и какая она маленькая.
Анник Гейл всю свою жизнь показывала читателям, что значит быть независимой женщиной, на основе экспериментов над собой. Симона де Бовуар, философ и проповедник женской независимости нынешнего поколения, пыталась объяснить, как глубоко несчастной делали ее измены Сартра, и настаивала на том, что отношения мужчины и женщины в конечном счете можно организовать по удовлетворяющему всех принципу, однако Анник Гейл в этом сомневается. Для нее нет решения: жизнь неизбежно трагична.
Пожалуй, самым верным портретом была бы серия сюрреалистических этюдов ее носа, еще более выразительного, чем у настороженного животного. Он постоянно меняет форму, выдавая очарование, любопытство, трепет, боль, неодобрение, скуку. Профессиональный успех ей принес талант чувствовать l’air du temps (запах времени): не настроение сезона, как эксперты моды, а более длительные и глубокие тенденции в эмоциях. Она барометр климата, который потихоньку меняет то, как женщины реагируют на мужчин, термометр, показывающий, при какой температуре они предпочитают встречаться. Последовательные этапы ее карьеры были иллюстрацией к эволюции взглядов среди образованных и неоднозначных женщин. Каждый из четырех журналов, которые она возглавляла, представляет собой определенный этап эмоциональной истории Франции и, более того, поиск выхода из дилеммы, которую эта история не решила: когда вы получаете то, чего желаете, что делать дальше и почему оно так быстро перестает быть желанным?
В 1973 году, когда ей было едва за двадцать и ее выбрали для запуска французской версии Playboy, она сразу же изменила возраст дозволенного. Она настаивала, что фотографий обнаженных девушек недостаточно, чтобы удовлетворить умных французов. Она убедила наиболее уважаемых интеллектуалов опубликовать статьи, объясняющие то, что она называла «утонченным гедонизмом». Ее удачей стало то, что она заметила в молодом философе Бернаре-Анри Леви восходящую звезду и организовала его первое крупное интервью для прессы. Но когда она отправила его на согласование Хью Хефнеру, тот пожаловался: «Кто это вообще?» Она ответила по телексу, умоляя разрешить опубликовать пятнадцать страниц обличительной речи человека из ниоткуда: «Поверьте мне, вы скоро услышите о нем». Если бы проект провалился, ее бы уволили. Три недели спустя журнал Time в подражание ей опубликовал статью о Леви и новых философах. С тех пор ее редакционный выбор больше никогда не подвергался сомнению.
Ее нос почуял, что настал момент нового бунта, который сменит измученных студентов 1968 года. Она пересказывала слова одного из них: «Я больше не верю в политику. Я принадлежу к потерянному поколению, лишенному надежды, потерянному не только для конкретного движения, но и для любого движения вообще. Мы с самого начала знаем, что жизнь – движение, обреченное на провал». Даже человеческое тепло пугало его. По его словам, единственное, во что он верил, – это необходимость говорить правду.
С тех пор для Анник Гейл восторг от инноваций и разочарование в человеческой слабости – как мячи, которые должны держаться в воздухе одновременно. Ей нравится тенденция левых немного праветь, а правых – леветь, но она не хочет быть ни тем ни другим. Ее принцип – не двусмысленность, а упорство перед лицом противоречий. Прежде всего она применяла его к ожесточенной войне между женщинами и мужчинами. «Когда я с мужчинами, я чувствую себя женщиной, – говорит она, – а с женщинами ощущаю себя мужчиной. Среди левых я правая. Когда есть большинство, я принадлежу к меньшинству. То же самое и с феминистками: я не чувствую себя одной из них. Это и есть свобода». «Библией» для Анник Гейл в подростковом возрасте была книга «Второй пол» Симоны де Бовуар, но при этом она опубликовала беспощадные насмешки над Бовуар со стороны Нельсона Олгрена [29] (Симона считала, что у нее с ним роман). Феминистки, конечно, язвительно отзывались о Playboy. Почему она так рискует? «Если бы я знала, то была бы счастливее».
