Но остров Акашима лежал в экваториальной зоне, где благодаря наклону оси Гивеи, располагалась зона умеренного климата. Оттого ещё со времён прежнего режима здесь обосновалось множество золотодобывающих компаний, вольготно чувствовавших себя вдали от материка и центральной власти. Будучи полноправными хозяевами на острове, эти компании получали драгоценный металл не самым технологичным и безопасным способом, совершенно не заботясь о здоровье и жизни работавших на шахтах горняках. Смешивая дроблённую золотоносную породу с ртутью, её измельчали в специальных мельницах — бегунных чашах. Золотую амальгаму вымывали из полученного шлама и отделяли ртуть, получая чистое золото.
Старатели, работавшие в шахтах и на процессе амальгамации, жили, как правило, недолго из-за тяжёлых и вредных условий труда. Когда же большинство мелких компаний было подмято одной единственной золотодобывающей корпорацией, принадлежавшей Хамомото Хейсайо, и собственник всех шахт на острове остался лишь один, жизнь горняков Акашимы стала и вовсе невыносимой.
На усталой совести Хамомото Хейсайо тяготело много зла. На вершину богатства он поднимался на мутной революционной волне пятьдесят лет назад, когда алчные до денег и «красивой» жизни изгои прежнего режима взялись остервенело грабить создававшиеся на протяжении семи веков этим самым режимом богатства, набивая свои тугие карманы, шагая по головам друг друга, не гнушаясь убийствами соперников и даже чиновников новой «революционной» власти.
С тех самых пор гивейское общество не сильно изменилось, как не изменился и самХамомото Хейсайо. Хотя внешне он и стал другим: обрюзг и постарел, превратившись в неповоротливого бесформенного толстяка с маленькой рыжей головой, похожей на прокисший продолговатый плод и выраставшей прямо из заплывших жиром плеч. Тяжёлая отдышка и огромный живот, за которым Хамомото Хейсайо давно уже не видел собственных коротких кривых ног, сильно портили ему жизнь. Только глаза его остались прежними: маленькие, тёмные, затаившиеся в глубине опухших век. Их цепкий холодный взгляд коварного хищника, засевшего в желеобразном теле, приводил в трепет и друзей, и врагов Хамомото Хейсайо. Хотя настоящих друзей у него никогда и не было, ведь у таких людей бывают лишь партнёры по бизнесу. Как говорится: дружба дружбой, а золотишко — врозь. А ещё, конечно же, нужные связи в правительстве, ведь капитал всегда нуждается в государстве, которое выполняет целый спектр задач, без которых процесс накопления был бы просто невозможен. Именно государство гарантирует право собственности, подавляет рабочий протест, спасает бизнес в годы кризиса, защищает в межклановых войнах. Правда, не всякое государство способно делать это хорошо, а потому случалось так, что кто-то из олигархов оказывался в проигрыше от подобного тесного сотрудничества.
Хамомото Хейсайо решил эту проблему кардинально: у кого собственность, у того и власть. Лоббизм, взятки, подкупы, борзые щенки, корзины с колбасой — всё это для шпаны. По-настоящему солидные господа приватизируют всё государство целиком. Не берут в аренду того или иного сановника ради разовой сделки, а назначают собственное правительство и даже правителя. Конечно, в масштабах целой планеты позволить себе подобное Хамомото Хейсайо пока не мог, но в рамках отдельно взятого острова вполне. Корпорация Хейсайо обладала абсолютной экономической и политической властью на Акашиме, и до определённого времени эта власть казалась незыблемой и вечной.
Но могущество империи Хамомото Хейсайо на самом деле стояло на глиняных ногах, хотя сам он был одним из богатейших олигархов Южного материка, который распространял свои аппетиты и на северные провинции, и даже столицу Шаолинсеу. Жизнь Хамомото Хейсайо основательно портили шахтёры, работавшие на его корпорацию и дававшие ему то единственное, чем он был ценен — золото. С некоторых пор старатели вздумали бороться за свои права и объединяться для этого в рабочие комитеты. Эти самые комитеты организовывали по малейшему поводу стачки на золотоносных шахтах, принадлежавших Хамомото Хейсайо, подбивали горняков отказыватьсяот работы, требовать повышения оплаты труда и сокращения рабочего дня, и ещё всякие глупости, типа социальной защиты, качественного медицинского обслуживания и школ для своих детей.
