– И что же мне делать?
– Как что? Люби ее! Она прекрасная девушка, к тому же ослепительная красавица. Тебе несказанно повезло.
– Но у меня уже есть девушка.
– Добро пожаловать в столицу, Риордан. Тут у многих есть девушки. И еще есть возлюбленные. Скажу больше, у некоторых к первым двум к тому и жены имеются, – рассмеялся Унбог.
Странно, но это утверждение ни в коей мере не относилось к самому барону. Кроме принцессы Веры в его сердце не нашлось места ни одной другой женщине, по крайней мере за неполный месяц службы Риордан ничего подобного не заметил. Впрочем, он не поручился бы даже за то, что принцесса Вера забрала хоть какую-то часть этого сердца. Сердца дельца с холодным рассудком, игрока, разыгрывающего свою партию до верного. Барон иногда казался открытым, добрым малым, но никого не подпускал к себе настолько близко, чтобы тот мог приподняться на цыпочки и заглянуть в его душу. Риордан оправдывал такое поведение, потому что понимал его. Чужой в Овергоре, выскочка, Унбог не имел права ни на единую ошибку. И шел к своей цели, выверяя каждый шаг. Таким же образом хотел бы поступать и сам Риордан. Не размениваясь на суетные мелочи, реализовать себя в самой важной задаче, в своем предназначении. Только пути у них с бароном были разными, хотя поединщик понимал заранее: если все пойдет по-писаному, им еще не раз придется пересечься на торной дороге судьбы.
– В любом случае отблагодарить девушку нужно, – задумчиво произнес барон. – Ведь она оказала немалую услугу нам обоим. Даже думать не желаю, как развивалась бы ситуация, если бы этот мерзавец преуспел. И при том Парси немало рискует. За этой каверзой видна коварная рука герцога Эльвара. Стоит ему узнать, какую роль сыграла в этой истории Парси, ей несдобровать. Решено! Я распоряжусь купить девушке какую-нибудь ценную ювелирную побрякушку и отправлю от твоего имени. Не волнуйся, разочарована она не будет.
– От всей души благодарю вас, барон.
После введения Риордана в статус дворянина он обращался к своему покровителю теперь так, хотя иногда сбивался и титуловал его по-прежнему «вашим благородием».
– Хм… Только подарок – это следующий шаг в ваших отношениях, как ни крути. И последует продолжение. Думай заранее, что будешь делать.
– Не стану скрывать, она меня привлекает. Даже очень. Но и обманывать Эльгу я не желаю. Признаться, тут я в тупике.
– Так ее зовут Эльга? Эту твою тайную возлюбленную? Нет, мой друг, ты не в тупике. Ты спускаешься по лестнице в пещеру блаженства. Но у этой лестницы очень скользкие ступеньки. Сложно остановиться и еще сложнее подняться обратно.
Следующие несколько дней прошли удивительно тихо в том смысле, что не было назначено ни одного раута, ужина или светского приема.
«Что-то странное творится, – бормотал Кармарлок. – К чему, интересно, готовится двор?»
Получив передышку в званых мероприятиях, барон всецело отдался делам. Поскольку теперь Риордан сопровождал своего патрона в каждой поездке, он наконец-то смог оценить масштаб его интересов, которые простирались много дальше, чем поставка в столицу первоклассных лошадей и мясной продукции с зомердагских ферм. Унбог так или иначе принимал участие в доброй сотне предприятий. Но самое удивительное, что к нему постоянно обращались с различными спорами или конфликтами мелкие дельцы. Риордан неоднократно вспоминал слова Посланника из дуэльного кодекса о внесудебном разбирательстве. Чем-то подобным занимался и барон, но только не для вельмож, а для разночинцев. Подавать в суд при конфликте с соседом или конкурентом – весьма хлопотное дело. Да и затянется оно надолго, не говоря уж о расходах. Зато можно обратиться к барону Унбогу, дворянину, человеку деловому и, безусловно, честному, чтобы тот выступил арбитром в споре. Он выносил вердикт, а дюжие кулаки Кармарлока и угрюмых близнецов под его началом являлись гарантией того, что этот вердикт не будет проигнорирован.
