бы заткнул за пояс чемпиона. Но в поединке с Гарри этого было недостаточно. Он сделал бы то же самое. Его ловкость превосходила все допустимые границы.
Что ни говори, а в Ватикане хорошо готовят кадры. Как вверху, так и внизу!
Сейчас моя так называемая «сверхловкость» терпела фиаско.
Я мог двигаться быстрее, но мне явно не хватало сноровки. А ведь рукопашный бой – это не бег наперегонки.
Схватить его или попасть было совершенно нереально!
– Легче, легче, – советовал Гарри, совершая очередной трюк. – И расслабься! Работай в удовольствие.
– Где ж ты был пять лет назад! – бормотал я, добросовестно следуя его указаниям.
– А ты ничего так… Я не думал, что у нас на родине могут так готовить кадры.
Я благоразумно промолчал.
* * *
– Ну, что там… шеф? – спросил меня Гарри, когда мы, усевшись на траву, привалились спинами к стволу раскидистого дерева. Причем таким тоном, словно слово «шеф» по отношению к Дайрону, для него было невиданной смелостью.
– Шеф? – засмеялся я. – Работает над бизнес-планом…
Гарри закинул голову, разглядывая сплетение веток над головой.
– Ты давно его знаешь? – спросил я.
– С восемьдесят шестого… Со времен Союза… Кто ж знал, что все изменится… Ты не представляешь, как тяжело было мне тогда принимать это… Заграницу… Даже то, что рядом Бог, существующий на самом деле, как-то легче принималось, чем эти капстраны… – Он замолчал.
– Я имею ввиду, по работе. – Уточнил я.
Гарри сполз вниз и растянулся на траве.
– Наверное… Ну, задания выполнял, конечно… Ничего сверхъестественного! – поспешил уточнить он. – Но получал-то их я не напрямую, а от координатора группы… Который понятия не имел, кого я знаю!
Он устроился поудобнее, и странно, нараспев сказал:
– А сейчас они все мертвы… А мы с Марго еще нет… Пока.
– Что за настроения, кадет! – укорил я. – Ты что-то рано, братец, заупокойную-то…
– Ты ждешь хеппи-энда? – ровным голосом спросил Гарри и закрыл глаза. – Не надейся. Мой тебе совет: смирись с неизбежным. Так легче.
– С каким еще неизбежным?
– С финалом. Скорее всего, со смертельным исходом. Выход в ноль.
– С какой это стати? – возмутился я, рывком отодвигаясь от дерева. – Тоже мне, фаталист… дровишек в костер не подкинешь?
– Когда вертятся такие колеса, – спокойно сказал Гарри, не открывая глаз, – ты даже не песчинка… И если ты идешь по одной дороге с Богом, не стоит думать, что он идет с тобой. Нет. Это ты следуешь за ним. Пока он этого желает. Как муха на плече у рыцаря…
– Как же с такими настроениями ты прожил пятьдесят лет? – не выдержал я. – Как вены себе не порезал?
– А я знал, на что иду! – Гарри легким прыжком взлетел в воздух, и развернувшись, мягко приземлился на корточки.
– А что так-то уверенно? – прищурился я. – Надеешься на честно заработанный рай?
– Достаточно того, что я побывал в аду. – Усмехнулся он. – Тебе сколько лет?
А ведь и правда, сколько мне лет? Если пять лет назад было двадцать восемь?
– Тридцать три… – Пробормотал я, уже зная, что он скажет.
– Возраст Христа. – Подтвердил мою догадку Гарри. – Ну?
Я быстро прокрутил в голове события прошлых лет. И дней. И часов. И соединив все события в одну цепочку, наложил ее на фатализм Гарри.
И мне поплохело.
Потому что Гарри прав. На все сто процентов. Богам нет никакого дела до смертных.
И, как сказал известный писатель, чего стоит загубленный на черной мессе ребенок по сравнению с заурядным детским концлагерем?
Дайрон, наверное, вовсе не так уж плох. Не суров, как католический Бог, и не так догматичен, как православный. Не так категоричен, как Аллах, и не безразличен как Будда. Но все же, он не человек.
И если дело дойдет до выбора (а так, скорее всего и будет), то он с легкостью разменяет слона (все же не хочется считать себя пешкой) на любую из более значимых фигур, из которых состоит тот же Совет Семи.
Потому что Дайрону не было и нет никакого резона посвящать в свои планы совершенно незнакомого человека, пусть даже и оказавшего ему помощь в трудную минуту!..
Оказавшего ему помощь – смешно, не правда ли?
И уж тем более, делиться с ним кровью и отправлять его в прошлое на пять лет, чтобы он постиг Нирвану! Почему ж тогда не отправить туда того же Гарри?
Опытный пятидесятилетний человек в прекрасной физической форме, превосходно владеющий телом и знающий от и до все тайносплетения жизни чужих, через пять лет превратился бы в грозного непобедимого бойца, способного в одиночку разгонять толпы вампиров.
И это было бы правильно. И что страшно – логично!
А имеющийся расклад был не в мою пользу.
В данном случае напрашивался один-единственный трезвый вывод: я сам подготовил Дайрону тело, в котором он сможет совершить вылазку.
Действительно, не в тщедушном же теле неполноценного пацана ему находиться!
А чемпион Гарри будет рядом. И еще вампир, который стоит десятерых.
А я, как наименее полезный член бригады – ведь боевой офицер Миша тоже кое-что умеет, отхожу на задний план!
Наверное, Маргарита еще слабее. Но она женщина, а это совсем другое.
Так, по крайней мере, должен рассуждать Дайрон, пробывший Богом-мужчиной полторы тысячи лет.
И если Дайрон после завершения операции вернет мне тело обратно, это будет высшей наградой!
Наверное, мое лицо меня выдало, потому что Гарри поинтересовался:
– Догадываешься? Что что-то не так?
– Да уж… – сквозь зубы процедил я. – Навеяло. На душе просто херово!
Гарри покачал головой.
– Не принимай мои слова близко к сердцу. При всем при этом, следует знать, что Дайрон это единственный, который до конца борется за своих!
– К чему ты это говоришь? – спросил я, невольно хватаясь за его слова. – Единственный! Можно подумать, ты знал других!
– Да, единственный. И чтоб ты знал, что не следует ничего бояться, зная, что он прикрывает тебе спину!
– А как же твои товарищи? Из боевой группы? – я испытующе заглянул ему в темные глаза. – Кто им спины прикрывал?
Гарри помрачнел.
Я не стал ждать его ответа. Не скрою, после его слов напряжение немного спало, но ведь самое плохое, что эти мысли теперь всегда будут со мной. До самой развязки.
– Дайрон ищет тело… – сказал я в пространство. – Я предлагал ему кучу вариантов, но ни к чему мы не пришли… У тебя есть идеи?
Гарри вздохнул.
– Есть. Я предлагал взорвать Гнездо. И сразу вернуть тело. Оно бы уцелело. Самый простой путь – самый надежный. Мины, или ракеты – не суть.
