Он меня понял и тут же откликнулся:
— Все в порядке, Малыш. Они понятия не имеют о вашем проникновении. Их индивидуальная связь нарушена, но охранные системы работают и показывают, что все в порядке.
— Уверен, — коротко ответил я.
Лиза бросила на меня странный взгляд, значения которого я так и не смог расшифровать, и тут же отвернулась.
— Малыш, не теряй бдительности, — предупредил Капитан. — В помещении вы окажетесь беззащитными, а я почти уверен, что там будет засада.
Догнав Лизу, я тронул ее за локоть и кивнул в сторону близкой уже громады производственного корпуса.
— Скорее всего, нас там поджидают, — прошептал я.
— Знаю, — коротко сказала она, а потом, словно не удержавшись, добавила: — Тебе еще не поздно уйти.
Наверное, я понимал ее состояние и причины такого ее ответа, но все же почувствовала обиду.
А потом ее вытеснила печаль.
Наш мимолетный роман, каким бы страстным и искренним он не был, заканчивался, а вместе с ним подходила к концу и моя очередная жизнь.
Очередная, а может быть, и последняя.
Лиза отвернулась и пошла вперед, безошибочно огибая невидимую в тумане глубокую яму. Я последовал за ней.
Больше — никаких чувств, никаких эмоций.
Только холодная, отстраненная готовность к немедленному действию.
Мы приближались к ключевому объекту здешнего преступного предприятия. А значит — и нашей операции.
Операции Команды Смерти.
3
Погоня сзади.
Стас увидел ее на внутреннем экране шлема, прежде чем она появилась во плоти в дальнем конце коридора.
Он толкнул первую попавшуюся дверь. Заперто.
Приостановившись, чуть понизил центр тяжести, формируя устойчивую широкую стойку. Качнулся к двери — назад и чуть влево. Провел удар.
Подошва впечаталась в деревянную поверхность — чуть ниже дверной ручки и врезного замка.
Дверь была настоящая — из толстых деревянных пластин, и замок в ней был вполне приличный, но сила заднего удара ногой, нанесенного мастером рукопашного боя, достигает полутора тонн, поэтому ничего удивительного не было в том, что дверь не только распахнулась, но и переломилась пополам. Одна половина, рухнув на пол, отлетела в глубину помещения, другая мотнулась на дверных петлях, ударилась о стену и, отскочив, вновь закрылась.
Стас не стал ее трогать. Быстро проскользнул в зияющую чернотой пробоину, мягко ушел в сторону к стене, и, застыв на пару секунд, быстро проверил помещение.
Никого.
А вот коридор становился все более многолюдным. Чуть искаженные эхом, по нему, как по гулкому горному ущелью, прокатились голоса.
— Он там!
— Где? Не вижу.
— Зашел в комнату! По левую сторону.
Несколько пуль, басовито жужжа, словно быстрые, но крупные шмели, пронеслись мимо двери. Две или три из них задели потолок. С него брызнули осколки пластика и стекла. Сразу же в коридоре стало заметно темнее: несколько ламп дневного света оказались разбиты.
— Ты куда палишь, придурок? — возмутился кто-то, в чьем голосе сквозь неуверенность и страх проскальзывали командные нотки.
— А что, ждать, пока он и нас… так же, как этих?
— Отставить стрельбу!
А вот и напрасно, ухмыльнулся Стас. Тот, кто лепил пули наугад, пусть даже в «молоко», был все же чуть ближе, пусть не к успеху, но хотя бы к выживанию, чем его правильный, но безмозглый командир.
Голоса между тем звучали уже значительно ближе.
Быстро присев в нижнюю стойку с упором на колено, он сунул в коридор широкий ствол «изделия», произвел выстрел из подствольника и тут же втянул оружие обратно.
Глухой разрыв гранаты-газовки.
— Вот он!
— Черт!
— Что это?..
Голоса захлебнулись.
Подавшись вперед, Стас выглянул из-за косяка.
Розоватая дымка затопила середину коридора, окутывая три новых неподвижных тела.
— Что и требовалось доказать, — буркнул он себе под нос.
