Мягкий вечер, уютное купе, чистота привели Клукса в хорошее настроение, а мысль об удачной поездке вызвала желание устроиться покомфортабельнее. Проводник совсем поразил его, приготовив на ночь постель.
«Умеют устраиваться большевики», — думал он, видя, как проводник срывает пломбы с бельевого мешка и вынимает безукоризненно свежие простыни.
Арчибальд Клукс великолепно выспался; полный бодрости и энергии, он весело рассматривал пейзаж, проносившийся за окном. Зеленые и желтые квадраты полей немного нервировали: он невольно подсчитывал возможный урожай, и грандиозные цифры рисовались неутешительными столбцами, совершенно портя впечатление от пейзажа; но мысль о предстоящем налете снова привела его в равновесие. Мелькали села, проносились однообразные станции, мелькали поля, и снова Клукс вздрогнул, увидев вздымающиеся леса колоссального здания. Немного погодя мелькнуло другое, а на горизонте вычертился силуэт громадного завода.
«Однако, большой размах, но интересно было бы узнать, что это за заводы», — думал он, заинтригованный воскрешением страны. «Это расцвет», — подвел он итог виденному.
Отвернулся от окна, полный досады, что он видел не то, что желал бы. Но все-таки и утро, и удачный перелет, и сознание, что не обратил на себя внимания, взяли свое; бросив заниматься экономикой, он удобно откинулся на мягкие подушки вагона, закурил и стал ждать остановки на очередной станции, чтобы купить газету.
Поезд замедлил ход, и в окно ворвался гул суеты плавно проплывавшего перрона.
Вышел, купил «Известия» и невольно залюбовался на посадку экскурсии. Стройными рядами проходили по перрону подростки, девочки и мальчики, одинаково одетые в физкультурную форму. Он с наслаждением смотрел на уверенный, крепкий шаг мускулистых ног. Задумчиво покачивая головой, он возвратился в вагон и столкнулся в дверях купе с элегантной женщиной, просто, но со вкусом одетой.
— Простите, вы не знаете, куда мне тут сесть? — мило произнесла она, с улыбкой протягивая Клуксу билет с плацкартой.
Он взглянул в ее улыбающиеся серые глаза и был сразу подкуплен прекрасным точеным овалом лица и милыми, чуть наивными губками. Любезно сняв шляпу, он, открыв дверь своего купе, предложил войти.
— К чему поиски, мадам? Прошу, в моем купе найдется место.
— Вы очень любезны.
Клукс с удовольствием рассматривал ее стройную фигуру; ее непринужденные движения вызывали сравнение с дамами, оставленными в столице любви и фокстрота. И, надо признаться, сравнение не было в пользу последних.
Он не знал, с чего начать разговор; на помощь пришла незнакомка. Усевшись, легко закинув ногу за ногу, она, чуть прищурившись, посмотрела на Арчибальда.
— А вы, наверное, в командировку?
— Почему вы думаете?
— У меня прекрасный глаз. Я сразу отгадываю… Правда?
— Допустим, что правда. Но все-таки, как вы угадали?
— А вы не обидитесь?
— Честное слово, нет.
— Ну, смотрите. Вы… как бы сказать… Только не обижайтесь, пожалуйста, я совсем не хочу вас обидеть, тем более, что вы мне понравились с первого взгляда…
— Это хотел сказать я, но не решился…
— Ну, что вы. Этим вы еще более подтверждаете мою мысль… Мы ведь уже друзья, не правда ли? Да?..
И она посмотрела так, что привычный ко всему Арчибальд Клукс, капитан армии его королевского величества, секретный сотрудник штаба республики Капсостар, почувствовал, что у него забилось сердце.
«От такой свежести можно потерять голову», — пронеслась мысль.
— Конечно, конечно, — и, нагнувшись, поцеловал ее руку с тонкими пальчиками.
Он осмелел. Он чувствовал, что флирт с ней может отклонить всякие подозрения, и, подсев к ней, заглядывая в глаза, шептал:
— Да говорите скорее. Говорите.
— Ну, я скажу… У вас очень провинциальный вид, — выпалила она.
