Греции.
– Только этого не хватало, – проворчал подполковник. – Лучше вторгаться в чужие миры, чем в чужое воздушное пространство. Прямо сплю и вижу свой самолет на экранах их пограничных радаров.
– Мне бы ваши проблемы, – простонал рыжий хиппи, оторвавшись от почти полного пакетика: парня вывернуло наизнанку – немудрено при таких-то маневрах. – Сделать вашу колымагу невидимой для радаров даже я могу. Очень простое заклинание…
Колдун, понял Андрей. Рыжик – колдун. Удивление продержалось недолго: все-таки он уже знал Виту, а для женщины, которая периодически носится из мира в мир с оружием наперевес, колдун – вполне подходящая компания.
– Командир, – слегка забеспокоился штурман, слегка – потому что тоже знал Виту, – с экрана радиолокатора пропало изображение. У вас то же самое?
Колосов взглянул на экран. Ни Греции, ни Катании, ни даже грозы. Словно самолет завис в пустоте.
Он вопросительно посмотрел на колдуна. Тот беспомощно развел руками.
– Видимо, Фёдор завернул нас во что-то вроде кокона, отклоняющего радиолучи, – пояснила Вита. – По крайней мере, я себе это так мыслю. А магов пытать бесполезно: они редко понимают, какие явления лежат в основе их заклинаний.
Фёдор смущенно потупился. Колосов вздохнул.
– Придется снизиться и сбросить скорость. Тогда мы сможем ориентироваться визуально.
– Отдохни, шеф, – неожиданно возразила толстушка. – Если ты сможешь видеть землю, то и пограничники засекут тебя с земли. Лети, пока летится, а куда – звездочка сама знает. Только посматривай, чтоб никакой залетный ястреб нас в жопу не клюнул.
Ему не пришлось долго искать Хешшвитала. Серьга-Искательница сразу вывела его к поляне в окружении сиреневых кустов. Среди травы была проложена игрушечная железная дорога со стрелками, станциями, опорами для проводов – как настоящая. По ней ездили крошечные паровозики и электрички, а желтоволосый мальчик азартно бегал от одной стрелки к другой, переключая их.
У него никогда не было железной дороги. До четырех лет он и не знал, что такое железная дорога – Айанур не водила его на экскурсии в земной мир. Потом он, конечно, узнал. Но после четырех лет у него уже не было возможности играть в игрушки.
Он присел, всматриваясь. Чего-то не хватало. Ну конечно, электрички ездят, провода висят, а где же электростанция? Вот тут, на ручейке, стекающем с пригорка, самое место для ГЭС. Не успел он подумать об этом, как ручеек перегородила маленькая плотина, выстроились аккуратные вышечки линии электропередач, загудели трансформаторы. Он улыбнулся против воли. Интересно, а почему нет грузовых вагонов? Они могли бы перевозить камушки – вон у того мшистого валуна можно устроить каменоломню…
– Привет, – сказал мальчуган, рассматривая новенькие грузовые платформы, контейнеры и цистерны. – Здорово ты это придумал. А ты откуда взялся? Я не заметил, как ты появился, хотя Хешшираман не оставляет чужаков незамеченными. Твой дом здесь?
Он вдруг ощутил настоятельную необходимость сглотнуть. В горле встал комок. У него никогда не было своего дома. Ни в детстве, ни сейчас. Даже Хешшмил был ему не домом, а так, символом могущества, содержание которого обходилось в баснословную сумму. А здесь, в чужом мире, он действительно почувствовал себя дома. Сам воздух этого места был ему сладок и свеж одновременно. Солнце и звезды улыбались ему с небес, и травинки мягко укладывались ему под ноги, когда он вставал на колени, чтобы наметить расположение какой-нибудь станции по очистке воды. Словно не было вокруг ничего чужого. Даже этот мальчишка казался ему родным.
Так и есть. Он же сын моей матери. Мой брат.
Нет у меня никакой матери, вяло подумал он. И тех, кто хапает чужое бессмертие, не зовут братьями. С ними поступают по-другому…
Думать на эту тему не хотелось. Как-нибудь потом. После.
– Не отвлекайся, – выдавил он. – У тебя там два паровоза сейчас столкнутся. А один из них, между прочим, везет щепки для моей стройки.
– Ой! – малыш бросился переключать стрелку.
Паровозик благополучно добрался до станции, и жуки, ожидавшие на платформе, деловито принялись разгружать вагоны…
Он как-то забыл, что надо уходить. Куда? Он уже дома. Он встрепенулся, лишь когда над головами пронеслась стайка ворон, горланя:
– Чужие! Чужие! Чужие!
Это за мной, понял он. Он слишком задержался.
– Нам пора, – сказал он, взяв мальчика за руку, и озабоченно подумал о том, что надо бы призвать вихрь. Он здорово сомневался, что он, посвященный иной богини, сможет воспользоваться в Хешширамане своей колдовской силой, но колдовать и не понадобилось. Мир, принявший его такого, как есть, готов был сделать для него все. Они вдвоем плавно взмыли в небо в теплом воздушном потоке.
Ему было так жаль расставаться с Хешшираманом, что он с трудом заставил себя перевернуть кольцо.
– Где мы? – с интересом спросил Хешшвитал, оглядываясь по сторонам.
– В Хешшмиле, – хрипло ответил он.
Наваждение покинуло его. Он вспомнил, зачем его понесло за этим мальчишкой. Вовсе не ради того, чтобы с ним поиграть. Что-то перевернулось в душе.
– А у тебя тут неплохо, – сказал Хешшвитал. – Ух ты, прямо как у мамы!
– Не трогай! – рявкнул он, выхватив у мальчонки нож. – Порежешься!
Что я говорю-то? Ему и надо порезаться. Очень сильно порезаться, желательно в районе шеи.
Его замутило, и он присел на подоконник.
– Хорошо быть богом, а, малыш?
– Что? – Хешшвитал, разглядывающий вкладыш с покемоном, не то Крабби, не то Кинглером, отвлекся. – А… Да, нефигово. А ты разве не бог?
– Нет, – криво усмехнулся он, машинально похлопывая ножом по руке. – Но почти стал им. Осталось всего ничего – убить какого-нибудь бессмертного. Ясно?
Мальчик был не дурак.
– Ты что, хочешь меня убить?! – глаза распахнулись, но мысль работала: над кожей задрожал воздух, свидетельствуя о появлении защитного поля. – Почему? Мы так здорово играли!
– Ничего личного, пацан, – всю свою сознательную жизнь он заочно ненавидел этого Хешшвитала, но стоило им встретиться, и он понял, что не может его ненавидеть. – Сложись все по-другому, мне не помешал бы такой братишка, как ты. Но кого-то ведь нужно убить. А если выбирать из того, что имеется – кто подойдет лучше ребенка, не вошедшего в полную силу и не соображающего еще, как правильно применить даже то, чем он владеет? Можешь, кстати, убрать защиту, от железа она не спасет.
– А я убегу! – заявил Хешшвитал.
– Это вряд ли, – мрачно ответил Хешшкор. – Мы за барьером. Взгляни.
Он открыл жалюзи. Из окна виднелись кипарисы, взбегающие вверх по склонам гигантской котловины. А на самом верху, по всему ее периметру горел холодный голубоватый огонь.
– Я никогда не убивал детей, – Хешшкор снова повернулся к собеседнику. И не знаю,
