запротестовать, но ее тут же перебила высвободившаяся из захвата кудрявая Ляля:
– Ой, конечно-конечно! Танечка у нас та-ак устала, ну просто ужасно! Ей нужны тишина, покой и хорошее вино. Вы же обеспечите ими Танечку? – русалка наигранно захлопала своими огромными глазищами.
Богдан Иванович несколько растерянно кивнул:
– Почту за честь окружить вашу сестру максимумом заботы и внимания.
– Чудесно! – расцвела Ляля и повернулась к Татьяне: – Короче, оставайся. Пока тебя нет, мы с Лилей большую кровать займем!
Зеленоволосая сестра тихо застонала, а Татьяна, к вящему удивлению патриарха, и вовсе зарделась:
– Не обязательно так прямо заявлять, вот правда.
– Ой, да ладно тебе, тут все свои!
На улице смеркалось, но внутри гаража это не чувствовалось – голая лампочка под потолком по-прежнему была единственным источником света. Около нее парила Лола, игравшая в старую версию тетриса на батарейках, найденную где-то в коробках. Дмитрий развалился на диване, прокручивая в голове события последних дней: батя нашелся, оказался связан с Семьей, женат и явно обладает повышенной переносимостью чертовски необычного напитка; начальство определенно что-то от ДТП скрывало и не особо заботилось о его безопасности; Семья распалась, но при этом убийственная секс-бомба в розовом без раздумий лезла защищать Кирилла; выданная странной девочкой напарница на деле была вовсе не призраком, а супершпионом; домовые опять подбирались к лего все ближе и ближе…
Очнувшись, Дима привычным жестом поднял коробку конструктора, окруженную вроде бы совершенно случайно прогуливавшимися тут по своим делам домовыми, и вместо того чтобы в очередной раз переставить, завалился в обнимку с ней обратно на диван. Откуда-то снизу послышалось:
– Жмот!
Взгляд сам по себе перешел на Лолу. Та увлеченно играла уже несколько часов, и богатырь озадачился: чем она вообще обычно занимается вместо сна? Он бы, наверное, на стенку лез от скуки. Может, песни горланит, пользуясь тем, что ее не слышно? Хм, интересно, а безопасно это вообще – столько времени быть далеко от своего тела? И кстати, а кормить-то его как?
Под хмурым девичьим взором с запозданием вспомнил о способности Лолы слышать все мысли о себе. Пойманный с поличным, пожал плечами – ничего не поделаешь, проблему нужно всесторонне обдумать. Мало ли, какая мелочь натолкнет на решение. В конце концов, он тут не в игрушки играет.
Его смерили крайне ехидным взглядом, от которого Дима даже растерялся и не сразу сообразил, что лежит сейчас на диване в обнимку с лего. Тут же сел и отставил коробку подальше. Съезд критиканов, блин…
Рядом плюхнулся отец, и, судя по лицу, сбор показаний не прошел даром для его психики. В богатыре даже стыдливо зароптала гуманность. Начать решил с нейтрального:
– И как оно?
Кирилл почесал шею:
– В целом по итогам нашего общения можно раскрыть дел двадцать о мелких хищениях в особо наглых формах, с сотенку о вандализме и даже пару-тройку о подделке документов…
– Исправление не считается! Я не виноват, больно мелко там написано! – завопил тонкий голосок из-под дивана.
– …два дела о подделке документов. Но о моем прошлом что-либо конкретное говорить отказываются наотрез. Мол, если скажут, Чернобровка обязательно вернется и открутит всем головы. Однако, по словам источника, пожелавшего остаться неизвестным… – самый бойкий домовенок – Лохматыч, кажется? – активно замахал Диме рукой, – …я был – почему, кстати, был? – мужиком башковитым, на то, что домовые проговорятся, не рассчитывал и предусмотрительно обеспечил себя уликой, сразу наводящей на след. Но почему-то таскаюсь с ней по всему городу, а не изучаю.
Звучало слишком похоже на типичного Кирилла.
– Какая улика, есть идеи? Чемоданчик этот странный? Записка?
Заинтересованная Лола даже подплыла к ним чуть ближе, прислушиваясь. Играть в тетрис, правда, не перестала. Кирилл помолчал немного и протянул ДТП сказки Андерсена.
– Главная улика должна была быть со мной с самого начала, достаточно бросаться в глаза и вызывать вопросы. Я считаю, подсказка – эта книга. Вопрос – подсказка к чему?
Богатырь уныло повертел томик в руках:
– Не хочу расстраивать, но книжка как книжка. По-моему, вся ее задача ограничивалась обоснованием для камер наблюдения, какого хрена мужик сидит прямо напротив входа.
– Со сказками Андерсена? Серьезно? – Кирилл закатил глаза. – Детектив из ближайшего ларька, конечно, был бы в разы подозрительней, чем детская книжка.
– Ларьков, кстати, давно уже нет. Снесли.
Отец замолчал и вдруг с совершенно каменной рожей выдал:
– В мире, из которого прибыл я, фашисты в сорок пятом проиграли.
