что не зима. Тогда бы можно было заставить убирать снег на скорость, пока он не растаял.
В класс вошёл наш взводный, капитан Витов с каким-то не самым радостным объявлением.
— Третий час самоподготовки объявлен теперь обязательным занятием по физо.
Даже гадать не надо, кто был инициатором этой идеи. Почему только Борщев всё это поддерживает и не вмешивается? Нельзя так просто народ подвергать постоянным физическим нагрузкам.
Специфика лётной работы такова, что нужны, в основном, здоровые, а не спортивные. А тут начались какие-то спортивные сборы.
Однако, кафедра физической подготовки подошла к занятию весьма лояльно. Полковник Солдатов, который лично проводил занятие, сделал упор на самые «сложные» упражнения — комплексы рукопашного боя и вольных упражнений. А в основном, конечно, разговоры и смешки. К концу занятие и вовсе превратилось в посиделки под деревом в теньке.
Именно в этот момент и пришёл товарищ Брусков.
— Товарищ полковник, чем должны заниматься курсанты? Где ваш план занятия? Почему они сидят? — повысил голос Брусков.
Солдатов, будучи опытным преподавателем и авторитетным человеком, не поддавался на провокации и своё недовольство не выражал.
— Товарищ заместитель начальника училища, вы должны знать, что температура наружного воздуха сейчас выше 25°. Риск для здоровья будущих лётчиков…
— Они будущие офицеры в первую очередь. Как они у вас будут в Афганистане нести службу? Тоже ныть из-за высокой температуры? — продолжил наседать Брусков.
Солдатов ничего не ответил, лишь спокойно объявил построение.
— Я не видел, чтобы они бегали, товарищ полковник. Как они у вас будут сдавать физическую подготовку через пару недель?
Наезды Брускова должны были уже вывести из себя начальника кафедры физо, но Солдатов не поддавался. Вообще, удивительный человек… точнее существо этот Брусков.
Появился и теперь надоедает как прыщ на пояснице — болит, а выдавить без посторонней помощи сложно.
Занятие, всё же закончилось. Отпуская нас, Солдатов предупредил о последствиях перегрева при самостоятельных занятиях спортом.
— Сильно не переусердствуйте. Готовы все хорошо. Физо сдадите без проблем.
После нашего убытия в казарму, Брусков ещё оставался с Солдатовым на стадионе и о чем-то спорил. Вот же не пробиваемый этот замполит!
В любом деле есть дно. На следующий день, это самое дно, Брусков пробил окончательно. На утреннем построении командир роты майор Голубев довел до нас очередное гениальное нововведение.
— Сегодня, мои юные друзья, у вас с утра тестирование, как и при профотборе. Сначала на листах, а затем и на специальных тренажёрах, — объявил он, перед отправкой нас в учебный корпус на занятия.
Ну вот чего добивается этот Брусков? Думает, что кого-то на профотборе отчислит? И это на четвёртом курсе! Странный у него подход. Я уже и не помню, чем только за крайние месяцы мы не занимались. Лишь бы только его величество самоутвердилось. До сих пор не вижу влияния на него Борщёва. Замполит ведь так весь курс загоняет.
Тестирование проводила с каждым взводом отдельно Леночка Петровна. Как и всегда, она образец элегантности и притягательности. Представляю, каково это Максу сидеть и сосредотачиваться, когда его девушка в такой облегающей шахматной юбке и пепельной блузке с расстёгнутым двумя пуговицами.
За время теста нужно было ответить на кучу вопросов, касаемо психологического состояния вот прямо сейчас. Всё шло хорошо, ровно до того момента, как в кабинет против всех правил и методик вошёл этот квадратный Спанч Боб товарищ Брусков.
— Товарищ подполковник, добрый день! — спокойно встала из-за стола Майорова и подошла к нему.
— Вы сидите, Елена Петровна. Я пришёл проверить, как проходит…, — во весь голос говорил замполит.
— Прошу прощения, но отвлекать курсантов вы не можете. Вам нужно выйти. После тестирования — пожалуйста. Такова методика, — перебила его Леночка.
— Боюсь, сегодня придётся ею пренебречь. У меня есть определённые вопросы, которые нужно задать в этом подразделении, — прошёл мимо Майоровой Брусков, бросив оценивающий взгляд на нашего психолога.
Ух, Макс сейчас напрягся! Мне показалось, что треснула пишущая ручка в его руках.
— Это ваше право. В таком случае, я вынуждена признать результаты теста недействительными. Курсанты мне больше не нужны…
— Елена Петровна, давайте выйдем в коридор и поговорим там, — ехидно улыбнулся Брусков, понимая, что с Майоровой он не совладает.
— Выйти можем, но тест я прекращаю.
— Зачем? В чём проблема?
— Товарищ подполковник, проблема в вашем присутствии.
Кто-то даже не сдержался от слабого смешка и судорожного покашливания. А вот лицо Брускова приобрело багровый оттенок.
— Мы с вами позже поговорим, товарищ Майорова, — сказал сквозь зубы замполит, выйдя из кабинета.
Продолжать тест не стали, а устроили очередную групповую беседу.
— Елена Петровна, ну он издевается над нами. Вы же видите! — жаловался громче всех Басолбасов.
— Василий, это не повод с вашей стороны жаловаться на него, — размеренно отвечала Леночка, прохаживаясь по классу.
— Ну мы уже выжиты, как лимоны. Зачем эти постоянные физические нагрузки, словно из нас лошадей на ипподром готовят? — негодовал Костян.
— Готовиться необходимо. Это нормальный процесс. Другой вопрос, что у этой подготовки чрезмерные объёмы. Здесь не моя область работы, но я подниму вопрос на совещании, что нагрузку следует снизить, — сказала Майорова.
В этот же день нас снова отправили на установки для профотбора — кабина, лампочки и возможность получить разряд током. Тем не менее, я рад снова встретиться с легендарными Георгиевичем и Евгеньевичем.
— Ёптить, Георгич. Родин к нам зашёл. Здорова, орденоносец! — воскликнул Генич, прочитав в списке мою фамилию.
— Здравия желаю. Без вас было скучно. Всё хотел зайти к вам пообщаться, да как-то не складывалось, — улыбнулся я, пожав руку старичкам-боровичкам.
— Ты смотри, запомнил, Серёжка! Пенёк, чего стоишь? Давай чаю наливай! — поторопил Георгич своего коллегу.
— Да там за мной очередь. Сегодня весь взвод должен пройти…
— Так, малец, ты пришёл — мы оформили. Сдал ваш взвод. Сейчас ещё документально запишем… очки, где мои? Ёптить! Очки потерял, — запаниковал Генич, бросаясь из стороны в сторону.
— Ну, что? Опять ты, деревяха старая, забыл вчерашний день? Теперь ещё очки у тебя «ноги сделали»! — ругался на него Георгич.
Присмотревшись, я обнаружил местоположение очков и громко рассмеялся.
— Вон видишь, полено, молодежь смеётся над тобой, ёпть, — подкалывал своего коллегу Георгич.
— Я им ещё покажу. Порох есть у меня ещё, — кряхтел Генич. — Пороховницу только потерял.
— Да они в руке у вас. Очки
