Первыми его встретили «братья». Теперь они мало походили на тех молчаливых парней в аккуратных костюмах. Яростные бойцы, они жаждали его крови не меньше, чем он – их.
За секунду его взяли в кольцо. Он был готов драться голыми руками, но маг снабдил его оружием. Довольно простым, однако дающим некоторое преимущество. В руках у него был посох.
Он сразу заметил «мясорубку» и «веретено смерти» в руках «братьев». От «веретена» ловко увернулся – и за спиной разлетелся кровавыми ошметками неосторожно подставившийся «брат». «Мясорубку» выбил мощным ударом посоха: эта деревяшка на поверку оказалась прочнее стали.
Бешенство битвы бурлило в нем, и Гильза смел братьев одного за другим, нанося безжалостные, крушащие кости удары.
Теперь он остался один на один с монстром.
– Передозировка «семенами» не пошла на пользу твоей внешности, – пьянея от битвы, выкрикнул Гильза.
– Воину не важна внешность! – прорычало чудовище, поигрывая жутким орудием смерти в огромной руке. – Он должен вызывать только страх. Сейчас ты сдохнешь! Страшно ли тебе?
– Хотел спросить тебя о том же! Скоро ты окажешься в аду – в компании таких же уродов!
Тяжелое орудие рухнуло на асфальт, вздымая тучу осколков: курьеру вновь удалось увернуться.
– Сначала сдохнешь ты, а после – все, кто тебе дорог! – монстр, очевидно, не собирался убивать врага сразу. Он развлекался. – Зря вы встали у меня на пути!
В его руках появились два сверкающих, чуть изогнутых меча.
– Как ты это делаешь? – выкрикнул Гильза, отчаянно отбивая мощные удары.
– Барьер открыт. Братья из темного мира помогают мне, – похвастался Додин, пытаясь подрубить противнику ноги. – Ты даже не представляешь, какие возможности дает связь с этим миром!
– Но думал ли ты о расплате? – нанося удар посохом, поинтересовался юноша. Удар его был для монстра не опаснее булавочного укола. – Не может быть, чтобы такая мощь давалась даром…
– Нет времени думать! – прорычал монстр. – Пришло время убивать!
Додин резко перешел в атаку. Он крутил над головой здоровенный металлический шар на цепи, сплошь усеянный шипами. Им он с ревом крушил асфальт, подбираясь все ближе и ближе к своему ненавистному врагу.
Через непрекращающееся опьянение битвой Гильза вдруг понял, что ему не одолеть это чудовище. Просто потому, что в безумце пустило корни не одно «семя раздора», как в нем, а десятки, может быть, даже сотни. И он, Гильза, скорее всего, обречен. Все, что он еще может сделать, – отвлечь на себя внимание монстра, пока друзья уйдут на безопасное расстояние.
Он украдкой оглядывался: но и Хитрук, и Чигур, и Кроль, и даже Док со своей бригадой – все стояли и ждали.
Словно были уверены, что он победит.
«Ну что же вы не уходите?! – кричал кто-то в его голове. – Уходите! Прочь!»
Ярость в душе сменилась беспокойством, и Гильза вдруг с ужасом поймал себя на мысли, что уже не жаждет смерти. Более того – он не желает драться и убивать.
И эти чудесные силы оставили его.
Тяжелая цепь задела его плечо – и Гильза кубарем полетел на асфальт. Он был разбит, сломлен, уничтожен. Ему не удалось оттянуть на себя врага – хотя бы на время. Гильза стонал от боли, не в силах подняться и увернуться от нового удара.
Монстр взревел, словно почуял слабость врага. Теперь в руках у него был огромный, украшенный орнаментом и непонятными знаками боевой молот.
– Вот тебе и конец! – дрожа от ярости, пророкотал Додин.
Тяжелый молот взвился в воздух.
По толпе, наблюдавшей за схваткой, пронесся испуганный вздох.
За круглым столом было тихо.
Так тихо сейчас было и за окнами-бойницами – гроза прекратилась, наступил душный кровавый вечер.
Парад планет завершился.
Завершился ничем.
И говорить, вроде бы, было не о чем.
Но голос произнес, тяжело и устало:
– Союзники подвели нас. Жалкий, беспомощный мир…
Тени за столом не шелохнулись. Никому не хотелось обсуждать очевидное.
– Барьер снова закрыт.
Повисла долгая пауза. Казалось, она никогда не закончится, и ничего уже не произойдет в этом мрачном зале.
– Следующий шанс – через семьсот лет, – медленно произнес голос. – Что ж… Терпение закаляет воина…
Додин рухнул под тяжестью огромного молота: простому человеку не удержать эту тяжесть.
А Додин внезапно, словно где-то неправильно склеили кадры, обернулся самым обыкновенным человеком. Молот обрушился на него, сминая, проламывая грудную клетку. Изо рта толчками потекла темная кровь.
– Барьер… – прохрипел он. – Все-таки мы не успели…
12
– Удержать Барьер открытым могло лишь очень большое количество «воинов раздора» из другого мира, – говорил где-то голос Талерона. – Незримые связи между «воинами» из разных миров не дали бы «окну» схлопнуться. Вот для чего нужна была такая огромная армия…
– Но ведь люди – не существа из Мира Раздоров… – возразил голос Хитрука.
– «Семена», как паразиты, завладели их телами и, так сказать, обратили в свою веру, – пояснил маг. – Для примера…
– Смотрите, он очнулся… – а это уже Чигур.
Гильза открыл глаза.
Какой-то туман. Туман – и цветные пятна. Все расплывается, не желая складываться в четкую картинку…
– Может, зря ему транквилизатор вкололи? – с сомнением произнес голос Зины.
– Ничего не зря, – заверил Хитрук. – Ему надо было успокоиться.
– Все-таки не удержал я эту пулю, выскользнула… – виновато произнес Талерон. – Слава могучим силам, Барьер схлопнулся вовремя…
– Как себя чувствуешь, герой? – спросил участливый женский голос.
– Кэт? – Гильза поморгал, и картинка стала чуть четче.
Похоже, он лежал на каком-то диване. Может быть, даже в офисе «Линии».
– Конечно, а то кто же! – рассмеялась Кэт. – Хочу тебя обрадовать: в связи с производственной травмой тебе назначен больничный и небольшая премия! А потом и отпуск!
– Травма? – Гильза беспокойно пошевелился. – Я стал инвалидом?
– Хм… – с сомнением произнес Владимир Иванович. – Если ты не стал инвалидом после пули в голове, вряд ли станешь после небольшой царапины.
– И сотрясения! – добавила Кэт.
– С ним все будет хорошо! – убедительно сказал маг. – Поверьте мне – он здоров!
– И все же пусть полежит дома недельку! – потребовала Кэт.
– Признайся, – вкрадчиво сказал регистратор, – ты просто боишься, что он устроит нам новые неприятности?
Голоса рассмеялись.
Гильза тоже улыбнулся.
– Я что-то пропустил? – раздал новый голос.
Все прочие беспокойно зашушукались. Задвигались и прекратили легкомысленные разговоры.