Свою бизнес-империю Хамомото Хейсайо строил с молчаливого согласия правителей Гивеи, которым было выгодно видеть в Акашиме политически спокойный регион. Благодаря отдалённости острова от материковых столиц Хамомото Хейсайо до сих пор удавалось упорно сопротивляться ненавистным рабочим комитетам, подкупая местную полицию и власть в лице губернатора. Но если у тебя нет реальной силы оружия, то в один момент золотые горы могут превратиться в черепки. Именно поэтому Хамомото Хейсайо нанял несколько частных охранных агентств, коих в столице острова Четджи оказалось предостаточно, как и всякого рода отморозков или бывших уголовников, которые и работали на эти самые агентства. С помощью этих головорезов была сформирована вооружённая охрана всех шахт и владений Хамомото Хейсайо на острове. Причастных к рабочему комитету шахтёров, которых выявляли его агенты, Хамомото Хейсайо безжалостно увольнял, и их тут же арестовывала полиция по обвинению в групповом преступлении, заключавшемся в запрете собираться группами более трёх человек.
Агенты охраны постоянно шпионили за шахтёрами, вербовали в их среде информаторов, а так же с дозволения своего хозяина устанавливали у шахт пулемёты, и старателям приходилось работать под постоянной угрозой применения против них оружия. Тех из них, кого подозревали в причастности к рабочему комитету, жестоко избивали и выгоняли на улицу, выселяя с семьями из домов, принадлежащих корпорации Хамомото Хейсайо. Тот считал, что подобный пример должен заставить остальных смириться со своим положением, но выселенцам попросту некуда было идти, и они устраивали палаточные лагеря прямо за границами шахтёрских посёлков, находя поддержку и помощь у своих товарищей.
В ответ на выселения шахтёры под руководством главы рабочего комитета Руна Хо устраивали новые забастовки, требуя тридцатипроцентного увеличения оплаты труда и возвращения рабочих мест всем незаконно уволенным. К забастовкам присоединялись всё новые и новые сторонники. В итоге забастовочное движение стало насчитывать три тысячи шахтёров из различных провинций острова, обретя, таким образом, всеобщих характер.
Хамомото Хейсайо ответил на подобную вольность новыми массовыми увольнениями, запугиванием и выселениями шахтёров, но он уже начал понимать, что собственными силами справиться ему вряд ли теперь удастся. Особо ретивые агенты из его охраны, чтобы угодить своему хозяину, в одну из ночей, разъезжая на броневике по палаточному лагерю, открыли огонь из пулемётов по палаткам шахтёров. В ту ночь погибло несколько десятков человек, включая женщин и детей.
Это событие стало последней каплей, переполнившей чашу терпения шахтёров, и они взялись за оружие. Неожиданную помощь рабочему комитету оказал начальник местного полицейского участка капитан Менар Белл. В отличие от большинства представителей власти острова, он оказался человеком неподкупным и честным, к тому же в детстве Белл сам работал шахтёром, а потому искренне симпатизировал им, прекрасно понимая беды и нужды простых горняков. К тому же Менар Белл очень не любил начальника корпоративной охраны Ферзена Рара и его агентов, большинство из которых имели криминальное прошлое, либо являлись выходцами из радикальной молодёжной организации «Паксинг», славившейся своими националистическими идеями. Поэтому Белл решил отомстить им за содеянное с шахтёрами.
Когда группа из двенадцати агентов, после очередного выселения, отправлялась на станцию, чтобы покинуть шахтёрский посёлок на пятичасовом поезде в Четджи, дорогу им преградил Менар Белл и два его помощника. Капитан решил выступить от лица выселенных шахтёрских семей и заявил, что имеет ордер на арест охранников Рара. В ответ Ферзен Рар, возглавлявший группу агентов, с самодовольной улыбкой предъявил свой ордер, выданный ему самим Хамомото Хейсайо, на арест полицейских. Никто из агентов в этот момент ещё не подозревал, что они уже окружены шахтёрами, которых заблаговременно вооружил Менар Белл, и те наблюдают за происходящим из окон, дверей и с крыш зданий вокруг.
