костюм:
«Нету, нету, нету никого! Пиджак и штаны тут, а в пиджаке-то никого нету!»
Вольдемар сдавленно хихикнул.
«Где же вы, Михаил Афанасьевич, Геллу потеряли?» — хотел спросить он, но проглотил шутку. [72] При встрече с Модельером судеб, великим Мастером кукол, этим ничтожным на вид существом, которого даже человеком язык назвать не поворачивался, его, однако, всякий раз брала странная, необъяснимая оторопь.
Теневит поставил куклу на асфальт. Та неожиданно пришла в движение, судорожно зашаталась, удерживая равновесие.
— Ты не выполнил уговор, — наконец произнес Дух, отрывисто шагнув навстречу. Голос его, приглушенный, ровный, походил на шепот волн, шорох осыпающихся камней и гул земли перед началом большой тряски. В нем безошибочно угадывалась древняя, несокрушимая и неподвластная мольбам сила.
Вольдемар расправил плечи, бодро тряхнул головой:
— С моей стороны все сделано. Нужен был ключ, но я справился лучше — привел вам девчонку, которая владеет ключом. Где Кудель памяти?
Блондин наигранно засмеялся. Эхо задребезжало, подхватывая его рваный смех, и воспарило под козырьки скособоченных старых крыш. Но гогот оборвался так же быстро, как начался.
Дух дернул головой, подаваясь вперед.
— У нее нет Ключа, — сказал Мастер. — Ты обманул меня. Она как шкатулка с кодовым замком: сама по себе бесполезная, а вскрывать слишком долго.
— Значит, девчонка обманула нас обоих. Ключ был у нее…
Неумелое тело, рваные неловкие движения. Чужая неподатливая пластика выдавала перворожденного Духа с головой, но в то же время в зазоре между пониманием и реальностью чувствовалась мощь, которой совсем не нужна материальная оболочка, чтобы сравнивать с землей города.
Вольдемар вспомнил институтских деятелей, мимоходом подумал: «Интересно, хоть кто-нибудь из них предполагал, что архаичная сущность выберет себе такую личину?»
Дух приблизился вплотную. Запах свежей древесины вперемешку с акриловыми красками ударил в нос. Отсутствие дыхания и стойкий душок искусственной оболочки — вот что еще выдавало неживого гостя в мире смертных.
Мастер повел головой над шеей Вольдемара, будто принюхиваясь. В черных неподвижных глазах Духа плескалась Исконная Тьма. Сопротивляться такому взгляду было сложно.
— Воня-я-яешь мертвечиной, — произнес он вкрадчиво, растягивая слова. Неподвижные глаза стеклянно блестели в жадном охотничьем запале. — Верно говорят: это плата за души тех, кто отдал жизнь ради твоего возрождения? Теперь ты повсюду носишь с собой смрад их крови…
Вольдемар тяжело сглотнул и почувствовал возню под пальто. Кот тревожно заерзал.
— Мы договаривались: я добываю ключ и возвращаю себе память. Теперь ключ исчез. Откуда мне знать, что все изначально не было обманом?
Дух, не мигая, смотрел на него. На лице, будто покрытом ровным слоем штукатурки, читалась скука.
— Хочешь увидеть свою память? Сомневаешься, что мне подвластно вернуть ее? Ты ж мой хороший… Я Модельер судеб!
Мастер откинулся назад, сунул руку куда-то в недра под одежду и извлек на свет блестящее веретено и серый комок шерсти. От пучка тянулась к веретену тонкая нить.
Кудель памяти…
Ногти Вольдемара клацнули в воздухе, но Дух успел раньше.
— Каково тебе? — поинтересовался он со сладкой улыбочкой, пряча кудель обратно за пазуху. Глаза Мастера при этом оставались серьезными, и такое резкое несоответствие зловеще царапало по сердцу.
— Что? — не понял Вольдемар.
— Знать, сколько людей погибнет из-за твоего желания вернуть память. Это так эгоистично и цинично, что, будь у меня шляпа, я бы ее снял.
Вольдемар помедлил:
— Мне плевать на жертвы. Я не рождался защитником людского рода, чтобы беспокоиться о каждом.
— Тебе-то откуда знать? — усмехнулся Дух.
От поворота переулка снова повеяло холодком, или, быть может, холод этот выступил из самых глубин земли. Из обиталища древних Духов.
— Вы… вы что-то знаете обо мне? — опешил Вольдемар. — Хотя глупый вопрос… Кудель.
Дух пощелкал пальцами:
— Друзья той девчонки из Института будут искать оставшиеся части Ключа. Ты должен их опередить.
— У нас был уговор!.. — Вольдемар не успел договорить.
Мастер кукол рванулся с удивительной для его хлипкого тела прытью. Впечатал Вольдемара в стену. Острие веретена задрожало в сантиметре от его горла.
Вольдемар успел мельком подумать: удивительно, второй раз за вечер ему намереваются перерезать глотку.
