Тогда слезь с меня! – возмутилась я. – Не ровен час, Настоятель епитимью наложит за грех прелюбодеяния.
– Не могу… Ноги не слушаются, – виновато пожал плечами Ост.
– Обелиск священный! Ну-ка, сестра, осторо-о-о-ожно… – Отбросив в сторону окурок, Арес подошел и очень медленно приподнял брата за плечи, позволив выбраться.
И то, что я увидела, едва поднявшись на ноги, превозмогая распирающую головную боль, крайне удручало, разбавляя радость победы горечью досадной ошибки. Пуля вошла точно в позвонок через открывшийся при движении зазор между сочленениями пластин костюма брата.
Выхватив нож, я закатала штанину лежавшего на земле Оста и с силой уколола икроножную мышцу, оставив маленькую кровавую точку от острия. Брат даже не дернулся. Все оказалось куда хуже, чем я могла предположить. Красавец Ост неподвижно лежал на мокрой траве, однако это не мешало ему выдавать ехидные комментарии.
– Сестра Норна, правду, значит, говорили, что ты с кукловодами дружбу водишь? – не умолкал он.
Что ж, раз не страдает от боли, значит, и транспортировку перенесет нормально.
– Это кто же у нас такой всезнающий? – ухмыльнулась я.
Брат Гарм с самым невинным видом улизнул от разговора, сославшись на то, что ему срочно нужно облегчить душу за углом.
– Он был в патруле со мной, когда тебя обнаружили. Я бы никогда не поверила своим глазам, но рядом сидел кукловод. Самый настоящий – в плаще, с огромной такой головой. Нас увидел, но нападать не стал – напротив, стоит, руками машет и на тебя показывает. Потом ушел, а ты лежишь, как во сне каком. Дыхание стабильно, пульс тоже. Брат Гаал подумал, что ты и впрямь просто крепко заснула, но никак не мог тебя поднять. Даже инъекция стимулятора больше навредила, чем помогла, – пояснила Лилит. – Стоя-я-ть… Норна, одолжи-ка ствол на секунду.
Все наше внимание переключилось на заботу о брате, но мы совершенно забыли о том, кто совершил выстрел, пусть и по моей воле. Хриплое дыхание звучало в нескольких метрах к северу. Еретик пытался отползти в сторону и дотянуться до аптечки. Тщетные усилия прервал тяжелый армейский ботинок, опустившийся на протянутую руку. Гулкий выстрел – и тишина.
Все было кончено. Быть может, и без приложения ментальных сил удалось бы разобраться с врагом – все же основная часть отряда неверных полегла от рядовых физических повреждений. Но лишь Зона ведает, как я повлияла на всех, кто оказался рядом, и что на самом деле позволило нам победить.
Первый урок владения ментальной силой остался в душе болезненным уколом совести. Ост мог не получить ранения… Я еще не готова… Как позволила Мама-Зона так рисковать?
Это тоже часть ее плана? Следует расспросить об этом обитателей лаборатории и подвала.
И не забыть вернуть под покров Обелиска блуждающую душу, сохранившую мне жизнь. Захотелось как можно скорее вернуться в проклятый бункер и освободить от ядовитого влияния «Возмездия» странного человека, знающего нечто важное.
– Полегчало? – участливо спросил Арес, отодвинувшись чуть в сторону от Лилит. – Прости меня, сестра Норна, за слова дурные. Задание выполнено.
– Брат Арес… я все равно ошиблась… Брат Ост ведь… – замялась я.
– Не прибедняйся! – донеслось снизу. – Я сам под пули полез. Захотел героем стать.
– Ох, не излечишься ты никак от своего греха, брат. Может, хоть Гаал с Куртом тебе мозги поправят, – проворчал Арес.
– Группа «Игнис» вызывает Станцию! – Я настроилась на закрытый клановый канал. – Нужен санитарный транспорт. Задание выполнено успешно, противник ликвидирован.
Вытирая растрепавшиеся волосы полотенцем, я флегматично вышла из душевой. Фонящая пыль, летевшая во все стороны во время перестрелки, не должна оказаться в жилых помещениях. Даже у иммунных к гамма-излучению солдат Обелиска есть свои пределы, переступать которые недопустимо.
– Порядок, аколит Норна, – отчитался ученик Гаала, познающий азы радиационного контроля. – Можешь проходить.
Едва я вошла в коридор, ведущий в казармы, как чуть было не столкнулась с Гармом.
– Куда ты как ошпаренный летишь?
– Там Настоятель… и брат Деймон… Они ждут тебя в допросной, – сбивчиво протараторил брат.
– Во, блин… уж кого-кого, а последнего я видеть сейчас не хочу. – Радость от успешного выполнения задания улетучилась в один миг.
– Я в принципе с ним тоже пересекаться не горю желанием, – согласился Гарм. – Но дело срочное.
– Хотя бы не по мою душу? – губы дернулись в нервной улыбке.
– Не, – мотнул головой соратник, понимая опасения.
Уж кто и заслуживал звания самого невменяемого члена ордена, так это брат Деймон, благодаря своей природной агрессивности, но при этом холодному расчетливому уму, заслуживший место старшего дознавателя. Мало кто из еретиков уходил от него живым, если не было прямого приказа. Но при этом заниматься своей «работой» брат мог часами, растягивая процесс допроса так, что жертва оставалась жить ровно до момента, пока не дадут команду. Но такой жизни я не пожелала бы даже злейшему врагу. Когда Деймон с упоением занимался дознанием – слышала вся Станция. Ни разу не была свидетелем его бурной фантазии, но не очень-то и хотелось, ибо даже самые стойкие лишний раз обходили нижний коридор стороной, дабы не ввести себя в искушение грехом спасения неверного из цепких лап палача.
– Кто ж там такой, с кем наш затейник не справляется?
– Знать не знаю. И не хочу. Я приказ выполнил, тебе передал, за сим откланяюсь, – спешно ответил Гарм и скрылся в полумраке коридора.
Он побаивался брата Деймона, впрочем, как и многие, кому довелось видеть его не только в роли дознавателя. Вокруг его мрачной личности ходили легенды: якобы с ним поработали нейротехники, при посвящении проведя ампутацию центра головного мозга, отвечающего за эмоции в критической ситуации.
Впрочем, взрывной нрав дознавателя в мирной жизни являлся этой гипотезе полным опровержением. Нарваться на конфликт с братом Деймоном – дело пары минут или неосторожного слова в его адрес. И лишь внутренние правила ордена сдерживали порывистого адепта от смертоубийства очередного обидчика. Однако парочку братьев он все же отправил в лазарет, воспользовавшись правом разрешения личного конфликта в рукопашной схватке в присутствии кого-нибудь из аббатисс или прелатов.
Если спор не мог быть урегулирован словесно или с помощью третьего лица и грозил нарушением стабильности дисциплины клана – лишь тогда разрешалось применить силу к собрату. Причем использование огнестрельного оружия строго запрещалось – используй холодное или собственные кулаки, да так, чтобы не нанести своему обидчику смертельную рану. Переборщишь – отправишься вслед за ним. Выбор предоставлялся вызываемому на дуэль. Зная, против кого выходят на ристалище, двое его соперников выбрали короткие клинки, так и не защитившие их от ловкого и быстрого нападающего.