Арчибальд Клукс весело и неподдельно захохотал: его, великосветского денди двух материков и всех столиц, приняли за провинциала! Давясь смехом, он не видел, что глаза незнакомки упорно впились в выглядывавший с верхней полки угол чемодана с пометкой «Лондон».
Глава VII
НЕЗАМЕНИМЫЕ СПЕЦЫ
Генерал Хортис начал действовать энергично и быстро. Целый день у него в приемной толпились корреспонденты заграничных газет, которых он снабжал материалами о готовящемся нападении большевиков и о выступлениях коммунистов, «подстрекаемых Москвой».
Особое интервью он дал корреспонденту мистеру Дройду, который в восторге набрасывал строчки в своем блокноте и подсчитывал в уме сотни долларов, которые ему принесут эти заметки.
— Это замечательно, генерал. Как вы достали такие ценные документы?
Хортис улыбнулся, вспомнив захудалый подвал на одной из улиц с вывеской «Общежитие офицеров добрармии» и, почти не солгав, сказал:
— Подобрал хороших работников.
— Вы скупы на похвалу, генерал. Это герои. Пробираться к большевикам, каждую минуту подвергаться смертельной опасности, чтобы добыть такие документы, — тут самоотверженность и героизм. Когда-то я знал такого человека.
— Вот как. Не можете ли вы его указать?
— Нет. К сожалению, он красный, а когда я знал его, он работал в штабе белых так же самоотверженно, как ваши у них.
— Ах, вот как.
Хортис недовольно перевернул несколько бумаг.
— Это был ротмистр Энгер. Я в восторге от его силы, его воли, ловкости и бесстрашия.
Хортис встал. Он не любил, когда перед ним хвалили большевиков. Дройд понял, что аудиенция окончена, и, раскланявшись, весело вышел.
Генерал позвонил и явившемуся адъютанту приказал позвать полковника Ферльбота.
— Итак, мы начали, полковник.
— Поздравляю, ваше превосходительство.
— Теперь надо продолжать.
Хортис замолчал и вопросительно посмотрел на Ферльбота.
— Имеете вы какое-нибудь предложение, полковник?
— Собственно, предложения не имею, но сведения…
— Какие сведения? — нахмурился Хортис.
— Мне сообщили, что наши русские страшно возмущены обнаруженным заговором большевиков и ролью здешнего полпредства в нем. Возмущение настолько сильно, что грозит вылиться в форму нападения на полпредство, предупредить которое будет совершенно невозможно.
— Гм, — усмехнулся Хортис, — вы думаете, что они способны разгромить полпредство и что разгром будет трудно предотвратить?
— О, да. Это же офицеры добрармии. Действуют они молниеносно. Я уверен, что, прежде чем мы узнаем о нападении, там все будет кончено.
— Но мы, конечно, пошлем жандармов на защиту.
— Конечно, ваше превосходительство, как только узнаем, немедленно пошлем.
— А когда, вы думаете, может случиться нападение?
— На этой неделе.
— Так-так… — забарабанил пальцами по столу Хортис. — Раз это невозможно предотвратить… Я полагаюсь на вас, полковник.
— Все будет сделано, ваше превосходительство. Нужны деньги.
— Сколько?
— Не могу назвать точную цифру. Думаю, что для начала пяти-шести тысяч долларов хватит.
— Многовато, — поморщился генерал и, вырвав из блокнота бланк, написал распоряжение о выдаче пяти тысяч долларов из секретного фонда в распоряжение полковника Ферльбота.
— Так я полагаюсь на вас, полковник, — повторил Хортис, протягивая руку Ферльботу.
Полковник откланялся и направился к дверям.
— Кстати, полковник, — остановил его Хортис, — вам, вероятно, небезынтересно будет узнать, что вы представлены к производству в генералы.
Полковник рассыпался в благодарностях и, счастливый, вышел из кабинета.
Проезжая мимо советского полпредства, Ферльбот посмотрел на развевающийся вверху красный флаг и усмехнулся.
«Ha днях сорвем его», — подумал он и, взглянув на подъезд, встретился с холодным взглядом Энгера, выходившего из дверей.
От этого холодного взгляда и от иронической складки решительного рта ему стало не по себе.
Через час одетый в штатское Ферльбот подходил к неприглядного вида дому, около которого стоял, засунув руки в карманы засаленных галифе, мрачный офицер.
