- Стало быть нет. Вы… похожи. Наверное, это потому что вы другие.
- Вы тоже похожи.
- Ты хорошо знаешь язык, - не представляю, о чем вообще говорить с существом, которое не отказалось бы при случае перерезать тебе глотку.
- Звенящий поток, - сиу коснулась своего лба.
- Милисента.
- Что это значит?
- Понятия не имею, - признаваться в таком было стыдно. – У нас имена редко имеют значение. Есть, конечно, и такие… у нас в городе как-то появилась вдова. Её звали Добродетель.
- И как?
- Вскоре она купила веселый дом. Она была состоятельной вдовой. А стала еще более состоятельной.
Сиу фыркнула. Смеется?
- Если мне придется убить тебя, - сказала она после, - я сделаю это быстро.
- Спасибо.
Пожалуй, за такое стоило бы поблагодарить. Я повернулась к Эдди. Ничего не изменилось. Сидит и смотрит. В глазах его плещутся отсветы пламени, и глядеть на них жутковато, да и сам он тоже страшен. Хотя кровь больше не идет.
- Почему они… - я щелкнула, пытаясь поймать нужное слово. – Чарльз маг и настоящий, в отличие от меня. Но он вот побежал. И ушел бы, если бы ты не остановила. Это ведь ты?
Она чуть склонила голову.
- Спасибо. Не то, чтобы я как-то была к нему привязана, но… все-таки клиент. Да и не думаю, что сейчас стоит приближаться к городу.
- Они слабы.
- А вы сильны?
- Сильнее людей. Великая мать дарует свое благословение дочерям. И редко кто из нашей крови поддается зову мертвых. Иначе мы бы… - она вытащила из волос тонкую длинную кость. – Мы умеем повелевать. Не говорить. Тот, кто связан кровью, слышит. И будет услышан. Он ценен. Продай.
- Эдди?
Вот родного брата мне продать еще не предлагали.
- Я возьму его мужем, - сказала сиу. – У меня есть дом. Хороший. Есть шкуры. Мягкие.
- Поздравляю. Но… понимаешь… - я мысленно прокляла себя, что вообще этот разговор затеяла. – У нас так не принято. Мужчина сам выбирает женщину, с которой хочет… жить.
Сиу чуть склонила голову.
И смотрит с любопытством.
- И это он приводит жену в свой дом. Содержит её. Заботится. Во всяком случае, так положено. Но иногда не выходит.
И сказала бы хоть что-нибудь.
- Мой брат, он… он вообще другой крови!
Сиу слегка пожала плечами.
- Главное, сильной.
- И не имеет значения, какой? – а это уже, чую, может быть интересно.
- Если Сердце вернется, то нет. У нас мало мужчин. Очень. Они уходят. И редко возвращаются. Они ищут славы и крови. Злые совсем, - пожаловалась сиу.
- Наши тоже далеко не все добры.
Кажется, разговор сворачивал на ту самую тему, которая способна была объединить женщин. Даже матушка моя при всей своей воспитанности порой снисходила до вечерних бесед с мамашей Мо. Ну, о том, что мужики – сволочи.
Почти все.
- Выбрать сложно. Правильно выбрать.
Едва слышный вздох потревожил пламя. Кажется, у сиу была схожая проблема. И не то, чтобы я от этого вдруг прониклась к ней доверием. Скорее уж давно хотелось поговорить, но с кем? Не с Эдди же.
Сидит.
И пялится в пламя. И живой. Я слышу, что живой. А городу не отдам.
- У нас там, - я мотнула головой в степь. – Особо и выбрать не из кого. Край мира, считай. Или охотники, или ковбои, которые тоже уходят. А возвращаются через раз. Еще есть игроки. И те, которые без бутылки себя не помнят. Отребье всякое. Искатели удачи. Нет, бывают и нормальные… тот же Доусон. Приехал с Востока, с сыновьями. Землю прикупил. Серьезный. Матушка ему моя нравится.
Сиу слушала превнимательно, а по лицу её нельзя было понять, что она думает о моих вот откровениях.
- Но таких мало. И на кой я им сдалась? Папашу моего помнят. Матушка… она тоже без родни, а это вот… ну… нехорошо, - подобрала я правильное слово. – Эдди опять же. Его боятся. Уважают. Но жениться на мне? Настолько дурных нет.
Где-то в траве застрекотал сверчок. И голос его успокоил.
