грубыми нитками улыбочка. И яркое пятно, кровавый отпечаток, будто кто-то поцеловал зловещего кадавра прокушенными губами. Надо ли объяснять, почему над серией они работали унылым дуэтом, без команды? Бывалые вояки убегали в кусты поблевать, а то и увольнялись через две-три встречи с «улыбашками».
Даррен разогнулся:
– Доктор, а что вы скажете…
– Минуточку! – махнул ему Синклер. – Природа зовёт!
Доктор исчез в темноте за кустами. Где-то совсем рядом заухала сова. Капитан от неожиданности отступил, и под ногой что-то хрустнуло. Он наклонился и подобрал… тряпичную куклу! Точно такая же, вышитая зловеще-глупая улыбочка и глаза-пуговицы! Капитан едва сдержался, чтобы не отшвырнуть страшную вещь подальше.
– Отдай, это моё! – сказал суровый детский голосок. Даррен повернулся. Маленькая девочка лет пяти или шести на вид, грязная, но слишком хорошо одетая для бродяжки, в одной красной туфельке не по сезону, подскочила к Хейзу и прежде, чем тот успел что-то сказать, выхватила куклу и помчалась в темноту. Хейза прошибло насквозь: парную туфельку сжимал в руке их первый «улыбчивый» труп!
– Стой, девочка, стой, я не причиню тебе вреда, я из полиции! – заорал Хейз и ломанулся вслед за ребёнком. Выскочив из парка, девочка обернулась и, зыркнув на капитана, распахнула дверь какого-то дома. Даррен, не глядя, что это за место, влетел за ней и замер. Тесная и душная спальня. Одинокая тусклая свеча робко бросает блики на лицо женщины. Высохший полутруп, измождённая, серая кожа со следами изъеденной болезнью красоты.
– Элайза?! – ахнул Хейз и, не в силах стоять, осел на пол. Его бывшая любовница приподнялась на локтях и, не замечая Даррена, затянулась самокруткой. Сладкий и мерзкий запашок. Опиум. Женщина закашлялась, тяжело и страшно, изо рта её хлынула кровь.
– Мама? – робко пролепетал голосок ребёнка. Та самая девочка, что привела его сюда, только меньше ростом… Хейзу хотелось вскочить и помочь, но тело больше не слушалось его. Он мог только смотреть.
События побежали перед его глазами, словно в нетерпеливой детской игре. Какой-то слащавый молодчик уводит ревущую девочку. Капитан безошибочно узнаёт этот бархатный жилет с блестящими пуговицами – первая жертва. «Шлюха мертва, забирай котёночка!»
Расфуфыренный толстопуз хватает и лапает дитя: «Какая-то она тощая, я не дам тебе полной цены!» Жертва номер два.
«Иди-ка сюда, сладенькая… Дядя Том не сделает тебе ничего плохого, смотри, у меня есть конфеты!» Шоколадные батончики – полные карманы «улыбашки» номер три.
«Эй, поторопись-ка там, время!» – коренастый блондин нервно поглядывает на карманные часы, что разбитые валялись рядом с бездыханным телом номер четыре.
«Ну, не плачь, малышка, я принёс тебе куколку!» – тварь снимает шляпу, под которой багрово расплывается родимое пятно. Отвратительное обрамление «улыбашки» номер пять. Девочка робко поднимает заплаканные глаза и осторожно берёт куклу. Волосы у ребёнка золотые, словно спелая рожь… волосы Элайзы. Даррена трясёт, внутри у него что-то с треском рвётся, он рыдает в голос.
– Не мучай себя так, самое страшное вот-вот закончится! – ласково шепчет голос прямо в ухо капитана. Даже не глядя на неё, Дарри знает, кто это. Женщина, родная и знакомая до боли и кошмара, всем и каждому живому существу на Земле, садится рядом с ним и ласково кладёт руку ему на плечо.
– Смотри! – хитро и тепло улыбается она. Даррен смотрит туда, куда и она.