Дима с раздражением парировал:
– Батя, у нас тоже проиграли, и ты не из другого мира. Решение мэра.
– Снести ларьки?
– Ну да.
– Похоже, мир и вправду все тот же. Откуда ж взяться еще одному с такими дебилами в правительстве? Стоп, а где сиги и пиво брать?
– В магазине, по паспорту.
– Издеваешься?
– Возвращаю в реальность. Объясни лучше – с чего такая уверенность, что книжка неспроста?
Кирилл беспомощно развел руками:
– Она вообще в логику не вписывается! Хрен с ними, с ларьками. Но любой на моем месте взял бы детективчик, ну или журнал с голыми бабами, а не сказки Андерсена. Это очевидно.
– И?
– Слушай, кто бы это ни спланировал, он меня знал. Я реально каждое утро перед работой читал сказки на той скамейке. И не надо так глаза пучить, мне дед все мозги выел, мол, я неуч и не знаю матбазы, вот и наверстывал как мог – в архивы ж не пускали. Суть в чем: да, я читал сказки. Но настоящие, а не фэнтези-идеи какого-то поехавшего мужика. Я б в жизни по своей воле Андерсена не выбрал. И тут намечается развилка: либо кто-то меня заставил, невольно себя выдав, либо я сам хотел привлечь к этому свое же внимание. – Помолчав, Кирилл подытожил: – Достань мне записи с наружных камер.
Дима закатил глаза:
– Мне и так довольно подробно пересказали произошедшее. Ты пришел, уселся на самом виду и двадцать минут читал. Всё.
– Дай мне самому это увидеть.
– А больше ничего тебе не дать? Взгляни на ситуацию с точки зрения моего начальства: младший богатырь, посланный по следу преступника, внезапно исчезает с места облавы, теряет табельное оружие – вряд ли они признаются в выдаче маячка, – а потом припирается и просит записи системы безопасности, желательно навынос.
– Тебя ж никто из ваших не видел, – пожал плечами отец. – Соври: мол, пистолет до этого отжали, а в клубе и ноги твоей не было.
– Ну да, конечно. И мотоцикл мой там совершенно просто так стоял у стены. Без намека. Наверняка сам и приехал.
– Ты оставил там мотоцикл? – ужаснулся Кирилл.
– А лучше было бы тебя? – отбрил ДТП, но заметил странное: на словах про мотоцикл домовые тут же синхронно принялись делать вид, будто заняты чем-то своим и разговор их не интересует. Ошибки быть не могло – они что-то знали. Покосившись на отца, богатырь выгнул бровь: – Бать?
Тот уже и сам сообразил, выцепил взглядом в толпе Пал Палыча и выжидательно на того уставился. Старший домовенок смотрел в пол, а остальные аккуратно подпихивали его в бок, мол, говори давай. Сдавшись, он вздохнул и махнул рукой. После этого зазвенел буквально весь гараж. Словно курицы, одновременно снесшие яйца, домовята неизвестно откуда вываливали на пол детали мотоцикла. Особенно воображение Дмитрия потрясла парочка с колесами. Когда звон стих, Пал Палыч, застенчиво чертя что-то ногой на полу, заговорил:
– Мы это, коня твоего притащили. Максим Максимыч распорядился, чтоб духу богатырского у его дверей не было, ну вот мы и расстаралися…
Шокированный ДТП смотрел на пол с таким лицом, будто сейчас сам домовых на запчасти разберет. Лохматыч засуетился и побежал решать проблему мирным путем:
– Не серчай, не серчай! Как нам иначе его утащить-то было? Нельзя ж своим ходом, внимание бы привлекли ненужное. Ты, молодец, не убивайся так, утро вечера мудренее. Спать ложись, а мы его как раз пока в обратку соберем. Мы ж профи!
От богатыря не укрылось, что парочка домовых сзади Лохматыча переглянулись:
– А мы чё, и впрямь профи?
– Ну кто ж его знает? Наверное, тут не сложнее лего?
Дмитрий возвел очи горе и встретился взглядом с флегматичной Лолой. Та, пожав плечами, вернулась к тетрису. Вот уж спасибо за поддержку, подруга.
Вернувшись в съемную квартиру, розововолосая Ляля, не разуваясь, потащила Лилю в большую комнату, попутно продолжая разговор:
– Да любит он ее! Невооруженным глазом видно!
– Дан Ваныч – человек серьезный. Ему не до телячьих нежностей, – нахмурилась Лиля.
– Мамой клянусь!
– У тебя ж ее отродясь не было. Как и у всех нас, кстати.
– Да ты сама подумай! – продолжала Ляля, зашторивая окна. – Он же Танечку аж выпрыгнул защищать! Я думала, она сейчас этой швабре прям в мочалку и вцепится, а Данечка возьми и встань рядом. Еще и отбрил так… Горячо.
– Тебе мерещится, – покачала головой Лиля, сев на диван и безуспешно воюя со шнурками кроссовок. Ляля плюхнулась перед ней и начала развязывать узлы.
– Точно
