Риордан густо покраснел.
– Это она. Только насчет «положила глаз» я не уверен.
– Ха-ха, скромник! Не уверен он! Девка огненная. Соблюдает себя и с кем попало в койку не ложится.
– Откуда ты знаешь?
– Пока вы третесь на приемах, я по-свойски беседую с людьми прочих господских домов, так что знаю много. И вот еще. Завтра я планирую заглянуть в Воинскую школу. Передать от тебя весточку землякам?
Риордан вздохнул.
– Мне под страхом смерти запрещено с ними общаться. Им, полагаю, тоже.
– Вот чудак! Мне-то не запрещено.
– Тогда расспроси их за житье. Как учеба и все такое. Были ли весточки из дома. Обо мне скажи, что все в порядке. Да ты сам знаешь, что рассказать.
– Ладно, спи крепко, поединщик. Сладкой смерти! – отставной поединщик на нетвердых ногах направился к двери комнаты.
– И тебе сладкой смерти, Кармарлок.
Глава 11
Письма
Риордан сидел на стуле в своей комнате и со смешанными чувствами смотрел на два письма перед собой. Бурные события последнего месяца затмили прежние впечатления, но сейчас яркость перемен словно выцвела на какое-то время, и Риордан опять превратился в прежнего нескладного подростка, в котором всколыхнулась тоска по дому, грусть от утраты общения с родными и многое другое, что наполняло прежде его жизнь.
Когда Кармарлок бросил перед ним эти два конверта, отставной поединщик, понимая, как хочется Риордану побыстрее их распечатать, тем не менее задержался на минуту.
– Ты напишешь ответы сейчас? Хорошо. Не складывай листы, я принесу тебе два конверта барона с его гербом, отправим письма в них. Думаю, что родным будет приятно.
– Спасибо, Кармарлок. Ты виделся с моими земляками?
– Двое были в караулах, я поболтал с третьим, длинным и худощавым.
– Ага, это Тиллиер.
– Тебе горячий привет от всех. На словах он сказал, что у них все нормально. У Дертина зажили кулаки, у Хоракта почти прошел живот. Нагрузки, говорит, возросли сильно. Вкалывают на тренировках до седьмого пота. Но теперь все легко проходят полосу препятствий с камнями.
– Ничего себе.
– Именно, сынок. Изматывающие физические упражнения вкупе с настоями доктора Пайрама быстро сделают из каждого кадета машину для убийства. Так что, если ты всерьез намерен вернуться в Школу, то должен попасть туда в ближайшие пару месяцев. Позже ты их просто не нагонишь. Тогда лучше будет идти на следующий год, с новым призывом. А по мне, так правильнее вообще туда не попадать. Помереть можно и по-другому, но не так быстро.
– Я учту это, Кармарлок. На какую дату назначена присяга?
– Не знаю точно, но ходят слухи, что отсрочка связана с контрактом на новую войну. За присягой сразу следует разделение Школы по боевым десяткам, и Биккарт желает это сделать под конкретного противника.
– Понял. Еще раз спасибо.
– Ладно. Когда закончишь с ответами, найдешь меня на заднем дворе. Напоминаю, что мы сегодня сопровождаем барона вдвоем. Я подготовлю тебе лошадь к выезду. Выберу самую смирную. Да, совсем забыл! Твой земляк просил передать, что они отправили в Вейнринг все, что удалось выжать из твоего боя с Крушителем. Он сказал, ты поймешь, о чем идет речь.
И вот теперь Риордан сидел и смотрел на конверты, унимая в душе водоворот из эмоций. Одно было из дому, он сразу узнал почерк матери, но второе пришло из Гроендага от дочери Йельда-оружейника. Оно было запечатано в маленький конверт, а на нем Эльга изобразила свой легкий протазан, скрещенный с одноручным мечом. Такой наивный рисунок, с намеком как минимум на дружбу, заставил щеки Риордана запылать. Сначала он со смущенной улыбкой придвинул к себе маленький конверт с посланием от девушки, но потом замер, отодвинул руку, а на лбу прорезалась упрямая морщинка. Риордан отложил письмо Эльги в сторону и распечатал весточку из родного дома.
«Дорогой сынок! Мы с отцом и Стогнаром благодарим тебя за все, что ты для нас делаешь. Наша жизнь переменилась, но я часто плачу, когда вспоминаю, какой ценой достались эти перемены. Капрал, что забрал тебя от нас, полностью расплатился за шкуру синего барса и рекрутский набор. Деньги прислали в Вейнринг с нарочным. Их достало на то, чтобы купить отличное поле в низине, прямо на заливных лугах, и еще на много чего. Мы расплатились со всеми долгами, у твоего брата теперь новая зимняя одежда и теплые сапоги на меху саргана. Отцу сшили красивую шляпу, теперь он щеголь.
