лишних вопросов. В конце концов, такой адвокат нашелся. Он уже повидался с герцогом и Переговорщиком в арестном доме, и сказал, что ситуация, конечно, сложная, но он приложит все усилия, чтобы клиенты как можно скорее оказались на свободе.
В первый раз за много дней, у Жака появилась возможность расслабиться. Он ходил в кино, на аттракционы, и много гулял по городу. Более всего ему нравилось бродить по городским улочкам, и вспоминать, что было там пятьсот лет назад. Гулял он просто так, ради отдыха, но где-то в глубине души все же пытался встретить того самого человека, с которым говорил всего один раз, но запомнил на всю жизнь – Нострадамуса. Его нигде не было.
Спокойная жизнь закончилась через неделю. Утром Жак как обычно сидел в маленьком кафе напротив гостиницы и пил кофе. Посетителей в столь ранний час еще не было, и хозяйка уселась за его столиком, желая развлечься разговором.
– Ох, месье Жак, вы так много ходите по городу совсем один. Будьте осторожнее.
– А что случилось?
– Разве вы не читали газет? В городе появилась банда грабителей. Уже совершено несколько нападений. Все пострадавшие отмечают, что грабители весьма грязны и очень странно одеты. Уверена, что это мигранты. Французы не способны на такую наглость. Вы ведь знаете, наш славный городок находится вдалеке от больших магистралей. У нас даже железной дороги нет. Откуда они только берутся?
– Спасибо, мадам, я буду осторожнее.
В десять утра у Жака была встреча с адвокатом. Тот сидел за своим столом, о чем-то задумавшись.
– Вы чем-то встревожены? – спросил Жак.
Адвокат вздрогнул, словно до этого момента не видел, что перед ним сидит человек.
– Странное происшествие произошло со мной сегодня утром. На меня напали двое, вооруженных ножами. Сами оборванцы, каких поискать. Но самое странное, что они не забрали ни телефона, ни бумажных денег. Взяли только несколько металлических монет. И говорили они как-то странно. Вроде по-французски, но я почти ничего не понял.
– Должно быть мигранты. Утром я слышал, что в городе орудует банда.
– Я тоже сначала решил, что это мигранты, но потом вспомнил, что почти так же говорят и наши с вами общие знакомые – месье Форш и месье Негоциант.
Что-то кольнуло Жака изнутри. Но он отогнал от себя дурные сомнения.
– Мы с вами договаривались – продолжал адвокат – что я не буду задавать лишних вопросов. Но мне кажется, что наши подопечные и эти головорезы из одних краев.
– Возможно. Я не знаю, откуда они родом. Но давайте поговорим о деле. Есть какие-нибудь новости?
– Вчера я снова был в арестном доме. Говорил с арестованными. Месье Негоциант снова предложил мне корову, чтобы я добился его освобождения, и я полчаса объяснял ему, что во Франции так делать не принято. Месье Форш на этот раз был значительно спокойнее. Он уже не грозился сравнять арестный дом с землей и перерезать надзирателей, когда выйдет на свободу. Думаю, все идет по плану. А вот с месье Мерлином встретиться опять не удалось. Начальник тюрьмы разгневан на него за то, что тот никак не хочет назвать своего имени и поэтому месье Мерлин все еще содержится в карцере. Думаю, завтра мне все же удастся пробиться к нему.
– Но ведь вы говорили, что он назвался Мерлином.
– Да, вот именно. Начальник тюрьмы тогда сказал, что так звали старого волшебника, и Мерлин ответил, что он и есть тот самый волшебник, и что родился он пять тысяч лет назад в Месопотамии. А на вопрос, совершал ли он ранее какие-либо серьезные преступления, он ответил, что прогневался однажды на жителя Помпей, и вызвал извержение Везувия, который погубил в результате не только его обидчика, но и все Помпеи. Начальник пришел в бешенство от таких историй. Решил, что над ним издеваются.
– Ну да. Думаю, извержение Везувия было простым совпадением.
Адвокат вопросительно посмотрел на Жака, но, видимо решив, что это была неудачная шутка, промолчал.
После обеда оруженосец снова решил навестить епископа. К главной площади вело несколько улиц, но Жак предпочитал только одну из них. Это была узенькая улочка, ведущая через бедный район. Местные дворники почему-то старались обходить ее стороной, поэтому на тротуарах обычно валялось несметное количество пустых бутылок, пакетов и картонных коробок от фастфуда, а переполненные мусорные баки источали смрад. Дома здесь были серы и невзрачны, и примыкали друг к другу настолько тесно, что солнце крайне редко заглядывало сюда. Тем не менее Жак любил эту улицу. Она до боли напоминала ему о его родных временах, когда мусорных баков не было и в помине, а помои выливали из окон прямо на улицы. Вот и теперь он шел по ней не спеша, наслаждаясь пустым пространством перед тем, как нырнуть в бурный людской поток.
Неожиданно сзади он услышал грубый голос:
–Месье, не найдется монетки на еду?
Жак обернулся. Перед ним стоял бродяга в грязной одежде. Жак любил бродяг по той же причине, что и улицу: они напоминали ему его современников.
Пошарив в кармане, он нашел монетку в один евро и отдал нищему.
– Немного ты соберешь на этой улице, приятель.
– Не беспокойтесь. Я сейчас иду на площадь, и наверняка насобираю себе на обед и на бутылочку забористого пойла. Здесь же я с некоторых пор живу.
– Не лучшее место для жизни.
– Это уж точно. Еще вчера я ночевал в роще Сан-Мишель. Вот это была жизнь. Свежий воздух, деревья. Жандармы туда редко заходят. А какое общество там собиралось! Все наши ночевали там. Но вдруг пришли эти варвары и разогнали старожилов. Кого-то как я слышал, даже порезали ножом. К нашему брату можно относиться по разному. Но мы живем честно. У нас свой закон, своя этика. Там, в роще полно места. Мы всех пускаем. Приходи и живи. Чем мы могли им помешать?
– Что же это за варвары?
– Черт их знает! Мы сначала решили, что это мигранты. Одеты они как-то странно. И говорят, вроде по-французски, но ни черта не поймешь. Я решил, что это марокканцы, но старик Оливье, а он у нас бывший профессор философии, сказал, что так говорили в средневековой Франции.
Уже в третий раз за день Жаком овладело нехорошее предчувствие. Может совпадение? Может, действительно мигранты? Нужно проверить. Жак распрощался с собеседником, дав ему еще две монетки, развернулся и смело направился к окраине города, туда, где располагалась обширная роща, давно оприходованная бродягами.
Город за последние пять веков значительно разросся, но все же глухие леса вокруг