Однако сразу выходить в коридор не стал. Вместо этого, вытащив из кармана миниатюрный, но мощный смартфон, нашпигованный спецпрограммами, приступил к проверке поступающей в систему информации.
Как выяснилось, «жучок», подсаженный им собственноручно на пиджак здешнего босса, все еще благополучно работал.
4
Стена заводского корпуса, все время маячившая где-то впереди, вдруг выросла, казалось, до самого невидимого неба, заслонив всю панораму перед нами.
Лиза остановилась так внезапно, что я едва не налетел на нее. Чтобы удержаться, я обнял ее за спину, ощутив ладонью мягкий ременной корсет и жесткие ножны.
Совсем недавно я познал эту женщину, но теперь передо мной была незнакомка — холодная, чужая, внутренне отстранившаяся от всего, что некогда было самым главным, самым ценным, самым дорогим в ее жизни.
От всего, кроме любимого сына.
И я чувствовал, что уже не имею на нее никаких прав, даже самых призрачных. Я мог лишь быть рядом, ни на что не претендуя.
Ни на что, кроме возможности умереть, защищая ее.
— Пришли, — шепнула Лиза.
Я вдруг понял по ее голосу, — а может, это передалось мне через кожу, — что в ней, под твердым ледком решительности бурлит и еще одно всепоглощающее чувство — страх. Обыкновенный женский страх.
На мгновение я прижал ее к себе — она словно стала ближе и уж во всяком случае понятней.
Она судорожно вздохнула.
— Я сейчас, — прошептал я. — Сейчас.
Здесь, в непосредственной близости от здания, инфракрасный монокуляр уже кое-что показывал.
Поспешно натянув крепление прибора на голову, я подогнал пряжку на затылке, а потом осторожно снял автомат с предохранителя.
— Кажется, вход там.
Сзади, в отдалении, что-то глухо хлопнуло.
Я узнал разрыв газовой гранаты. Значит, Капитан сопровождает нас. Вернее, страхует. От этого как-то потеплело на душе.
Он тут же дал о себе знать.
— Не стоит совать голову прямо в петлю, Малыш. Налево от вас есть пристройка. От нее исходит сильное инфракрасное и электромагнитное излучение. Похоже на генератор. Возможно, там больше шансов незаметно проникнуть внутрь.
— Попробуем с другой стороны, — тихо сказал я Лизе и, придерживая ее за руку, двинулся налево.
Туман, казалось, обрел фактуру твердого вещества. Кое-где он сбивался в плотные сгущения, вроде комьев ваты. На них уходило так много взвешенной в воздухе влаги, что между этими сгущениями оставалась лишь реденькая дымка, почти прозрачная.
Это создавало жутковатое впечатление хоровода призраков, плывущих вокруг нас в медленном танце.
Лиза остановилась, шепнула со страхом:
— Камера.
В разрыве тумана прямо на нас смотрела со стены камера видеонаблюдения.
— Не обращай внимания, — спокойно прошептал я. — В любом случае оператор нас не видит.
Она резко повернулась. Лицо ее было напряженным и странным. А в голосе, кроме напряжения, прозвучала еще и угроза.
— Кто ты, Малыш?!
Я ждал этого вопроса и боялся его. Разве можно ответить на него так, чтобы уместить в один ответ всю правду…
Она смотрела молча, пристально.
Мне стало ее безумно жаль. С ее вновь обретенным даром или, вернее, проклятием, она была обречена на абсолютное одиночество. И, возможно, последним толчком, направившим ее на этот путь, будет то, что она обязательно сочтет моим предательством.
— У меня есть хозяйка, — сказал я. Сказал потому, что не мог отмолчаться под этим пристальным вопрошающим взглядом. — Моя хозяйка — Смерть.
— О чем ты говоришь? Не пытайся лгать мне.
Плотные клубы тумана окутали нас. Весь окружающий мир исчез. Мы остались одни — два бесконечно одиноких человека, глядящие, как в зеркало, друг другу в глаза.
— Ты знаешь — я не лгу. Ты знаешь — она и твоя хозяйка.
Она отчаянно мотнула головой.
— Не говори так! Я не хочу об этом слышать.
Я улыбнулся, с болью и сожалением. Я так любил ее, но понимал: сейчас я теряю ее навсегда.
