премьер-министр, скоро закончится.
– Я правда хочу вам помочь, – увещевала графиня. – Мы сможем вас устроить. Получите работу и крышу над головой. Больше никто не посмеет причинить вам вреда.
– Ничего нам не надо от имперской шлюхи, – отрезала старшая.
Но Эбигейл оставалась, как всегда, спокойна и снисходительна. На ночь женщин разместили в домике авиатрис – весьма комфортно для их бедственного положения.
– Я понимаю, как вам тяжело, – отвечала она. – Но я хотела бы наказать тех солдат и поддержать вас.
– Наши дома, наших мужей не вернуть! – вторила другая деревенская.
– Но мы-то живы, – возразила самая молодая. – Если есть шанс, почему им не воспользоваться?
– Замолчи! Что ты в жизни понимаешь! – перебила ее старшая. – Не нужны нам подачки. И без них справимся.
– Вы вольны идти куда хотите.
Женщины переглянулись, не ожидая такого ответа. Ведь деваться-то им и впрямь некуда. Эбигейл заметила их замешательство.
– Наверное, эта милая леди нам все-таки поможет, – начала молодая.
– Что ж, – сказала Эбигейл, не давая спору разгореться вновь. – Подумайте до утра. Мы выдвигаемся в госпиталь, где нужны работницы и медсестры. Присоединяйтесь к нам, и я вас там устрою. Или хотя бы поешьте и переночуйте в тепле.
В тот вечер графиня поверила, что женщины одумались. Эбигейл искренне хотела их выручить, но спасать людей оказалось гораздо сложнее, чем она предполагала. Деревенские не хотели ей верить, не испытывали благоговейного трепета, как солдаты, не слушали радио и не читали газет. Для них графиня была просто-напросто одной из многочисленного войска угнетателей и грабителей.
Ночь прошла спокойно, однако утром, когда Томас собирался выдвигаться к госпиталю, две женщины попытались утащить провизию военных и сбежать в лес. Никто даже слушать Эбигейл не стал, их догнали и застрелили в спину. Лишь одна осталась с Эби, решив ей довериться. Пусть графиня не могла спасти дома и семьи, но уберегла самое ценное – ее жизнь.
После нескольких дней пути они прибыли в пункт назначения, но Эбигейл всю дорогу оставалась мрачной. Ни Томасу, ни новой знакомой не удавалось ее разговорить или приободрить. Эби часто сидела с блокнотом, делая заметки о поездке, или же гнала лошадь сломя голову, чтобы побыстрее закончить путь, так что сопровождающие еле за ней поспевали.
Госпиталь Милости и Императорской благодати – огромное сооружение, похожее на дворец, с монументальными лестницами, фасадами, украшенными мозаиками и лепниной, с башенками и флигелями. Построенный в лесном массиве, изначально он предназначался для отдыха знатных дам. Более двухсот лет назад здесь обнаружили минеральные источники, благосклонно влияющие на психическое здоровье. Пациентки возвращались из санатория в совершенном умиротворении. С началом войны в здании организовали госпиталь для тяжелораненых солдат и офицеров – в отдалении от линии фронта, не слишком близко к городам.
Эбигейл, наполненная злостью и решительностью после произошедшего накануне, сразу направилась к начальнику госпиталя и по совместительству главврачу. Томас не пытался ее остановить, равнодушно наблюдая, когда взорвется эта «внутренняя бомба», но готовый в любой момент задушить истерику или направить в нужное русло. Если чуть подправить начало, получится отличная история о спасенных деревенских жителях.
Томас прошел в кабинет начальника вслед за графиней, показал грамоту.
– Добро пожаловать, я вас ожидал еще вчера! – воскликнул главврач. – Меня зовут Лео Лакс.
– Нас кое-что задержало, – отозвался Томас.
Эбигейл его перебила:
– И дело необходимо срочно уладить. Мы спасли женщину из сожженной деревни. Вы сможете ее принять?
– Ей требуется лечение? Боюсь, у нас недостаток медикаментов. Ежедневно привозят десятки раненых солдат. Порой их приходится класть в коридорах. А тут еще из деревни! Куда мне ее?..
– Вы не поняли. Достаточно крыши над головой и работы.
Томас продолжал наблюдать испытующе, словно каждую секунду оценивал, что графиня скажет дальше. Она выглядела столь искренней и ранимой! В душе он пожалел, что подчинился премьер-министру и принудил Эби к поездке. Ее место – на балах или хотя бы в уюте собственного замка.
– Здесь всегда не хватает рук! Но что она умеет?
– Всему научится, – заверила Эбигейл, – и будет вам благодарна.
– Боюсь, благодарности недостаточно. Мне нечем кормить вашу подопечную.
– Мне нужно ее устроить во что бы то ни стало! – Губы Эби дрожали, будто еще секунда – и она разрыдается. На лице плясали эмоции прошедших дней, все ужасы и неспасенные жизни.
Томас решил вмешаться:
– Доктор Лакс, рассмотрите возможность принять женщину на работу. А я поспособствую получению госпиталем финансовой поддержки казны.
– О каких размерах поддержки мы говорим?
– О разумных. Не наглейте.
– Что ж, не смею вам отказать.
– Вот и славно. – Наконец-то Эби улыбнулась, хоть и вымученно. – А теперь – главное. Доктор Лакс, я приехала узнать, как дела у Лилиан Барт.
Главврач нахмурился.
– Я бы сказал, девушка восстанавливается, насколько возможно в таком положении, однако из столицы поступило указание перевести ее в Винтервью.
На секунду Эбигейл потеряла дар речи, ее брови поползли вверх.
– Неужели?.. Но как?
– Абсолютно логичное решение, – объявил Биен. – И ожидаемое.
– Томас, как вы можете говорить подобное?! Я категорически против! А Лилиан знает?
– Нет, надеется на пенсию и демобилизацию домой. Наивная… Она и не заметила, что стала подопытной крысой, когда попала к вам в академию. Теперь это ее судьба.
Эбигейл сжала кулаки.
– Хотя есть в этом и некая справедливость. Самолеты и бомбы… – начал было Лакс.
– Замолчите. Томас, вы можете что-нибудь сделать? Нельзя с ней так обходиться! Это бесчеловечно.
– Боюсь, у нас нет выбора. Вы же понимаете, среди авиатрис каждый экземпляр на счету.
– Экземпляр? Вы так говорите, будто они и не люди вовсе.
– Предупреждаю, графиня, не перегибайте палку. Империя потеряла слишком много пилотов. Если от Барт не будет пользы, военные могут взяться за вашу сестру. Когда вернетесь в академию, будет сложно объяснить, почему она до сих пор не на фронте.
– Томас…
– Не пугайтесь. Мне многое по силам. Вы ведь будете душкой?
– Хорошо, но я сама поговорю с Лили, – голос Эби осип и срывался.
– Давайте тогда провожу. – Начальник госпиталя встал и повернулся к двери. – Заодно устрою вам экскурсию.
– Я лучше пока разузнаю новости с фронта, – сказал Биен.
– На вашем месте я бы не оставлял даму одну, – отозвался Лакс.
– Все в порядке. Графиня справится.
Они покинули кабинет, прошли по коридору, затем по лестнице. Эбигейл с доктором отправились в другое крыло, оставив Томаса одного. Высокие потолки и оштукатуренные набело стены создавали двоякое впечатление, будто с помощью ремонта рекреацию для знатных дам можно превратить в нечто иное, стереть архитектурные изыски, спрятать под толстыми слоями побелки, обезличить. Новый чистоплюйский, стерильный госпиталь примет всех нуждающихся, но перемелет, как мощный