Как только Playboy перестал быть авангардом, Анник Гейл стала главным редактором журнала F Magazine, превратив его в «постфеминистского» компаньона для женщин, уставших от войны полов и думающих, что «жить без мужчин не так уж весело». Компаньон, но не руководство, поскольку она утверждала, что всего лишь сообщает о том, что чувствует «новая женщина», «ведущая жизнь мужчины, желая при этом продемонстрировать, как ей повезло быть женщиной». В номере с Кристин Окрент на обложке она обсуждала новое искусство притяжения, в основе которого были пары людей с противоположными качествами. Она снова привлекла модных философов, таких как Ален Финкелькраут, объяснявших, что комплиментов уже недостаточно: теперь нужен «талант сделать себя оригинальным. Нужно быть удивительным, необычным, забавным». Так что единой формулы не существует. Она опубликовала опрос, где утверждалось, что и мужчины, и женщины считают самым важным качеством противоположного пола интеллект, «сексуальная привлекательность» заняла последнее место в списке. Ее заголовки гласили: «Уступите место женщинам»; «Мы хотим мужскую работу с хорошей зарплатой и ответственностью»; «Как добиться повышения». Но затем последовали статьи, где говорилось: «Я активна, энергична и управляю своей карьерой железной рукой. Но вечером почему бы не сменить имидж? В поясе и шелковых чулках я снова роковая женщина, женщина-ребенок, женщина-женщина». Точно так же, как она восхищалась искусством быть одновременно левым и правым, теперь ей нравились женщины, желающие чередовать обаяние и силу.
Однако, когда женщины стали все чаще успешно достигать вершин в карьере, она почувствовала, что чего-то не хватает. Без «культуры» они были неполными. Пророком для нее был Джек Лэнг [30]. Она основала глянцевый журнал Femme, где размещала дорогую рекламу домов высокой моды, но тексты писали самые уважаемые представители культуры. Литература, психология и искусство стали так же важны, как противозачаточные средства. В то же время Femme был праздником гедонизма и роскоши, удовольствия от удовлетворения желаний самым изысканным способом, без каких-либо затрат.
Затем пришло время снова двигаться дальше. Мужчины еле ноги волочили. Разведенным женщинам ее поколения становилось все труднее найти подходящего партнера. В 1990 году она открыла еще один журнал, но вместо обнаженных девушек предложила мужчинам тот же рецепт, что и женщинам: культуру. «Пришла очередь мужчин стать культурными», – подумала она. Мужские журналы были необходимы, чтобы расширить их кругозор, преодолеть культурную пропасть между ними и женщинами и установить новые стандарты того, что значит быть шикарным мужчиной.
Все это говорит о том, что она оптимистка. Ее журналы всегда выставляют героев и героинь образцом для читателей. Но загвоздка в том, что реальные люди никогда не бывают похожи на те образцы, которыми в любом случае восхищаются лишь на расстоянии. Хотя она вращается в высшем обществе, живет в самом фешенебельном районе Парижа и замужем за богатым бизнесменом, этот мир не удовлетворяет ее полностью. Вернувшись домой из своего роскошного офиса, она садилась за стол и до поздней ночи писала романы. Там – ее размышления о личном опыте. В своих журналах она, казалось, говорила: разве жизнь не прекрасна, когда все эти удивительные люди совершают чудесные поступки; и ты тоже… В ее романах раскрывается то, что она считает недостающим звеном. Их тема всегда – несостоявшаяся любовь. Работа журналиста позволяет ей собирать материалы о том, как живут люди. В отличие от ее журналов, романы у нее грустные. Писатель, по ее словам, не согласен с журналистом.
В ее «Вечерней поездке» есть сцена, где героиня в восторге приходит домой к мужу, получив высшую награду в своей профессии, а муж говорит, что слишком занят, чтобы праздновать, не понимает, что тут такого, и никогда не слышал имен тех великих людей, которые оказали ей честь этой наградой. Здесь отражена дилемма в жизни самой Анник Гейл. Работа – ее страсть, самая большая любовь в жизни. Она часто работает по двенадцать часов в день. Многим мужчинам, судя по всему, не по нутру ее успех. Другой ее персонаж жалуется: «Мужчинам, которые ценят женщину в профессиональном плане, она очень быстро надоедает в личной жизни». В ее книгах множество успешных женщин-профессионалов, которым «несмотря на высокие зарплаты, есть с кем поговорить». На работе у нее голос начальника, совершенно отличающийся от мягких, наигранных тонов ее