Отвратительный паук уже расстёгивает штаны, бормочет что-то слюнявое. Даррен стонет и кусает пальцы от бессилия. Девочка завороженно глядит на куклу. Во тьме за спиной ребёнка проступает та самая Женщина, что сидит сейчас рядом с Дарреном, и ласково-железными пальцами поглаживает его по плечу, говоря: «Сиди».
Там, в аду, женщина целует девочку в макушку. Та вытягивается, как стрела, дрожь проходит через всё её тельце. Она зажмуривается на миг. Открывает потемневшие синие глаза. В них горит хищный, мстительный огонёк.
– Давай сначала поиграем с моей куклой! – говорит она ангельским голосочком. Урод смеётся, берёт куклу в руки.
– Целуй! – требует девочка и усмехается так, что мороз дерёт Даррену хребет. Выродок подносит тряпичное тельце к лицу. Рожа его вытягивается, он хрипит и воет. Пока не замолкает, оседая на пол пятой жертвой. Даррен утирает мокрый нос и глядит на Женщину с благодарностью и облегчением. Она улыбается ему в ответ мудро и тонко и кивает.
– А дальше ты знаешь! – говорит она и хлопает его по плечу, поднимаясь. Девочка вынимает куклу из мёртвых рук, картинка растворяется в эфире.
– Погодите, леди Смерть! – хрипит Даррен пересохшим горлом. – Эта девочка, она…
– Твоя дочь! Оу, точнее, уже моя! Я не хочу, чтобы она жила с этим, ну ты ж понимаешь, что ты за отец, Дарри!
Женщина отряхивает платье и протягивает руку. Девочка выходит к ней из темноты. Даррен бестолково озирается. Он снова на месте преступления. Смерть и дитя уже разворачиваются, чтобы уйти.
– Но скажите хотя бы, как её зовут? – в отчаянии кричит капитан.
– А, да, едва не забыла! —Женщина поворачивается и протягивает ему папку потёртой старой кожи. – Здесь всё, что тебе нужно – имена, подробности, детали! Отнеси это своим псам, начальство будет довольно! И не терзайся, Сьюзен простила тебя!
Даррен машинально берёт папку и повторяет, повторяет, как умалишённый на паперти:
– Сьюзен, Сью, моя девочка, господи, Сьюзен!
Женщина, похоже, потеряла к нему интерес. Она берёт ребёнка на руки и что-то тихо ей шепчет. Даррен глядит на них глазами умирающей собаки. Ему хочется кричать, корчиться, умолять: заберите меня с собой, заберите меня!
– Леди Смерть, ещё одну секунду, прошу! « кричит он, и Она оборачивается.
Вопрос, глупее не придумать, сам вырывается из пустомельного рта:
– Почему ты их целуешь, разве они этого достойны?
– Потому что я люблю вас всех, Дарри! Я Смерть, я милосердие и любовь!
Она посмотрела Даррену в глаза, и, лишаясь чувств, он ухватил последние её слова: «Увидимся, малыш!»
Туман укутал мокрой тряпкой, заливаясь в уши и рот, увлекая Даррена на дно, на самое тёмное и ледяное дно…
– Капитан? Даррен? Даррен, очнитесь ради бога!
Хейз с большим трудом открыл глаза. Доктор шлёпал его по щекам нещадно, но капитан почти ничего не чувствовал.
– Мне нужна бумага, мне срочно нужна бумага и карандаш, доктор! – бормотал он, озираясь. – Мы закрываем дело, ради бога, дайте мне бумагу!
Когда часы пробили восемь, капитан Даррен Хейз уже стоял в кабинете начальника полиции. Надменный, лысеющий усач всегда раздражал капитана, но сегодня ни одна нервная струна в нём не натянулась. Кажется, они вообще все оборвались навсегда.
– Не верится, Хейз, что вам наконец-то есть что сказать по поводу причины смерти наших жертв!
– Забудьте об этих
