на тот, что ожидал пёс.
— Пшёл отсюда! — рявкнул Олег, пнув Лёху под хвост сапогом. — Нет у меня харчей для тебя! Эх, беспорядок какой. Нельзя собак на базар пускать. А ну пошёл, говорю!
Скуля, Лёха побежал по улицам, сам не зная, что ищет. Быть может, его вели знакомые запахи или случайность, но блуждания закончились у церкви Залесного. На крыльце стояла Ирина в монашеском одеянии. «Как знать, может, хоть в таком виде получу от неё ласку, — Лёха завилял хвостом и засеменил к девушке. — Я же как-никак теперь хороший мальчик!»
Однако, как и в случае с Олегом, ожидал холодный приём.
— Уйди, блохастый! — замахала рукой Ирина.
Сконфуженный Лёха сел и скорчил самую жалобную морду, на какую только способны собаки.
— Мяу! — к Ирине подошла кошка, и теперь ластилась у ног, задрав хвост.
Черты лица монахини смягчились. Она взяла кошку на руки, переступила порог церкви и захлопнула дверь.
— Как же так?! — выкрикнул Лёха на собачьем языке. — Почему?
— Недоля тебе выпала, друг, — пролаял некто рядом.
Повернувшись, Лёха увидел безумца Василия. Он покачивался на четвереньках, но взгляд имел осмысленный и вполне здравый.
— Собаки ж ведь по Писанию — нечистые животные, — произнёс Василий. — Род ваш издревле в храм Божий не пущают. Ажно от порога и то гонят.
— Ты… меня… понимаешь? — пробрехал пёс.
— Ежели будешь долго в сём проклятом месте, то во всём поймём друг друга, — улыбнулся Василий.
Юноша хотел задать больше вопросов, но вдруг откуда ни возьмись появился тот самый тиун, который устроил допрос в первый день пребывания в этом мире. Да не один появился, а с толпой стрельцов.
— Вон он, чужак! — тиун указал на Лёху. — Хватай его!
Толпа устремилась на пса, так что ему ничего иного не оставалось, как только пуститься бежать со всей скоростью собачьих ног. Раздались выстрелы и свист пуль. А Лёха на ходу лаем бранил судьбу, занёсшую его не просто в иную эпоху иного мира, но ещё и в тело уличного кабысдоха — потерянного и всеми презираемого…
Утром пары скрытых борцов вышли из Залесного точно так же, как и зашли — по отдельности. Только пребывали в раздражённом состоянии из-за того, что не получилось как следует выспаться. У окраинных домов повозку с Олегом и Лёхой сопровождал Василий.
— Чего это он лопочет? — заинтересовался юноша.
— Не знаю, всё равно мне, — огрызнулся Олег. — Лишь бы только под копыта сызнова не прыгал.
Василий не прыгал. И, вопреки своему обыкновению ходить сгорбленным или на четвереньках, старался шествовать прямо. При этом совершал странные движения руками и будто что-то читал нараспев. Следя за безумцем, Лёха предположил, что тот вроде как изображает церковную службу: то машет воображаемым кадилом, то «несёт» что-то вроде шеста, и в любом случае без умолку тараторит. С потрескавшихся губ Василия слетала полная бессмыслица, но иногда среди неё проскальзывали знакомые Лёхе фразы. Отстояв множество служб в монастыре, юноша невольно стал разбираться в молитвах, и понял сейчас, что безумец читает обрывки акафиста. «Точно, да так здорово и складно, — восхитился Лёха. — Но с перерывами».
Путь из Залесного прошёл для борцов без происшествий. Однако они не вернулись обратно в Московский уезд. Все, включая Весняну, собрались в часовне, что находилась в нескольких днях пути от Залесного. Убедившись, что вокруг нет лишних ушей, соратники поведали друг другу о своих исследованиях. Только опустив подробности одного эпизода.
— Сны глупые беспокоили в этом поселении, — пожаловался Лёха.
— Чаго? И тебя дурные сновидения посетили? — удивилась Евдокия. — Скажешь, чего в них было?
— Да так, ерунда всякая, — отмахнулся юноша. — Не стоит внимания.
— Ага, верно, ничего стоящего, — буркнул Олег и все понурились, избегая встречаться взглядами. — Гхм… Проклятье. По сути, нам не удалось разузнать нового. Да, место подозрительное. Да, священник уж слишком навязчиво нахваливает святыню. Да, есть в церкви некая сила. Но всё это было известно и до нашего посещения.
— Мне б ваши трудности, вроде дурных сновидений, — Весняна широко зевнула, складывая ладони за головой. — Ибо мне было вовсе не до нежной дрёмы.
— Выкладывай, что у тебя, — сказал Олег.
— Хотела я безмятежной прогулки вокруг поселения, да не тут-то было. Леса там и впрямь кишат нечистью. И все такие недружелюбные, несговорчивые. Чуть что, так сразу бросаются на тебя с когтями и клыками. Пришлось шибко осторожничать, дабы не стать пищей или ещё какой забавой для тамошних тварей. Но особливо много чудищ бродит у одного места. А именно — речного островка на Волге. Мне удалось одним глазком взглянуть на остров — ничего приметного. Но заплыть туда не решилась — сцапали бы.
— Хм. Что-то притягивает нечисть к островку. Однако, по твоим словам, ничего на нём нет, — призадумался Олег. — Буде на заметке держать сей остров. Но пока пойдём в иное место. Пора посетить старцев, что молятся в пещерах. Завтра выступаем. В Залесное заглядывать не надобно, так что готовьтесь не к слежке, а к боевому походу. Только ты, Евдокия, уже под другой личиной буде в поселении. Просто смотри за тамошними делами, но лишний раз никому на глаза не попадайся. Особливо отцу Луке…
Когда все выходили из часовни, Олег с подозрением посмотрел в спину Весняне, вспоминая жуткой сон, в котором все соратники мертвы, но нет свидетельств смерти русалки.
Вновь перед глазами потянулась уже знакомая дорога в Залесное, с тем лишь отличием, что теперь топали на своих двоих. Вернее, большую часть пути проехали за плату на повозке, а когда до поселения осталось полдня пути, слезли на первом попавшемся повороте. Как и было условлено, Евдокия раньше соратников отправилась в Залесное — на сей раз под видом торговки вместе с купеческим караваном. При этом женщина имела строгий наказ не появляться на торгу и вообще поменьше отсвечивать. «Везёт ей, — Лёха устало переставлял ноги, — сидит себе сейчас в телеге, наверняка с кем-нибудь болтает весело. А нам дофига ещё тащиться. Отстой». Пришелец всё реже употреблял в разговорах привычные для своего мира слова, и потому решил подчёркнуто «произносить» их в мысленных монологах, чтоб хоть так напоминать себе о родном доме.
Троица приближалась к перекрёстку, одна дорога с которого вела к Залесному, а другая — к Нижнему Новгороду. Ни один из этих путей сегодня не нужен борцам. Задумывалось неподалёку от перекрёстка сразу свернуть на тропку, что ведёт к пещерам в холмах. Однако какое путешествие обходится без незапланированных задержек?
В этот раз на перекрёстке задержка предстала под видом изрядно потрёпанной девицы. Сутулясь, она озиралась по сторонам и прижимала руки к груди, удерживая сползающее с плеч рваное платье. Его
