Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева

Моя дорогая и милая Таня. Мне мало — так. Но — скажу Вам это иначе. — У меня есть сказка: Мо́лодец. Барин едет по снегам и видит на перекрестке цветок. Он вырывает его, запахивает в шубу и увозит.

Так и я хотела бы. Глупо говорить женщине, что она — цветок, но какая это блаженная глупость. Умнее ведь и Гёте ничего не сказал.

Sah ein Knab ein Röslein stehn… ^{230}  [760]

Если бы мы жили рядом [761], я бы Вас в два счета (в два стихотворных счета) научила по-немецки — по стихам: песенкам<>

<Между 4 и 7 декабря 1940 г.>

Таня, думая о Вас, первое и неизменное: что-то круглое, меховое: гнездо в которое сорока-воровка опустила бы — ну хотя бы<>

Какая жуть, что бриллианты — именны́е, что их — зовут. И что это делают не поэты, а — бриллиантщики. Вот когда проняла лирика!

…В Вас моя любимая (в женщине) смесь — смелость и робость. То, что я так бесконечно любила в Сонечке [762].

Впервые — Марина Цветаева в XXI веке. 2011. С. 181 (не полностью; публ. Е.И. Лубянниковой). Печ. полностью впервые по черновому автографу (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 33, л. 15, 20). Публ., подгот. текста и коммент. Е.И. Лубянниковой.

Кажется, 6 дек<абря>, наверное пятница и 1940 г.

               Моя дорогая Танечка!

Умоляю Вас возможно скорее узнать насчет шерстяного ватина (NB! не шерстяной есть — всюду, и это — гадость) и полушубка.

И тотчас же позвонить мне: К-7-96-23. Дело — спешное. Если меня, случайно, не будет — скажите Муру и настойте, чтобы он всё записал. Жалею, что вчера сразу не дала Вам денег — пока они есть, если шерст<яной> ватин или полушубок имеются, назначьте мне сразу место и время, чтобы я могла передать Вам деньги. Повторяю, дело — спешное, и я нынче не спала всю ночь. Танечка! Мы должны (помимо дел) увидеться раньше четверга. Найдите время! Я — для Вас — всегда свободна. Пишу Вам письмо — о совсем другом. («В просторах души моей», где нет — ватинов). Обнимаю Вас, жду звонка.

                                             М.

P.S. Узнайте точные цены: 1 м<етра> ватина и полушубка (если есть).

Найдите время — раньше четверга! Я Вас нежно и спешно люблю.

Я недолго буду жить. Знаю.

Впервые — ВРХД. 1979. № 128. С. 187–188 (публ. В.А. Швейцер). СС-7. С. 705. Печ. по СС-7 (с исправлением опечаток, сверено по копии с оригинала).

Воскресенье, 8-го декабря 1940 г.

               Милая Ольга Алексеевна,

Хотите — меняться? Мне до зарезу нужен полный Державин, — хотите взамен мое нефритовое кольцо (жука), оно — счастливое и в нем вся мудрость Китая. Или — на что́ бы Вы, вообще, обменялись?

Назовите породу вещи, а я соображу.

Я бы Вам не предлагала, если бы Вы очень его любили, а я его — очень люблю.

Есть у меня и чудное ожерелье богемского хрусталя, — вдвое или втрое крупнее Вашего. Раз Вы эти вещи — любите.

Думайте и звоните [763].

Всего лучшего! Привет Зосе [764]. Она обмен одобрит, ибо кольцо будет закатывать (под кровать), а ожерелье — объест: по ягодке.

                                             МЦ.

Впервые — ВРХД. 1976. № 119. С. 232. СС-7. С. 698. Печ. по СС-7.

<Между 11 и 18 декабря 1940 г.> [765]

Милый Николай Николаевич. Еще бы год пожила — этого письма бы не написала. Но что-то во мне еще живо, и оно Вам говорит.

Мне не нравится. Всё последнее. Но пока дело касалось меня лично — я молчала. Je n’ai jamais pu être l’avocat de ma propre cause ^{231}. Ho сейчас — другое. Сейчас ведь дело, общее дело, Ваше и мое, и может быть — еще чье-то — Рильке [766]. Я Вам предлагаю собственноручно nachdichten ^{232} его стихи — мне и — его последние стихи [767] — и Вы не удостаиваете меня ответом.

<Зачеркнуто: Не скрою, что> Год назад — этого бы не было, ибо год назад я была для Вас в цене — как новое. Вы очевидно были тем ребенком, любящим только новые игрушки.

Вы со мной и мной-поэтом (для меня это — одно) поступили — как все — всегда — всю жизнь. «Раз ты ко мне та́к относишься: та́к — ко мне — значит ты сама не дорого стоишь<»>.

А Вы знаете, что́ это было? И с Вами и всю жизнь. Искус доверием. <Зачеркнуто: Выдержит ли кто-нибудь такое — мое доверие, такой мой прямой шаг, <сверху строки: всю меня в ее прямости, доверчивости, сочувственности, бесхитростности,> без оглядки, без расчета «И смело ей себя вверяю» [768].>

И — мало кто выдерживал. За всю жизнь — много — пятеро. Остальные <зачеркнуто: (очевидно себя, бессознательно, низко расценивавшие>, в конце концов, неизменно плевали на́ голову, не понимая, что этим, в первую голову, плюют на́ голову — себе (NB! Простите за неэлегантный, неправдоподобный, но чем-то убедительный образ <сверху: сравнение с>).

…Увидев как Вы мне милы и необходимы<>

В лучшем случае люди решали, что мне — любить только богов и ссылали меня к богам, забывая, что их — нет и <сверху: этим> обрекая меня на безнадежное одиночество.

…Так как Вы не отвечали, я набрала множество других срочных переводов.

(«Раньше» — когда что-нибудь случалось, я радовалась еще и потому, что смогу рассказать Вам. Теперь это прошло и то мое доверие: <зачеркнуто: бесхитростность> <сверху: уверенность> радости Вам <сверху и сбоку: — и уверенность Вашей радости мне> — правда не вернется. Потому что я не дура<>

Мне казалось, что у нас во многом cause commune ^{233}, я даже имела глупость каждое мое дело — считать Вашим. Вообще, если бы Вы знали, какой Вы мне были друг!)

Ну, ладно. «Dies ist mir schon einmal geschehn» [769]. Tausend und einmal ^{234}.

Всего бы этого я Вам не сказала если бы не это — с Рильке.

Тут, мне кажется, Вы — сторонне — неправы.

Кроме того — что́ это