- Братец мой носится с мыслью, что отправит меня на Восток. Там города. И людей больше. Цивилизация. Он думает, что я там найду себе мужа. И заживу с ним счастливо.
- А ты?
Хороший вопрос.
- Не знаю. Я… понимаешь, до недавнего времени эти планы – они только планами и были, - я протянула руки к огню. – А почему на костях? И что за кости такие, которые всю ночь горят и не сгорают?
- Старых зверей, - ответила сиу, усаживаясь на скрещенные ноги. Она вытащила из сумки горсточку сушеных ягод, которые протянула мне. – Там, в горах, много таких. Хорошо горят.
Это я вижу.
И тепло идет. Не совсем такое, как от нормального пламени, но идет же. Хорошо. Вдруг похолодало. И главное, что холод этот накатил волной. Будто ветром зимним пахнуло, выдув остатки тепла. Завозился на своем одеяле графчик, скручиваясь клубком. Эдди лишь покачнулся.
И руку поднял, будто желая костер накрыть, но не удержал. Рука упала, а брат слегка наклонился.
- Может, его положить? – спросила я у сиу.
- Не стоит. Он сильный, - та осторожно потрогала руку. – И теплый. Хорошо зимой, когда муж теплый.
Я подумала и согласилась. В нашем доме зимой вечно сквозило. Казалось, сколько дров в камины не кидай, старые стены тепло не удержат.
С мужем спать, наверное, всяк удобнее, чем с грелкой.
Хотя… матушка говорила, что на Востоке муж и жена в отдельных комнатах спят. И тогда в чем вообще смысл-то? То есть, я, конечно, знала, в чем. Благо, Беттины шлюшки были девушками веселыми, общительными и охотно делились знанием.
Теоретическим.
О практическом не заикались даже, полагаю, из-за Эдди.
- Не уверена, что вообще найду мужчину, с которым… который… на востоке ведь все иначе, - я поежилась и пересела ближе к огню. – Ты… не бывала ведь?
Сиу покачала головой.
- И я нет. Но к нам доходят модные журналы. Старые, конечно. Новые дорого стоят, а если старые и по случаю… Эдди всегда подбирает для матушки, ну, когда возможность выпадает. Ей нравится читать о модах и вообще. Не важно.
Я помолчала.
- Что для вас важно? Для женщины?
- Не понимаю?
- Ну… скажем… там, на Востоке, нужно, чтобы девушка была скромной, - я загнула палец. – Миловидной. Воспитанной. Чтобы умела вести дом. Мама так говорила, а еще, что я к этому не способна. Скромной меня, подозреваю, тоже не назовут. Миловидной? Даже тут меня миловидной не считают. Вот и выходит, что там я… ну… не только чужая, но и не самый лучший выбор.
- Я умею охотится, - сказала сиу, тоже палец загнув. – Я могу бежать по следу оленя два дня.
- Много.
Она кивнула не без гордости.
- Я убила медведя. Освежевала его. И ела сырую печень.
Мне подумалось, что на Востоке у нее было бы еще меньше шансов, чем у меня.
- Я ходила по ледяным камням и собирала кости. Я подняла два пера, и теперь могу повелевать мертвецами.
Определенно.
- Я получила память своей матери и её матери, и матери её матери. Это тоже много.
И совершенно не понятно.
- Я хорошая… - она чуть замолчала. – Невеста? У нас нет такого слова.
- Почему?
- Моя сестра говорила, что мы разные. Вы, люди, выбираете себе пару на всю жизнь.
- Это она несколько преувеличила.
- Мы сходимся, чтобы зачать дитя. А для этого не нужны лишние слова.
- А потом? Ну, когда получается?
- Мужчина уходит. Нашего рода. Раньше… Великая мать говорила. Были рощи. В них приходили женщины, которые желали зачать. И мужчины тоже, которые хотели оставить семя. Но это давно. У меня нет той памяти. Сейчас сиу стало меньше. Много.
Она подняла руку, словно желая схватить что-то невидимое.
- Мы живем в большой роще. В горах. Есть еще несколько. Но это все, что осталось. И мужчины редко приходят. Мы ищем других. Великая мать помогает. Помогала.
Звенящий поток смолкла.
- Если не вернуть сердце, получается… вас…
Я запнулась. Как-то даже моего чувства такта хватает, чтобы понять: не стоит задавать подобных вопросов.
- Не станет. Да. Думаю. И думаю, что моя сестра не сама ушла.