Но самое главное, мы смогли связаться с одним доктором из Гроендага и свозить к нему твоего отца. Обратно вернулись с целым ящиком целебных настоев. Всего пять дней отец принимал лекарства, а боль уже оставила его настолько, что он смог помогать мне по дому. Отец ожил, приободрился и даже подумывает заняться рыболовством на реке Майстел. Я гоню эти мысли из его головы, пусть возделывает со мной новое поле, этого будет довольно. Удивительно, но гроендагский доктор взял с нас совсем немного, когда узнал, что мы твои родители. А еще его помощница подарила Стогнару настоящий тренировочный меч. Дала бесплатно. Какие добрые в Гроендаге люди, у нас в Вейнринге совсем другие. Доктора зовут Арист, и он рассказал, как с тобой познакомился. Когда я узнала про молнию, едва не лишилась чувств. За что моему сыну такие лишения? И так на его долю выпала трудная судьба.
Риордан, я часто не сплю ночами, думая о тебе. Я горжусь, что сумела воспитать такого сына. Вся деревня тобой гордится. Мы не знаем всего, что происходит в Овергоре, но почтальон регулярно передает нам свежие слухи из столицы. Не понимаю, право, верить им или нет. Он говорил, что ты признан одним из лучших мечей королевства и уже побился на дуэли с сыном одного богатея. Рассказал, что этот мерзавец сломал тебе руку. До чего же бывают подлые люди! Я прокляла их род на два колена вглубь и даже заплатила бабушке Колвентре, чтобы та разожгла магический костер на гибель твоим врагам.
Риордан, сегодня нам опять принесли кошелек с деньгами. С ним была записка: „Родителям Риордана от друзей“. Там было сто двенадцать рейсов и тридцать роганов. Не знаю, можно их тратить или нет? Пусть полежат, у нас еще осталось немало от того, что прислал капрал.
Надеюсь, что ты поправился и у тебя все хорошо. Береги себя, сынок! Несмотря на разлуку, мы любим тебя еще сильнее и очень переживаем, как ты. Твоя
мама».
Рука Риордана, что держала листок, чуть подрагивала от волнения. Ах, мама! На глаза его навернулись слезы. Не откладывая дело на потом, он сразу принялся за ответ:
«Здравствуйте, мои дорогие мама, папа и милый братец Стогнар. Очень рад, что ваши дела поправились…»
Здесь Риордан отложил перо и задумался. Потом зачеркнул «ваши» и вписал вместо него «наши». Затем переделал первое предложение в такой вид: «мои дорогие папа, мама и милый братец Стогнар». После скомкал листок и все переписал заново.
«Здравствуйте, мои дорогие папа, мама и милый братец Стогнар. Очень рад, что наши дела поправились. Думаю, что нужно через какое-то время снова показать отца доктору Аристу, пусть закончит его излечение. Этот врач – прекрасный человек и большой знаток своего дела. Сообщаю, что у меня все отлично, хотя многое переменилось. Теперь я больше не кадет Воинской школы, хотя со временем рассчитываю туда вновь вернуться. Здесь произошла запутанная история, но мне пришлось уйти. Не верьте всему, что будут болтать досужие языки. Жизнь в Овергоре идет по другим законам, многое делается в интересах больших вельмож. Тем не менее для меня эта перемена обратилась в лучшую сторону. Сейчас я вхожу в свиту одного из первых людей королевства – барона Унбога. Дважды был в Глейпине, видел самого короля Вертрона и всех его присных. Теперь знаком с визиром Накнийром и могу уверенно сказать, что это один из самых умных людей из всех, кого я встречал за всю жизнь, и на его плечах лежит большая ответственность за судьбу королевства. Не знаю даже, как об этом написать, но мне милостью нашего монарха пожаловано дворянство. Не удивляйтесь, как уже сказал выше, в Овергоре многое идет по-иному. Так что теперь я дворянин, рыцарь его светлости фальцграфа Зомердага. Постараюсь с честью носить это звание.
О вас я никогда не забываю, буду стараться присылать весточки и деньги. Так, чтобы вы ни в чем не нуждались. С низким поклоном родителям, ваш любящий сын Риордан. Обнимаю младшего братишку».
