— Сивый ставил растяжки. Он мстил за ту драку в баре. Я убирал.
— Но откуда он знал о тайниках, это ведь были наши с тобой тайники?
— Я сказал. Ты его тогда сильно избил, я извинился, сказал, что он может воспользоваться нашими тайниками.
— Зачем ты пошёл в Зону?! — голос Фила наполнился дрожью. Он понял, как ошибался.
— Я ушёл несколько дней назад, после того как Сивый рассказал, что хочет отомстить тебе. Он узнал, что мы в ссоре….
Чех замолчал. У него почти не осталось сил. Фил, вынув из рюкзака запасную рубашку, одел Чеха.
— Сейчас, я немного приодену тебя. Нельзя же путешествовать по Зоне голышом.
Взгромоздив друга на спину, Фил стал быстро уходить с места разыгравшейся трагедии.
— Знаешь, до меня дошло, какой я идиот. Ты говорил голосом отморозка, чтобы я сделал крюк. Мне показалось, что я где-то слышал этот голос, но подумать, что он принадлежит тебе, не мог. Ты специально так сделал, чтобы опередить меня? Почему же ты не вышел, не рассказал мне всё сразу?
— Вспомни, что ты кричал…. Мне показалось, что пребывая в состоянии аффекта, ты начнёшь стрелять….
— Да не стал бы я стрелять, — Фил говорил и сам пытался поверить в собственные слова. Чтобы звучало убедительнее. — Покричал бы немного, остыл. Ты слышишь?
Чех молчал. Обезболивающие уколы, потеря крови ввели его в состояние прострации, тело охватила слабость. Кружилась голова, то ли от потери крови, то ли от того, что Фил нёс его на спине. Все звуки, насыщавшие эфир Зоны превратились в неясный гул. Голос друга доносился до сознания Чеха, как из глубокого колодца.
— Это слепые собаки, взяли наш след. Судя по их голосам, они двигаются в нашем направлении. Но ты здоровый кабанчик! Так мы далеко не уйдём, надо что-то придумать.
Фил остановился и стал озираться. Сталкерам, попавшим в неприятную ситуацию, требовалось укрытие, возвышенность. Подошла бы сторожевая вышка, чердак флигеля. По подсчётам Фила до ближайшего хутора оставалось километра два. Шёл бы он налегке, то преодолел бы это расстояние за полчаса. Но с непомерным грузом на дорогу уйдет часа два, не меньше. Собаки настигнут добычу минут через двадцать.
Как часто бывает, за чёрной полосой следует белая, за неудачей идёт удача. Зона улыбнулась сталкерам, предъявив в качестве удачи заброшенный грузовик. Филу пришлось изрядно попыхтеть, занося друга в кузов. Для этого пришлось открыть задний борт, уложить друга на пол, затем быстренько поставить борт на место.
Перезарядив ружьё, сталкер замер в ожидании. Собаки не заставили себя долго ждать. С громким лаем они выскочили из-за зарослей, ожидая встретить беззащитную жертву. Капли крови, упавшие на траву, дразнили собачье обоняние, вызывали обильную слюну. Окружив грузовик, собаки в беспомощности метались вокруг брошенной машины, не понимая, куда делась добыча. Услышав голос человека, собаки завыли, подняли невыносимый скулёж.
— Мы отсидимся, — Фил, достав флягу с водой, пытался напоить друга. — Кто-нибудь обязательно придёт на помощь. Ты только не засыпай.
Чех безмолвствовал. Его сознание медленно погружалось в небытие, он уже не воспринимал мир как реальность.
— Чех, не засыпай, — голос Фила дрожал. Сталкеру не верилось, что его друг умирает. Он не представлял себя без человека, всегда бывшего рядом. Не представлял, что никогда больше не увидит белозубую улыбку друга, не почувствует его дружескую поддержку. Не представлял, как можно бродить по Зоне в одиночку.
