неудачное время — конец осени. Работы в порту совсем негусто. Оттого — и проблемы с долгом. Два месяца меня авторитет Фердоний терпел, а потом продал долг мой другим, менее… щепетильным людям.
— Первый раз они словили меня, когда я с работы возвращался. Но тогда я дёшево отделался: всего-то пара ударов по животу да недвусмысленный намёк, что долги отдавать надо. Второй раз они приходили ко мне домой — слава Создателю, ни дочку не тронули, не били, не ломали ничего. Но дочка мне передала, что срок они дали один месяц. Сейчас пошла последняя неделя — я никак не успевал, работа в порту оживёт только через месяц… а если денег я не отдам… Тогда и со мной, и с моей Никеллой будет совсем другой разговор…
— Мари, не будь наивной, — раздражённо сказала молчавшая до того Матти, — он тебе что угодно наплетёт, лишь бы мы живым его отпустили. Не прокатит. Вас ждёт Создатель, которого вы не столь давно славили. Ему и будете по ушам этой чушью елозить…
— Да погоди ты, — сказала я, — откуда ты так уверена, что он лжёт?
— Даже если забыть про то, что они сейчас пытались нас убить, — Матти добавила в голос столько сарказма, насколько была способна, — приведи хоть один аргумент, почему мы должны в это поверить. Нет, ну серьёзно?
— Знаешь, с чем была связана моя реплика? Мы встретились с ним в Иандерфельсе, в порту…
— Куда я тебе ясным языком порекомендовала не ходить. И что? — железным голосом спросила Матти.
— Он сделал мне… непристойное предложение.
— Что значит непристойное, — возмутился Гостор, — самое обычное. Или для чего тогда бабы мужикам нужны? Да и сами не против обычно…
— И когда получил отказ, — продолжала я, — на своём настаивать не стал, добром отпустил…
Маттика заливисто расхохоталась.
— Нет, Мари, ну до чего же ты наивная! Ты думаешь, он это из высоких моральных побуждений сделал? Как бы ни так! Он это сделал потому, что после этого к нему, получив от тебя жалобу, пришёл бы тот самый вампир, с которым ты так мило беседовала в Церкви, и отметелил бы его так, как того никакие взыскатели долгов не смогли бы сделать! Так что нет, я ему не верю.
— Алаэрто, ты-то что молчишь? — спросила я дракона.
— Разбирайтесь с ним сами, — сказал дракон, не повернув головы, — он ваш соплеменник, не мой, так что и не мне его судить…
— Там и судить-то нечего, — не унималась Матти, — всех — сжечь. Живьём! Дабы неповадно на нас кидаться в будущем было.
— Нет, — твёрдо ответила я, подходя к Гостору, — есть один способ узнать, лжёт он или нет…
Я подошла к нему вплотную и сказала:
— Я не только силы чужие забирать умею. А ещё и память. И собираюсь сейчас проверить правдивость твоих слов. Окажется, что правду сказал — добром вас отпустим. Если выясним, что солгал — убьём. Ты готов к этому? Сейчас на кону не только твоя жизнь висит, может, не поздно сказать правду?
— Проверяй, как хочешь, — ответил Гостор, — я всё, как на духу сказал, мне больше скрывать нечего.
Я снова положила руку ему на лоб. И сосредоточилась…
Всё время нашего путешествия я продолжала потихоньку систематизировать и тренировать свой дар. И вот сгусток воруемой энергии мне удалось условно разделить на три категории: энергия способностей, энергия жизненных сил и энергия памяти. В бою я пользовалась только похищением способностей и совсем немного — жизненными силами, чтобы противники быстрее уставали. Теперь же мне предстояло пробудить ото сна и воспользоваться третьёй и самой опасной частью своего дара.
Но всё на удивление пошло, как по маслу. Мой дар, словно в ответ, стал лучше работать и исправнее служить после того, как и я стала с большим уважением, пониманием и благодарностью к нему относиться. Нужные воспоминания нашлись почти сразу в веренице отчаяния и мучительных раздумий, где взять деньги для долга. И каждый раз эти мысли оказывались щедро сдобрены страхом, когда он смотрел на свою дочь и не видел спасения из сложившейся ситуации… Это было ужасно, а я ведь всего лишь переживала эхо того, что уже произошло… Никому не посоветую оказаться в такой ситуации…
Да, вот оно… Четверо людей хватают его и тащат в тёмный переулок… Двое из них тоже маги, сразу предупредившие, чтобы не смел рыпаться и колдовать… И обречённость, желающая только того, чтобы всё это поскорее закончилось… И второе, дочка, испуганно рассказывавшая, как приходили незнакомые люди и требовали передать отцу, что сроку ему осталось всего один месяц…
* * *
Когда Мари положила руку на лоб Гостору, он спустя пару секунд дёрнулся: да, неприятное чувство, особенно учитывая, как она использовала на мне свой талант в день нашей первой встречи… Как будто из тебя тянут кусок твоей души, иначе и не опишешь. Но Гостор же терпеливо стоял на коленях, закрыв глаза и не смея пошевелиться. Второй маг, стоявший на коленях рядом, озадаченно смотрел на них обоих, не понимая, что они делают…
Да, Мари… недооценил я тебя. В моральном плане ты ничуть не уступаешь Дэмиену, а в чём-то даже его превосходишь. Какой разительный контраст она провела между собой и Маттикой, которая, гневно скрестив руки, смотрела в другую сторону так, словно ей не было до этого дела… Зря, Матти, зря, лучше смотри, ведь с этой вашей Иринией ей почти то же самое проделывать придётся.
И всё же это именно та причина, по которой мы не очень любим Сестёр. Да, судьба им достаётся нелегкая, но и одаряются за неё они очень и очень щедро… Им приходится много и усердно учиться — но все старания всегда возвращаются сторицей. И все это порождает одну очень неприятную черту характера: катастрофическую уверенность в собственной правоте. Если Сестра увидела что-то и подумала, что это так, значит, это — вот так, и никак иначе.
А Мари всё никак не желала отпускать Гостора. Тот шумно выдохнул — если
