Я старательно перебирал преимущества своей жизни по сравнению с жизнью этих занимавшихся сахаром мужиков и находил совсем немного. Один, который представился мне опирающимся на круговидный щит, смело плыл налегке за море и строил с нуля себе новую Итаку, растил там детей и внуков. Другой, который сидел сейчас в простыне, как в белой тоге, за столом, беспощадной рукой созидал личные империи и терял их. Свершения, что ни говори. Стёпа тоже может рассказать красивую историю и похвастать, что хапанул полным ртом сахарку. А мимо меня бурные девяностые прошли стороной, не оставили никакого послевкусия – ни горечи, ни сладости. Ни приобретений, ни поражений.
Иногда на последней затяжке возникало унылое желание дружить с Сергеем Петровичем. Тихо, корыстно дружить. Я вздрагивал, ежился от осенней сырости и без большой охоты шел обратно в компанию.
Потом мы снова переместились к чучелам и столу, на котором уже стояли чистые приборы и полные бутылки. Но чувствовалось, что посиделки подходят к своему завершению.
– Вот это красавец! – восхитился брат, остановившись под головой марала с огромными рогами, на каждом было по девять отростков.
– Это из Тувы марал, – пояснил Сергей, и мы вместе пошли по павильону, справа и слева на нас глядели немигающие глаза животных. – А вот изюбрь. Глухарь. Тетерев. Вон там еще глухарь. Косуля. Вот это сибирская косуля, она покрупнее, а это наш европейский подвид. Сибирский козерог. Это тундровый волк. Беркут.
Я задержался у головы (или у бюста – как говорят, когда речь идет об охотничьих трофеях?) одного из моржей. Ему не повезло то ли еще при жизни, то ли уже после смерти: с головой было что-то не так, казалось, что чучело испытывает сильную боль в затылке. Пластиковые глаза смотрели спокойно, но по позе животного всегда можно сказать, что оно страдает.
– Это таксидермист не справился, – объяснил Сергей.
Он прошел мимо меня, остановился около брата и с интересом посмотрел на него. Обвел глазами чучела зверей, добытых в далеких экспедициях, оглядел павильон. Возможно, даже мысленно заглянул за пределы павильона.
– А может, фигня это всё? Сколько времени и денег даром потрачено, а? Вон, слышал, шведская девочка Грета на саммите ООН сказала, что я украл ее детство?
Но брат у меня крепкий. Глянул в ответ на Сергея, протянул руку, пощупал шерсть у стоящего на двух лапах светлого медведя и сказал:
– Нет, чудесно, чудесно! Просто фантастика! Да, старичок? В такую завернулся и спи всю зиму. Правильно я говорю? Потрясающе! Не, Серёж, класс, класс! Жалко, конечно, мы вятских лошадей так и не увидели.
Сергей ухмыльнулся.
Брат разбудил нас с водителем в четыре утра – бодрый такой, хочет ехать уже. Вечером самолет, а ему еще охота в Москве с Андрюшей Александровым свидеться, может, даже подъехать к нему на канал и выйти на воду, полчасика погрести.
В машине я дремал и к полудню был дома.
Жена встретила довольная, видно было, что носит внутри какую-то новость. Взглянула на меня изучающе, чтобы понять, как эта ее новость подействует на меня. Время ли ее сообщать, чтобы я правильно отреагировал.
– В общем, я тут подумала… ну статьи всякие почитала, с девчонками поговорила – с Маришей, Олькой. Короче, я буду отказываться от сахара. Белая очищенная мука и сахар – это яд.
Она, наверное, удивилась, насколько правильно, насколько чутко, даже чересчур чутко я отреагировал на эту новость. Обнял, расцеловал в глаза, похвалил. Сказал, что, возможно, составлю ей компанию.
Пристально посмотрела в глаза:
– Чем это вы там занимались? Хулиганили?
Кочергин И. Н. Присвоение пространства. М.: Новое литературное обозрение, 2022. (Письма русского путешественника).
Расстройство аутистического спектра.
Хроническая обструктивная болезнь легких.