Такого рода деятельность, хоть и не противоречила закону напрямую, наверняка являлась предосудительной для системы фальцграфов, поскольку все-таки иногда подменяла собой обращение в суд. Риордан не выдержал и спросил об этом патрона. Тот лишь рассмеялся в ответ:
– Ты полагаешь, что Накнийр не осведомлен о том, чем мы тут занимаемся? Уверяю, что это не так. Визиру известен каждый эпизод, причем в мельчайших подробностях. Но пока мы так или иначе стоим на страже правосудия, он не станет вмешиваться.
– Правосудия? – удивился Риордан. – Да мы сами действуем, как правосудие. Тем более что казна несет от этого прямые убытки. Всякие там пошлины, уплата издержек. Они же не получают ни гроша от наших операций.
Унбог многозначительно посмотрел на своего телохранителя.
– И это утверждение неверно.
– О! – воскликнул Риордан и примолк.
– Казна в большом прибытке, уверяю тебя. Мы же тут пустяки разбираем, которые касаются предпринимательства. Нарушения сроков оплаты, отказ от обязательств, забывчивость в финансовых операциях. Но едва мы сталкиваемся с настоящим преступлением, как немедля вызываем стражу. И они получают дело на блюдечке, без затрат и усилий. И мы не единственные, кто занимается чем-то подобным.
– Неужели?
– Люди герцога Эльвара издавна грешили такими же услугами. Но они не всегда сохраняли объективность, что главное в подобных вопросах. Тут репутация прежде всего. И одно предвзятое решение губит ее безвозвратно. А главное в том, что они вельможи по рождению, они сведущи в вопросах чести, но не в купеческих договорах. Я – напротив, больше предприниматель, чем дворянин. Несколько кощунственно звучит по столичным меркам? – Унбог вновь рассмеялся. – Поэтому к нам обращаются охотней, чем к конкурентам.
Вся затея со сватовством барона приобрела для Риордана новый окрас. Так вот, оказывается, в чем корень проблемы! На старшей дочери Вертрона столкнулись не столько чувства двух воздыхателей, сколько интересы двух дельцов. Положение давало власть, власть вела к деньгам. Став принцем, Унбог возвысится над герцогом Эльваром, а значит, его авторитет возрастет, и он сможет прижать к ногтю махинации конкурента. Неудивительно, что вторая сторона пошла на крайние ответные меры. И теперь понятно, почему Накнийр занял нейтралитет. Визир не желал вмешиваться в свару, пока она напрямую не затрагивает безопасность Овергора. Распутывать интригу, где чувства намертво сплетены с деньгами, а поверх все перевязано узлом титулов и влияния, даже для почти всесильного Накнийра было бы легкомысленным поступком. Гораздо мудрее выждать время и оказать протекцию победителю.
Тишина в плане новостей из Глейпина нарушилась следующим утром и сразу самым решительным образом. Кармарлок нашел Риордана на заднем дворе, где тот отрабатывал тройную репризу в грудь с одним из близнецов.
– Барон вызывает нас в свой кабинет. Срочно.
Риордан только забежал к себя в комнату и переодел взмокшую от пота рубашку на свежую. Когда они с Кармарлоком зашли к патрону, тот сидел за своим столом и разбирал почту. Через наполовину поднятые зеленые шторы в комнату проникало совсем немного света, поэтому перед бароном стоял массивный медный канделябр на три свечи. Унбог толкнул в сторону Риордана небольшой розовый конверт, украшенный изящной вязью.
– Доставлен курьером с прочей корреспонденцией из Глейпина. Адресован тебе. Личное послание, полагаю.
Риордан хотел сначала спрятать письмо в нагрудный карман своего камзола, но потом вопросительно взглянул на барона:
– Вы позволите?
Унбог сделал приглашающий жест. Риордан надорвал конверт. Послание было от Парси, и от надушенной бумаги в помещении распространился нежный аромат вербены. Он быстро пробежал глазами письмо, всего полстраницы текста, выписанного красивым каллиграфическим почерком. После поднял глаза на барона.
– Парси благодарит за щедрый подарок и отдает должное безукоризненному вкусу дарителя. Думаю, что комплимент можно переадресовать вам.
– Я рад, что ей понравилась эта безделица. На всякий случай – речь идет о серьгах с бирюзой и цепочке с таким же кулоном. Вдруг она наденет его, чтобы сделать тебе приятное.
