этот
аффективный дух любви и щедрости, взаимного интереса и желания встретиться и объединиться, рождающих чувство, которое смогло вызвать отклик в душе даже такого критически настроенного участвующего наблюдателя, как я? Улыбки и слезы, или, если употребить жаргон
Игры престолов, лед и пламень, – вот противостоящие силы в этой головоломке. Было странно чувствовать пламенную любовь, рожденную бесчувственной машиной, настроенной на производство прибыли. Но на языке K-pop музыки поразительная искренность и расчетливая прибыльность могут запросто считаться синонимами.
Плотные серые облака окутали бульвар Берси. Хотя было только 13:00 часов, никакое естественное освещение не проникало в Город Света. Начало летнего дня в Париже ознаменовалось легким моросящим дождем и сумрачным светом, в котором едва угадывался неясный лабиринт парижских улочек и аллей, словно созданных для праздного променада. Если б не внезапные приветствия в мой адрес, мне бы показалось, что я иду по улице из знаменитой картины Гюстава Кайботта «Парижская улица в дождливую погоду».
«An-nyeong-ha-se-yo!»
Группа темнокожих и белых девочек-подростков махала мне руками в знак приветствия. Я услышала их хихиканье – это вернуло меня из мечтательного настроения в реальность. Мы не были лично знакомы, но мое корейское лицо вызвало у них интерес, заставив их обратиться ко мне с «K-жестом», о котором они узнали, насмотревшись корейских дорам и музыкальных шоу. Сыграв милое, по-детски непосредственное поведение эге (aegyo) и выразив жестом привязанность, скрестив большие и указательные пальцы, они проверили на мне – случайно встреченной кореянке, – пойму ли я этот особый язык тела, порожденный корейской поп-культурой. Тронутая этим неожиданным приветствием незнакомых девочек, чувствуя некоторую неловкость от избытка переполнявших меня эмоций, я помчалась к арене отелей Accord, чтобы выполнять свои журналистские обязанности по освещению KCON, впервые организованного в Европе [379]. Когда я махнула в ответ, отвернувшись от группы девочек, они, уже охваченные хын (heung) в корейском стиле, прокричали мне еще более громкое приветствие с выражением привязанности: «Sa-rang-hae-yo!»
Несмотря на непривлекательную погоду 2 июня 2016 года, арену, имевшую форму пирамиды, вместимостью 17 000 зрителей, уже огибала длинная очередь из поклонников, которые пришли задолго до рассвета и ночевали под открытым небом (фотография 17). Проходя через толпу фанатов, я задавала себе вопрос: «Куда я пришла? Может, это встреча саммита ЕС, а не поп-концерт?» Я слышала французский язык, британский вариант английского языка (концерт предшествовал историческому голосованию по «брекситу» – выходу Великобритании из Европейского союза за 21 день до его проведения), немецкий, шведский, испанский и другие языки. Какие же дальние расстояния преодолели поклонники, чтобы увидеть своих айдолов! Толпа преимущественно состояла из девочек-подростков. Когда они заметили мой пропуск журналиста, они нетерпеливо начали спрашивать: «Вы случайно не знаете, прибыла ли группа BTS в Париж?» или «Вы уже видели SHINee?».
Эта многонациональная, многоэтническая толпа поклонников ликовала в предвкушении близкого контакта со звездами. Они понимали, что теперь увидят не пиксельные 2D-изображения звезд на экранах, а живых исполнителей из плоти и крови, преобразованных в 3D-вид. Оставив позади себя поклонников, объединенных чувством предвкушения, я зашла внутрь стадиона. По размеру конференц-зал составлял небольшую часть в сравнении с залом KCON LA. Здесь присутствовали только несколько частных корпораций (подразделения CJ, такие как Olive Young, MWave, Bibigo, и несколько косметических брендов, таких как John Jacobs, и главный спонсор KCON – «Too Cool for School»). У каждого участника был свой небольшой стенд, продвигающий их продукцию [380]. Товары не предназначались для продажи. Остальная часть конференц-зала была отдана стендам южнокорейских правительственных организаций, которые непосредственно занимались продвижением «мягкой силы»: Министерству культуры, спорта и туризма, Министерству образования, Министерству сельского хозяйства, Корейскому агентству креативного контента, Корейской ассоциации международной торговли и Национальной организации туризма Кореи, Комитету по организации зимних Олимпийских игр-2018 в Пхенчхане. Перед этими организациями стояла цель: превратить страну в механизм по продвижению «kool» – «классного» брендинга под знаменем «корейской волны».