— Чех, — стал тормошить сталкера Фил. — Друг! Брат!!!
В этот момент одна из ретивых собак попыталась запрыгнуть на борт, уцепилась передними лапами за подгнившее дерево. Сталкер не целясь выстрелил в морду настойчивой псине. Звук выстрела вырвал сознание Чеха из небытия. Встретив взгляд друга, умирающий человек попытался улыбнуться.
— Фил, — прохрипел он, закатывая глаза. — Я ухожу… Прощай….
— Нет, — закричал сталкер. Его глаза наполнились слезами. — Нет, не надо, пожалуйста! Прости меня! Это всё из-за меня! Не умирай, я отдам тебе пистолет. Тот, что тебе так нравился. Мы пойдём к девчонкам, ты выберешь лучшую. Не оставляй меня одного!!!
Но Чех уже не слышал последних слов. Он обмяк, в уголках губ запузырилась слюна. Поняв, что его сил для спасения друга недостаточно, Фил стал стрелять в воздух и кричать срывающимся от слёз голосом:
— Люди! Кто-нибудь! Помогите! Кто-нибудь, на помощь!
Собаки, почувствовав в голосе человека горечь и отчаяние, жалобно завыли. Крики и вой смешались, превратились в прощальную песню умирающему сталкеру.
Часть первая. Мертвый.
«Помню я тот день, когда меня понесло в Зону Отчуждения. Романтика, снорк ее подери. Все пошли и я пошел. Хотя если так себя проклинать можно и с ума сойти. Я же не первый такой, да и уж точно не последний.
В общем, с горем пополам переправили меня через «Кордон». Я и опомниться не успел. Содрали прежде три шкуры за переход, опять же у всех так. Всучили потрепанный, сломанный автомат времен второй мировой войны, причем немецкого образца. Вроде даже «Шмайсер», так его назвали сталкеры, которые встретили меня в деревне новичков. Лица у них растянулись в жабьей улыбке. И каждый на свой лад начали подшучивать. Черт с ними, я на них зла не держу.
В тот день я запомнил одного бывалого сталкера. Именно он посмотрел на меня без смеха. Как мне показалось, с грустью и отчаянием в глазах. Тогда я не придал этому значения, а сталкер ушел куда-то вглубь Зоны.
Естественно, сидеть в деревне и учиться выживать мне не хотелось. Тем более с этими ненормальными сталкерами-ветеранами. Улыбаются так открыто, а в глазах могильный холод, жутко. Именно они и губят половину ребят-новичков, используя их как «отмычки». Такого обращения к себе я не хотел и решился найти проводника. Большая часть просто отказывались, ничего не объясняя. Кто-то спрашивал, куда мне надо (а тогда меня почему-то тянуло в бар, с красивым названием «Сто рентген») и потом тоже отказывались. Еще спрашивали, сколько у меня «вечно зеленых единиц с изображением Американского президента». А денег у меня не было не то, что долларов — копейки в кармане не валялось, я говорил им что отработаю, даже вдвойне. Бродяги только смеясь, уходили, как будто заведомо решили, что я уже не жилец на этом. А некоторые отвешивали подзатыльник и посылали куда подальше. Ужасно странными они мне казались тогда.
Я и сам понимал, кому нужен простоватый паренек с провинции. Таких дурачков пруд пруди. Нос картошкой, сивый волос да за душой ни гроша. Хороший романтик — мертвый романтик. В общем, за два дня пребывания в лагере я достал всех кого мог. Даже Сидорович, жадный торговец, подарил мне «Калаш» с двумя магазинами. Не новый, но рабочий. Лишь бы я отстал от него, он даже забыл придумать мне задание. После этого ко мне прилепилось прозвище Мертвый, за самоубийственное рвение без опыта бродить по Зоне. Если выживешь, говорили они, то другую кличку придумаем, а если нет, то значит, правильное имя присвоили.
