в щель между боком конторки и накидкой. С полки в полутора метрах от меня махала ладошкой улыбчивая кукла-мальчик в штанах на подтяжках и полосатой майке.
Кукла была размером с годовалого ребенка. Короткие штанишки и тонкие лямки позволяли рассмотреть искусно сделанные шарнирные суставы. Подвижный рот открывался и снова захлопывался, будто кукла отчаянно пыталась что-то сказать. Стеклянные блестящие глаза смотрели с пугающе живой осознанностью.
А еще… Круглое личико, и ямки на щеках, и упрямая нижняя губа, и эти брови вразлет под темной челкой страшно напоминали мальчика с ориентировки. Одного из четырех пропавших до Василиски.
Я затаила дыхание.
На полке рядом с куклой стояла табличка. Так бывает на школьных выставках с поделками учеников. Я прищурилась, вчитываясь в ровную череду печатных жирных букв.
«Кузьмин Михаил».
Миша…
Только теперь я заметила, что на свободных местах рядом с куклой-мальчиком стоят еще бумажки.
Якушева Олеся. Нелюбова Злата. Данилов Никита.
Четверо пропавших друг за другом детей. Два мальчика и две девочки, что своим исчезновением устроили в городе небывалый переполох.
Но Василисы Лесневской среди них не было…
Я запоздало поняла, что давно не слышу ничего, кроме шороха заводных механизмов.
Скрывавшая меня ткань внезапно дернулась и с протяжным скрипом оторвалась от столешницы, к которой была прибита. Я попыталась увернуться, но меня схватили за шиворот, рванули назад.
Я отлетела к стене, сбила с полки несколько заводных игрушек и лишь тогда обернулась. Вихрастый блондин стоял в паре шагов от меня.
Его лицо могло бы послужить примером лиц, которые улыбка озаряет подобно солнцу, а ее отсутствие обезображивает человека до какого-то инстинктивного неприятия. В остальном выглядел он непримечательно: обычный парень лет двадцати пяти, в джинсах и зеленой рубашке поло, — пройдешь мимо на улице и не заметишь. Хотя не обязательно ведь выделяться, как Вольдемар, чтобы…
Чтобы что? Творить зло? Похищать чужих детей?
Закончить мысль я не успела.
— Думала вот так, да? Ворвешься без спросу, возьмешь что надо и ищи-свищи? — Блондин ухмыльнулся, и я поняла, что некоторые сорта улыбок искажают лица похуже любых гримас.
Я пошарила взглядом по полу. Ключ отлетел к пухлому дивану. Блондин наклонился, поднял его, сдул пылинки и с пониманием взвесил на ладони.
— Это еще не все, что мне нужно. Скажи, ключ действительно принадлежит тебе или ты его украла?
Точно забыв обо мне вопреки заданному вопросу, он подошел к стоявшему на полке кукольному мальчику, бережно взял и водрузил на конторку. Повернул ко мне спиной, задрал кофточку. Я увидела отверстие с механизмом для завода.
— В таком виде человеческие личинки нравятся мне гораздо больше. А разницы для дела все равно никакой — суть-то одна и та же… — Он застыл и поднял на меня голову. — Молчишь… Догадалась? — поинтересовался незнакомец как бы невзначай.
— О чем? — хрипло спросила я. В горле мгновенно пересохло. Я шарила рукой по полке, ища что-нибудь тяжелое. И не находила.
— Значит, еще не догадалась, — почему-то скучающе проговорил безымянный блондин и усмехнулся. Сунул ключ в отверстие и дважды с силой крутанул против часовой стрелки. Мальчик, продолжавший махать ладошкой, словно японский кот-талисман, затих, застыв посередине незаконченного движения.
— Где ос-тальные? — собравшись с духом, спросила я, но голос предательски дрогнул.
— Все там же, в безвременье. Как и положено. У тебя еще один вопрос.
— Где моя сестра?
Блондин бережно разгладил одежду на кукле и развернулся ко мне всем корпусом:
— На этот вопрос ты можешь ответить сама. Если разгадаешь код.
— Какой, к черту, код?
Дверь скрипнула снова, и я осознала, что мне конец: против двоих я точно не справлюсь.
На пороге стоял, покачиваясь, манекен. Ростовая кукла с фабрики медицинских пособий. Только в одежде. Серое равнодушное лицо обратилось ко мне.
Мы встретились взглядами. Хотя как можно встретиться взглядом с бездушной куклой?..
Я напряглась, приготовившись обороняться.
— Что встал?! Хватай ее!
На несколько мгновений манекен завис. Покачнулся нерешительно…
— Ну!
…и вдруг рванулся вперед, граблями-руками толкнул блондина в грудь, сбил с ног и сам повалился следом.
Жадно хватая ртом воздух, я не смела даже шелохнуться.
— Бе-ги… — хрипло проговорил манекен. — Бе… ги…
Повторять в третий раз не потребовалось. Короткое слово сработало как заклинание.