— Идиот! Ты хоть понимаешь, что трещины под городом разойдутся строго в определенный день?! И к тому моменту Ключ для ритуала должен быть у меня!
Из-под пальто послышался грозный рев. Кот дернулся, высвобождаясь, и ощетинился иголками зубов. Перворожденных Духов кошки не любили еще больше, чем Потусторонних. Недаром именно черного кота чаще всего приносили в жертву, желая умаслить властителей здешних мест: «кровь врага да наполнит чашу мою…».
Мастер кукол расхохотался.
Кот издал сдавленный вопль и зашипел, закрывая собой шею Вольдемара.
Дух скривился и вдруг со всей силы рубанул веретеном снизу вверх. Вольдемар вскинул руку, заслоняясь от удара.
Запальчивый смех Духа перешел в каркающие хрипы.
Вольдемар почувствовал, как по его груди потекло что-то теплое. Тельце кота ослабло и безвольно выскользнуло из-под полы пальто, падая на землю. Мастер кукол отступил.
Вольдемар пошатнулся и, оставшись без опоры, медленно сполз по стене. В глазах полыхали красные блики. Правую ладонь пересекал глубокий порез — веретено задело по касательной и его. Вольдемар тяжело дышал и старался не смотреть в сторону, куда упал растерзанный труп кота.
Дух следил за ним сверху с бесстрастным любопытством.
— Я… — отдышавшись, выдавил Вольдемар спустя, наверное, целую вечность. — Я сделаю все, что тебе нужно. Но я хочу кое-что взамен… За вторую услугу. Ответ.
Теневит медленно развернулся, а взгляд блондина буравчиком уперся Вольдемару в переносицу.
С полминуты Мастер кукол размышлял:
— Я трижды отвечаю без платы. Но для тебя изменю правила. Один вопрос.
— Факт, — выдохнул Вольдемар. Твердое «т» уперлось в зубы, и получилось сдавленное иностранное ругательство. — Один факт обо мне. Кто я?
Мастер покачался, переваливаясь с мыска на пятку. Остановился, поднеся палец к щели рта. Да так и застыл. Со стороны казалось, будто он просто оцепенел, как заводная кукла, от которой потеряли ключ.
— Ты сын аптекаря, — наконец обронил Дух так, как роняют ненужную сдачу в баночку для чаевых. — Разочарован?
Вольдемар затих, прислушиваясь к изменениям внутри себя. В звенящей тишине зарождалось тревожное возбуждение. Он точно знал, что последующие дни проведет в архивах, с головой зарывшись в бумаги о всех иностранцах-аптекарях Васильевского острова, но во что бы то ни стало найдет ниточку к прошлому.
— Может, лучше избавиться от воспоминаний, пока они не принесли еще больше огорчений и бед?
Мастер жестом подозвал к себе теневита, и тот протянул зажигалку. Блеснул оранжевый язычок пламени. Дух снова вытащил кудель. Задумчиво покрутил в пальцах.
— Нет! — воскликнул Вольдемар.
— Что?
— Нет!
— Тогда у меня есть одно условие, — произнес Мастер. — Новое.
— Уговор.
— Зря-я…
Мастер стремительно придвинулся. Твердые ледяные пальцы стиснули шею Вольдемара.
Электрическое напряжение родилось в районе желудка, толкнулось, скрутило тугой петлей. В голове зашумело. Вольдемар с запозданием понял: так пульсирует кровь в висках. Забытое ощущение жизни хлынуло в него бурлящим потоком, снося выстроенные веками баррикады нечувствительности. Мир поблек, потухли вдали едва уловимые отзвуки ночного города, его тайные подземные шорохи. Прозрачный понятный мир укрылся герметичным пологом, оставив лишь безграничное чувство уязвимости.
Ладони покалывал зуд. На языке вяз слабосоленый металлический привкус. Зато в набравшем объема воздухе чудилась недосказанность. И тайна, что недоступна простому человеку.
Мастер ослабил хватку.
Вольдемар покачнулся и попробовал встать, но запнулся и распластался на земле. Фиолетовая твердь небосвода закачалась и медленно закружилась. Привычных опор теперь не существовало. Картонный, плоский Город выступил из темноты грозно и непримиримо. Даже не так…
Теперь это был просто город: бетонные коробки жилищ, серые ленты тротуаров, воткнутые в землю деревья и чахлые кустики. Опутанный линиями электропередач, подключенный к системам канализации и водоснабжения, заботливо завернутый в толщу облаков и промышленных испарений, как в саван, город напоминал неразложившийся труп, из которого тянет соки множество адских кровожадных механизмов.
Его Город умер.
А Вольдемар жил.
И убогая обшарпанность дворов теперь не вызывала в нем никакого душевного отклика.
А может, это потому, что души у него так и не появилось…
Саднящая ладонь кровоточила. С пугающей непрерывностью капли собирались на кончиках пальцев, срывались
