владеют самыми красивыми моторными лодками, пока они играют существенную роль в сфере развлечений и всего, что стоит денег, пока все это так, я не верю, что их удастся действительно отделить от германского Volk в отсутствие надлежащего законодательства. Это может быть достигнуто лишь посредством законодательных мер, запрещающих абсолютно любое смешение евреев с немцами и вводящих за это строгое уголовное наказание [325].
Таков весьма интересный взгляд бескомпромиссного нациста на сегрегацию Джима Кроу: сегрегация попросту не смогла бы привести к успеху в Германии. Немецкие евреи, в отличие от американских чернокожих, были слишком богаты и влиятельны; единственная надежда состояла в том, чтобы расправиться с ними посредством «строгого уголовного наказания». Сегрегация Джима Кроу, с точки зрения нациста, являлась стратегией, которая могла сработать лишь против уже угнетенного и нищего меньшинства.
Следует подчеркнуть, что Грау поступил несколько необычно, отвергнув вариант сегрегации Джима Кроу. Из самого факта, что он счел необходимым это сделать, достаточно явно следует, что еще до собрания шли закулисные дебаты по поводу американских законов. Кто-то выступал за немецкий вариант законов Джима Кроу как основу для сравнительно мягкого подхода, нацеленного на «образование и просвещение» населения. Вскоре мы действительно увидим, что Грау был не единственным участником собрания, ссылавшимся на возможную привлекательность законов Джима Кроу [326]. Когда Грау закончил свой доклад, после него выступил Кольрауш со своим более умеренным докладом и с аргументами против криминализации [327].
Затем выступил министр юстиции Гюртнер, открыв общую дискуссию. Его слова свидетельствуют, что министерство приложило немало труда, собирая информацию о том самом американском примере, который привел Грау:
Благодарю вас, господа, за доклады. Если позволите, выскажу несколько своих собственных мыслей.
Когда заходит речь о расовом законодательстве, естественно, крайне интересно взглянуть, как эту проблему решают другие Völker.
У меня тут имеется конспективное изложение расового законодательства Северной Америки, и сразу могу вам сказать, что этот материал довольно непросто было найти. Если кто-то из вас, господа, им заинтересуется, я готов предоставить вам этот анализ [328].
Судя по всему, Гюртнер продемонстрировал сделанный министерством юстиции обзор законодательства Соединенных Штатов. Тогда, как и сейчас, собрать информацию обо всех штатах было «довольно непросто». Тем не менее министерство сумело извлечь то, что всегда искали немецкие юристы, – Grundgedanke, или фундаментальную идею.
Материал дает ответ на вопрос о том, какую форму принимает расовое законодательство в американских штатах. Картина столь же разнообразна, как и американская карта. Почти все американские штаты имеют свое расовое законодательство. Расы, от которых следует защищаться, характеризуются разными способами. Тем не менее очень легко выделить фундаментальную идею. Законы перечисляют негров, мулатов, китайцев или монголов в разных вариациях. В них часто говорится о лицах африканского происхождения, и под таковыми чаще всего подразумеваются негры. Есть также несколько разделов, где в положительном смысле упоминается белая раса. Это представляет определенный интерес, поскольку, как я считаю, имеет место юридический вопрос, принадлежат ли к белой расе евреи [329].
В этот момент Гюртнер, видимо, обращается к своему заместителю Гансу фон Донаньи, возможно, самому примечательному и определенно самому смелому из присутствующих умеренных юристов. Донаньи, сын венгерского композитора Эрне Донаньи и зять богослова-диссидента Дитриха Бонхеффера, пришел в нацистское министерство юстиции в июне 1933 года. Однако всего через несколько недель после собрания 5 июня 1934 года он стал тайным противником режима, занявшись опасным проектом по сбору и каталогизации документов, которые, как он надеялся, могли когда-то быть использованы для судебного преследования нацистского руководства [330]. В итоге он был казнен за участие в заговоре против Гитлера [331].
Но в начале июня 1934 года Донаньи все еще работал юристом в правительстве и занимался созданием антисемитского законодательства. Очевидно, он в какой-то степени отвечал за проводившееся министерством исследование, поскольку представил доклад об американском расовом законодательстве в отношении евреев:
Государственный прокурор д-р фон Донаньи: Да, законодательство говорит о белой расе лишь как о противоположности всем цветным расам, а поскольку евреи принадлежат к белой расе, оно также причисляет их к ней.
Рейхсминистр юстиции Гюртнер: Таково законодательство высших судов?
Государственный прокурор д-р фон Донаньи: Да.
[Гюртнер]: Из этого, а также из карты хорошо видно, насколько верно замечание господина вице-президента Грау о том, что данное законодательство не направлено против евреев, но защищает евреев. Соответственно, оно ничем не может нам помочь; цель [американского подхода] полностью противоположна [нашей] [332].
Если бы этим ограничивалось то, что могли сказать участники собрания об американском законодательстве, нам пришлось бы сделать вывод, что американская модель, тщательно исследованная министерством юстиции, не имела никакой ценности для нацистского режима. Но Гюртнер не остановился на замечании, что американское законодательство не направлено против евреев, и он был не последним, кто поднимал эту тему. Он продолжил представлять доклад министерства, обратившись к тому, что было в американских законах «интересным». Проведенное министерством исследование обнаружило немало фактов об американских законах против смешения рас. «Интересно рассмотреть, – сообщал Гюртнер, – каковы будут законодательные последствия, связанные с межрасовым союзом. С этим дело тоже обстоит по-разному. Имеют место всевозможные формулировки: „незаконный“ и „недействительный“, „абсолютно недействительный“, „полностью ничтожный и недействительный“. Иногда также встречается „запрещенный“. По этим изменчивым и не вполне четким юридическим определениям видно, что во всех случаях имеют место последствия с точки зрения гражданского права, а во многих случаях и уголовные наказания» [333]. Критический пункт состоял в том, что в Америке были предусмотрены «уголовные последствия». Американский пример прямо отвечал на вопрос, разделявший присутствовавших на собрании юристов. Он показывал, что криминализация расово смешанных браков, даже выходящих за случай двоебрачия, не является чем-то беспрецедентным. Данный факт никак не мог понравиться Гюртнеру, выступавшему против столь далеко идущей криминализации, и он поспешно попытался нейтрализовать американский пример. Что бы ни говорилось в американских законах, утверждал Гюртнер, вряд ли американцы регулярно применяли подобные «уголовные последствия» на практике: «Вопрос, на который невозможно ответить на основе нашего исследования, состоит в том, как применяется на практике защита расы с помощью уголовного закона. Мне кажется, краткий обзор, который мы тут имеем, на практике не всегда соответствует реальности» [334]. Гюртнер попросту отказался признать, что американцы настолько далеко зашли в преследовании смешения рас. У него не было никаких доказательств для подобного утверждения [335], но следует понимать, что он изо всех сил пытался ухватиться за любой аргумент, который мог бы уменьшить влияние американского прецедента.
Затем Гюртнер вернулся к вопросу антисемитского законодательства. Как он сообщил, Соединенные Штаты были не единственными, кто отказывался участвовать в формальном законодательном преследовании евреев. «Мы не сумели найти расовые законы, нацеленные на борьбу с евреями, ни в