Я вскочила, схватила в охапку куклу-мальчика, ключ и стремглав кинулась к накинутому на дверной проем пологу. И все-таки в последний миг обернулась, почувствовав колючий взгляд, буквально прожигающий спину…
Очки слетели с поваленного блондина, и вместо человеческих глаз на меня смотрела пронзительная, беспросветная чернота. Как два бездонных колодца, как окна в бездну, затягивающие водовороты тьмы, лишающие воли.
Я оступилась. Но манекен опять прохрипел:
— Беги…
Я прижала к груди куклу, стиснула в ладони ключ, рванула ткань и, зажмурившись, прыгнула, желая лишь одного: оказаться в безопасности.
И чтобы все наконец закончилось…
Часть 4. Василий
Настроение было испорчено окончательно. Казалось, строй мы хоть какие сумасшедшие догадки, они всегда будут оборачиваться неудачей. Даже если мы и окажемся случайно близки к правде.
Может быть, Гусев и Кшесинская все-таки ошиблись?..
Я подумал о балерине, и снова в памяти колыхнулся забытый с утра сон про кладбище и цифры на могиле некоего Александра Пеля. Сына великого алхимика? Я пожалел, что забыл спросить об этом у Лёни, но решил, что погуглю сам. Наверняка Интернет пестрит подобными записями и готов поделиться теориями, фактами и сказками с любым желающим. Надя вот с утра читала нечто подобное.
Но зато я не забыл поинтересоваться другим.
Видео, показанное Хранителем, все не выходило из головы, и, задержавшись на пороге лаборатории, я шепотом спросил у Лёни, кто мог проделать такие тоннели под городом.
— Я не знаю, — вздохнул он. — Мне неприятно это признавать, но пока у меня нет ответа для вас.
Переваривая его слова, я вышел к проспекту и остановился возле светофора. Солнечный свет и недосохшие вчерашние лужи, отражавшие радостные блики, сейчас скорее раздражали, нежели поднимали боевой дух.
— Куда? — бросил Ярослав.
Я подумал о ресторане, куда обязался заглянуть, и на душе сделалось совсем паршиво. Глянул через плечо: идти пешком тут от силы пара минут, глупо будет снова отложить на потом.
— Я на работу, — сообщил я.
Ярик хмыкнул.
— Понятно. Апокалипсис дела насущные не отменял.
Мне захотелось возмутиться: какой апокалипсис? Неужели и он поверил, что мы проиграли? Но Ярик уже коротко взмахнул рукой на прощание и двинулся по направлению ко второй линии, к дому математика Киселева.
— Тогда на связи.
— Удачи, — сказал я больше самому себе, чем вслед бодро ускакавшему Ярику…
— На одно опоздание я еще могу закрыть глаза, но где ты был весь вчерашний день?! Твоя смена!..
Разъяренная Оксана настигла меня, когда я пытался вспомнить пароль от служебного входа. Эти цифры вечно выпадали у меня из головы. Все-таки память на всяческие бытовые детали не мой конек.
Почувствовав шумное дыхание рядом, я развернулся и спиной припал к двери, будто боясь, что на меня нападут сзади.
Оксана выглядела, как всегда, безупречно: собранные в гладкий высокий хвост волосы, одежда без единой складочки, ровный матовый макияж на лице. Сейчас очерченные бледной нюдовой помадой губы презрительно кривились, а заламинированные тушью ресницы подчеркивали недобрый взгляд, топорщась острыми пиками.
— Если ты думаешь, что я стану прикрывать твою… хм, только потому, что мы когда-то пару раз сходили на свидание, ты очень ошибаешься, — прозвучало страшным шепотом. Оксана еще пыталась сдерживать негодование: посетителей в субботнее утро в зале было предостаточно, и приходилось «держать лицо» на людях. — Ключ, — потребовала она, протянув руку ладонью вверх.
— Что? — не понял я.
— Ключ, — повторила Оксана, гневно раздувая ноздри. — Ты уволен. Это решила не я, но, если хочешь знать, я всеми руками это поддерживаю.
— У меня нет ключа. — Я виновато развел руками.
— И чего ты тогда пришел? Поработать?
— Судя по всему, забрать свои вещи из шкафчика.
— Без ключа… — Теперь Оксана смотрела на меня как на умственно отсталого.
— Значит, в следующий раз. Завтра.
— Никакого следующего раза не будет. Чтоб через два часа!.. Делай что хочешь. И духу твоего здесь…
Я глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь оставаться спокойным. Не время устраивать скандалы. Да и смысл?..
— Я сказал, что зайду завтра. Ты не услышала?
Надо было видеть, как она побагровела. Никто никогда не смел перебивать Оксану. Она от этого приходила в бешенство.
Решив, что терять мне нечего, я подцепил из нагрудного кармана ее
