— Герой? — встрепенулась Свиридова. — Кто мог такое сделать? В моем окружении…
Она осеклась. Я заметил, как глаза девушки расширились, а затем она с силой хлопнула ладонью по столу.
— Я поняла, кто мог такое учудить! Никто другой бы не додумался. Это ведь парень, которого я встретила тут, в вашей приемной. Его зовут Гордей Михайлович.
Я был удивлен, что Свиридова запомнила имя Петрова. Но девушка продолжила, размахивая руками.
— Он пошел меня провожать. Решился предложить пойти в ресторан. Конечно же я отказалась.
— Конечно, — кивнул я.
— Почему? — одновременно со мной поинтересовалась Яблокова.
— Что значит «почему»? — пораженно спросила гостья. — Я ведь видела его впервые в жизни.
— Сомнительный повод, чтобы не заглянуть в приличное место и не узнать человека получше, — резонно заметила Людмила Федоровна. — Он ведь вас не в мебелированную комнату в гостинице позвал.
— С него бы сталось, — фыркнула Свиридова. — Этот человек только недавно получил отчество, и прошлое у него сомнительное и туманное.
— Ничего туманного, — возразил я. — Все его прошлое уместилось в личном деле в жандармерии. Я сам его читал. И скажу вам откровенно, Петров — человек непростой. Он умен, честолюбив и не замаран кровью, насколько мне известно. Потому как человека с туманной репутацией Рипер не стал бы ставить во главе организации.
— Рипер? — пробормотала Яблокова, меняясь в лице.
— Во главе? — прошептала Свиридова и покачала головой. — Он из «Сынов»? Эта самая организация имеет зуб на моего отца, верно?
— Не исключено, — ответил я негромко.
— И этот Гордей решил таким образом отыграться на моем батюшке? Надумал опозорить судейскую дочь, чтобы…
— Вы все неправильно поняли, — я поднял ладони, призывая Свиридову сохранять спокойствие.
— Да неужели? — девушка вскочила со стула и прошлась по комнате.
Выглянула в окно и напряженно спросила:
— Вы считаете, что эти провожатые ходят за мной по приказу Петрова?
— Я в этом уверен.
— То есть за мной таскаются бандиты и следят за каждым моим шагом.
Гостья обернулась и в упор посмотрела на меня.
— Неужели ему настолько нужно сделать больно моему отцу?
Я покосился на Яблокову, и та сразу же встала на ноги.
— Пожалуй, я пойду полью цветы, — негромко сообщила соседка и направилась прочь из комнаты.
— Как же этот подонок удивится, когда узнает, что папеньке наплевать на свою старшую дочь.
— Этот, как вы пожелали выразиться, подонок, в курсе, что ваш отец от вас отказался, — отчеканил я.
— Что? — девушка попятилась, чтобы упереться в подоконник. — Откуда… Как…
— Судья работал на «Черную сотню». Как и семья вашего жениха.
— Бывшего жениха, — бросила девушка неприязненно.
— Нет ничего удивительного, что «Сыны» следили за его деятельностью. И о решении Анатолия Викторовича лишить вас фамилии стало известно в узких кругах.
— Я все понимаю, — резко отозвалась Свиридова. — Просто не ожидала, что Гордей…
Она закусила губу и покачала головой.
— Он показался мне искренним. Знаете, несмотря на то что мы с ним совершенно разные люди, я решила, что могу не ждать от него подлости. Отчего-то поверила, что он не станет делать мне гадости.
— И вы не ошиблись, — я нахмурился, не понимая, отчего девушка едва ли не плачет. — Я не знаю, чего вы себе надумали, Елена Анатольевна, но Гордей Михайлович обратился ко мне с просьбой.
— Какой? — собеседница обхватила себя руками.
— Чтобы я не топил судью Свиридова и не отправлял его на каторгу.
— На каторгу? — пораженно ахнула княжна. — Моего отца?
— Вы не знаете всех его дел. И поверьте, Анатолий Викторович натворил достаточно, чтобы отбыть в места, не столь отдаленные на долгие годы.
— И вы собираетесь отправить его на каторгу? — девушка с трудом заставляла себя оставаться на месте.
— А какой у меня был выбор? — жестко уточнил я. — Позволить ему пытаться разрушить мою жизнь? Анатолий Викторович не внимал голосу разума. Он пожертвовал даже вами — своей дочерью.
— Это уничтожит его. И Наталью… Искупитель, — девушка закрыла лицо ладонями.
Я пересек комнату и взял княжну за плечи.
— Перестаньте. Вам незачем терзаться. Ваш отец отправится в Московию и будет наслаждаться пенсией в какой-нибудь деревушке.
— Что? — Елена Анатольевна взглянула на меня с сомнением.
— Никто не посадит вашего батюшку.
— Спасибо, — девушка порывисто обняла меня и задрожала от плача.
От неожиданности я застыл на месте, а потом сообразил, что надо положить ладони на спину гостьи.
— Все хорошо, — смущенно пробормотал я. — Простите, что я вас расстроил.
— Ничего… — сквозь влажные всхлипы выдавила из себя
