здесь. Прими мою руку, Таната.
Он ждал. Я медлила. Мне казалось, за его предложением кроется подтекст.
А Адам все не сдавался, не убирал руки, уступить пришлось мне.
Мы вышли на лед. И закружились, совсем не скользя. Адам держался на расстоянии, не прижимал меня к себе, вел уверенно. И смотрел внимательно, точно зная, чем заняты мои мысли.
– Ты сегодня при параде, – незамысловато начала я.
– Хотел произвести впечатление.
– Дай угадаю: сегодняшняя встреча закончится поцелуем?
– Нет, ты убежишь спасать перевертыша. Не волнуйся, ты успеешь, мы вдоволь натанцуемся, прогуляемся и даже выпьем горячего вина.
– Это твое условие, Адам? Мое время в обмен на ее жизнь?
– С тобой трудно договориться. Мне это нравится.
И танец продолжился. За ним – следующий. Адам не выпускам меня ни на мгновение, двигался уверенно и расслабленно. И опять, мое представление о нем изрядно пошатнулось, сейчас он походил на настоящего принца, не меньше. Мне всегда казалось, у Адама за плечами нелегкое детство, полное печали и лишений. Казалось, он, как и я, не слишком любит толпу, сторонится людей. И вот он танцует, не печалясь о взглядах и шепотке, его не волнует даже, что мы кружимся так в одиночестве, остальные танцуют на месте, топчутся и прыгают, собираясь в кружки. И всегда уступают нам путь, смотрят вслед, и шепчутся, шепчутся…
– Где ты научился так танцевать? – спросила я, лишь бы не молчать.
– Дома, как и ты.
– Дома?
– К нам приходил преподаватель по танцам, очень требовательный был мужчина. Увеличивал число занятий, если ему что-то не нравилось. Приходилось соответствовать, какому мальчишке понравится танцевать изо дня в день?
Как обычно – ничего не понятно. Сказал все и ничего сразу.
– Мы встречались прежде, Адам?
– Конечно. В моих снах.
– А если ответить как нормальный человек? – попыталась я.
Адам засмеялся. На самом деле засмеялся! Улыбка преобразила его лицо, но не в лучшую сторону, потому что интуитивно улавливалось: вот так смеялся этот человек крайне редко. Улыбка для него непривычна, потому она такая неровная и неловкая. Вовсе это не из-за шрама, хотя и он никуда не делся.
– Просто я видел тебя всегда. Вот такую, как сейчас, взрослую и серьезную, бесконечно прекрасную. Я видел отрывки, чаще во сне, наверное, наше время тогда еще не пришло. Потом мне стало интересно – кто ты такая? И я начал искать. Знал имя, пытался вытащить из видений больше, но не получалось. Дар мой не был развит как сейчас, я обходился малым. В один момент почти опустил руки, но мы встретились во дворце, такая интересная вышла случайность. Это было весной, король давал прием, собрались все важные семьи. Присутствовала и ты, с сестрами и родителями, тебе было лет тринадцать. Я не подошел, смотрел издали, не хотел пугать тебя своим видом, ведь ты и так казалась запуганной, тебе бы не понравилось внимание парня старше. Но я узнал, откуда ты и наблюдать стало проще. Я ждал встречи, точно зная, что в любой момент смогу тебя отыскать. Но не бойся, я не злоупотреблял, хотя мне безумно этого хотелось. Но как потом в таком признаться? Ты бы не оценила.
Это точно, многолетнего наблюдения со стороны мне только не хватало.
– Такая у меня жизнь, – подытожил Адам. – Ты привыкнешь, любовь моя.
Хотелось возмутиться, сказать, чтобы не звал меня так, но я сдержалась. Сосредоточилась на его рассказе: выходило, впервые встретились мы в дворце. И была я скорее подростком, чем маленькой девочкой, лепечущей о чьем-то спасении.
– Может, мы виделись раньше? Здесь, в замке?
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– Я не спасала тебя, Адам?
– Каждый день. Но мы говорим о разном, верно?
– Ты понятлив, когда тебе этого хочется. Я было подумала, ты так и будешь рассуждать о снах, судьбе и любви, – слова вырвались против воли, я расслабилась. Всему виной танец.
– Прогуляемся? – неожиданно предложил Адам.
Мы остановились, он предложил мне руку. Не взяться за руки, а именно руку, мы выглядели чинной возрастной парочкой в расслабленной толпе. Шли медленно, взглядов притягивали теперь еще больше. В танце проносились мимо, оставляя всех позади, сейчас же наоборот, встречали интерес лицом к лицу. Я ловила каждую чужую эмоцию и раздражалась от этого: мне хотелось слушать только Адама. Что он чувствует, когда рассказывает о себе, когда отвечает на вопросы. А так… посторонние эмоции заражали, мне тоже хотелось разглядывать Адама, чтобы узнать причину: что же в нем такого особенного? Неужели виной всему только шрам? Все это изрядно отвлекало.
– Ты четко следуешь расписанию, – заметила я, упорно отгоняя чужие эмоции. – Танцы, прогулка, вино, рассказ о спасении Ники.
– Выполняю обещание. Я не бросаюсь словами, девчонка будет жить. Еще немного, и я стану самым полезным членом вашего коллектива, как думаешь?
– Думаю, ты не впишешься. Видишь ли, Адам, мы здесь, чтобы убийство раскрыть, а не совершить. В этом вся разница. Хотя о каком раскрытии речь? Мы здесь, чтобы поймать тебя, узнать о мотивах.
– Много узнала?
Я задумалась: вот он, шанс все прояснить. Может, в этот раз Адам признается?
– Ты ненавидишь, когда в опасности дети.
– Полезные сведения. А ты что, обожаешь подвергать детей опасности?
– Я не убиваю. Ты мог найти меня, рассказать, что мои племянники под угрозой. Вместо этого пришел в чужой дом, сам стал судьей и все решил, даже приговор исполнил.
– Ах, опять ты о том проходимце, – второй раз за вечер Адам засмеялся, но быстро посерьезнел. – Он обратился в неприкаянного призрака без моей помощи, любовь моя. Помнишь, я говорил о предательстве? Думал, ты все поняла.
От его слов я пошатнулась, как от удара. Адам перехватил мою руку, прижал к себе. Со стороны мы наверняка напоминали парочку влюбленных: встали, обнялись, мешая другим пройти… Адам гладил меня по волосам, а я не отталкивала его, боясь, что он уйдет и не станет спасать Нику. Хотя и говорил, что обещания выполняет. Наконец Адам отстранился и повел меня к бочкам, где разливали горячее вино. Не выпуская моей руки, разжился парой стаканчиков, один протянул мне.
– Осторожно, горячо.
– Кто убил его?
– Я не могу знать всего. В будущем ты говоришь о предательстве, тебе больно, но я рядом.
– Но я думала…
– Мне известен итог. Много итогов. Уже сейчас вижу, что ты сделаешь сразу после возвращения во дворец. Вижу, как мысли в твоей голове крутятся, выстраивают теорию, – он провел пальцем по моему лбу, едва касаясь. Спустился к щеке и замер, глядя в глаза. И шепотом добавил: – Но ничего страшного, любовь моя. К