Это был 1-й фестиваль KCON, организованный в Европе. Франция была выбрана не только из-за ее удобного географического расположения, но еще и потому, что в 2016 году отмечалась 130-я годовщина со дня установления дипломатических отношений между Кореей и Францией. Южнокорейское правительство использовало этот фестиваль как возможность прорекламировать Корею, а также предпринять попытку сгладить откровенный коммерческий национализм, снабдив корейские продукты соответствующим лейблом: «K-тур» (Министерство культуры, спорта и туризма), «K-образование» (Министерство образования), «K-еда» (Министерство сельского хозяйства), «K-контент» (Корейское агентство креативного контента), «Kmall24.com» (Корейская ассоциация международной торговли) и даже «K-улыбка» (Национальная организация туризма Кореи) [381].
Но такое неустанное желание увеличить национальную «мягкую силу» служило только фоновым шумом для пришедших на фестиваль поклонников. Большинство из них пришли для того, чтобы стать частью мероприятий по «встречам-и-приветствиям» с исполнителями. Предполагалось, что айдолы выйдут на небольшую сцену, где будут находиться на расстоянии вытянутой руки от фанатов. Вместо того чтобы посещать стенды на выставке, многие поклонники сразу собирались вокруг сцены, чтобы обеспечить себе лучшие места с хорошим видом на айдолов, которых они раньше могли видеть только на экране. Они терпеливо ожидали появления звезд часами задолго до запланированной встречи.
В мои обязанности внештатного журналиста, нанятого австралийским информационным онлайн агентством HelloAsia, входила поддержка обновлений о парижском KCON в реальном времени в Instagram и Твиттере, чтобы давать K-pop фолловерам живой репортаж с места события, которое разворачивалось на другой стороне земного шара. Безусловно, мои непрерывные посты с изображением очереди поклонников, дисплеев выставки и самих айдолов соответствовали поставленным задачам. Но меня не покидало чувство, что я не смогу передать через объектив фотокамеры ощущение соприсутствия с айдолами, находясь с ними в таком близком контакте, в помещении, вмещавшем не больше 200 поклонников и журналистов. Когда группа BTS – фаворит фанатов – вышла на сцену для общения с поклонниками и их долговязые фигуры, наряженные в бело-черные костюмы, выстроились перед восторженной толпой, я испытала желание взглянуть на них поближе. Однако я не могла позволить себе это сделать, так как боялась потерять место, откуда могла делать хорошие снимки для читателей HelloAsia. Я больше беспокоилась о создании живых обновлений для удаленных онлайн-пользователей, чем об использовании возможности реально испытать чувство сопричастности с фанатами во времени и пространстве, что играло важную роль лично для меня. Хотя я была в этом не одинока – практически все окружающие меня поклонники отчаянно фотографировали участников BTS на сотовые телефоны. Особенно повезло тем, кто стоял непосредственно перед ними, на расстоянии менее 10 футов (фотография 18). Бесконечные усилия превратить мимолетное настоящее в уже запечатленные воспоминания из прошлого – это признаки коммуникационных возможностей в эпоху цифровых технологий, которые иногда реально, а иногда иллюзорно заманивают нас в нечеткую матрицу «живого».
Когда BTS исчезли со сцены после
