– Это вряд ли, – долетает чей-то спокойный голос.
Мы вздрагиваем.
Голос – знакомый. Даже слишком.
Но здесь мы не рассчитывали его услышать. Да и вообще – нигде…
– Я держу тебя на мушке, милая, – холодно сообщил Ер-Кис, – так что веди себя достойно…
– А если нет?
– Тогда я выстрелю. Мне это будет неприятно, но, клянусь предками, я это сделаю!
– Чего тебе надо, бомж? – с яростным отчаянием спросила Кэй-Ми.
– Самую малость – чтобы ты аккуратно положила оружие и отступила на три шага.
– Кто ты такой, чтобы мне приказывать?!
– А ты – кто такая, чтобы распоряжаться тем, что тебе не принадлежит?
Она сухо засмеялась:
– Кому принадлежит? Им? Или тебе, оборванец?
– Око Верданы – собственность Верданы.
– Забавно. Чья собственность – дотла выжженной планеты? Кто там уцелел, кроме бактерий?
– Пока есть флот и колонии – Вердана сражается.
– Это ненадолго! Сначала захватят Землю, потом добьют вас…
– Твой отец лучше разбирался в стратегии. Они не оставят нас в тылу. Пока мы живы – Меклану не быть хозяином в нашем секторе… Опусти оружие, детка!
– Нет!
Повисает тишина.
Ствол плазмогана всё так же внимательно смотрит мне в лицо.
На щеках у Кэй-Ми блестят слёзы. А на лбу у Васьки – капельки пота.
Кажется, ещё миг, и воздух зазвенит от скрытого напряжения.
Или дрогнет у кого-то палец на спуске…
– Прошу прощения, что вмешиваюсь. – раздался от арки усиленный мегафоном голос. – Понимаю, старым друзьям есть, что обсудить. Но время не терпит. И ещё две минуты уже истекли!
Что-то вспыхнуло, там, снаружи.
Два раза.
Кто-то отчаянно вскрикнул.
Я стиснул зубы и не обернулся. И так знал, что увижу.
Даже если бы опустил веки – это всё равно маячило бы передо мной…
Ещё два тела на каменных плитах. Оцепеневшие фигуры. И взрослая безнадёжность во взгляде семилетней девочки.
А в глазах Кэй-Ми – смертельная тоска. Губы дрожат. Пальцы крепко, до белизны сжимают плазмоган.
Кажется, это Васькин. Три заряда…
Но если сейчас я брошусь вверх по ступеням – хватит и одного.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Потом она роняет плазменную винтовку на пол. И закрывает лицо ладонями.
Её плечи вздрагивают.
Ер-Кис подходит ближе, отшвыривает оружие ногой.
– Дура! – бормочет Васька.
А я смотрю на «бомжа».
Что будет дальше? Слишком высокая цена у невзрачного камня на моей ладони…
Ер-Кис выжил в том ущелье. Выжил и здесь, в Гробнице. Всё ради того, чтоб защитить это чёртово Око.
Кто скрывается под грязным рубищем – офицер, приставленный охранять последнее сокровище Верданы?
Бог знает, сколько месяцев он торчал в этой бескрайней, раскинувшейся на целый мир пустыне. И вдруг появились чужаки, для которых Гробница – отнюдь не наглухо запечатанная ловушка…
Почему он нам помог? Почему не застрелил – ещё там, в Арр-Махе? Единственных людей, способных достать артефакт…
А может, теперь он хочет исправить свою ошибку?
Трудно прочесть что-то в глазах Ер-Киса. И ведь нельзя толком ему рассказать, объяснить.
– Послушай, друг…
– Не тратьте время. Око Верданы у вас в руках – делайте, что считаете нужным.
Мы спускаемся по лестнице.
Пересекаем зал.
Минуем арку выхода.
И шагаем наружу – на выложенную шестиугольными плитами площадку.
Толпа расступается.
Я иду вперёд – медленно, словно чувствуя невыносимую тяжесть «булыжника» у себя в руке.
На самом деле он отнюдь не тяжелый. Просто горячий.
Мы покинули Пирамиду, а он нисколько не изменился…
Как его активировать-то?
И Ер-Кис не объяснил, даже не намекнул…
А что говорил Хранитель? В памяти опять всплывают загадочные слова: «Вы сами поймёте, когда придёт время…»
Время пришло!
Мгновеньями, будто кулаками, оно лупит в висок…
Только я до сих пор понятия не имею, как превратить в оружие бесполезный осколок породы!
А вот и встречающая делегация…
Справа и слева от арки выхода – отряды вооружённых наёмников. Их около сорока – полные бронекостюмы, плазмоганы – на изготовку. Два станковых излучателя. И лёгкое марево, окутывающее фигуры.
Ясно, все укрыты защитным полем. Вон те штуковины на тележках – точно генераторы.
– Такое впечатление – они собрались отражать танковую атаку… – сквозь зубы бормочет Дима.
Васька криво усмехается:
– Я что, похож на танк?
– Ты – круче. Что может быть опаснее трезвого и злого Лубенчикова?
– Пускай нальют! Может, я подобрею?
Угу, эти нальют…
Я хмуро озираюсь.
Неужели настолько нас боятся?
Троих безоружных. И двадцати семи гражданских на перекрестиях их прицелов…
Разыскиваю взглядом ту самую девчушку и улыбаюсь ободряюще.
А что остаётся?
Выть от отчаяния?
Этого уроды в бронекостюмах не дождутся! Пусть и дальше холодеют, воображая, какой могучий артефакт у меня в руке.
Я делаю ещё шаг.
И останавливаюсь.
– Эй, Гин-Малл! Мы вышли, отпусти заложников!
Толпа взволнованно всколыхнулась. А кто это там стоит, опустив голову, пряча глаза?
Неужели…
Я щурюсь.
Но зрение не обманывает. Какая встреча!
Дружище Нух-Бод.
Со связанными за спиной руками.
Награда нашла героя…
Командор не простил ему неудачи в Храме. И выставил под плазмоганы как обыкновенную живую мишень.
– Всех отпущу, – долетел голос из динамика, – но сначала отдайте Око Зари!
Разумеется. Артефакт – единственная наша гарантия.
Они давно могли бы снять нас из «глушака». И если до сих пор этого не сделали – значит, боятся поражающей волной зацепить Око. С непредсказуемыми последствиями…
Я крикнул:
– Так не пойдёт! Почему мы должны вам верить?
Разумеется, мы не собираемся ему верить.
Я не доверил бы гаду и сломанной табуретки. Но чем больше слов, тем больше отпущенных нам секунд.
– Даю честное слово командора!
Васька засмеялся.
Дима качнул головой.
А я… я, как последний псих, пытался мысленно беседовать с камнем: «Давай, щебёнка недотёсанная! Работай!»
– Цивилизованные люди всегда смогут договориться, – сообщил голос из мегафона.
Ага. Договориться…
Например, они опять начнут убивать заложников. И нам не под силу это остановить.
Гражданские – главный их козырь. И, кстати, главная их защита – на случай осложнений с артефактом. Гин-Малл уверен, что мы не осмелимся пустить его в дело, пока рядом – беззащитная толпа…
– Хорошо! – крикнул я. – Мы отдаём Око!
– Положите его на землю. И отойдите на десять шагов.
– Сперва мы хотим поговорить с вами, командор.
– А разве сейчас вы не говорите? – в его голосе почудилась насмешка. Он был абсолютно спокоен и уверен в себе.
