- Твоя сестра – это… её дочь? – я указала в темноту, которая скрывала других сиу. И готова поклясться, что весь наш разговор слушали.
- Мы смешали кровь с кровью первого убитого нами врага. И разделили её пополам, - Звенящий поток обняла себя.
- Холодно? Садись ближе. Если вдвоем, то теплее.
- Ты слабая.
- Есть такое, - я согласилась. – И медведей не убивала.
- А не медведей?
- Случалось. Эдди… брал на охоту. Всякую. Не хотел сперва, но потом понял, что все одно пойду, а с ним если, то спокойнее. Мы ловим людей. В основном. Нет, можем и за другую работу взяться, но другой нет. А вот подонки всякие в Последний путь валом валят, думают, что если здесь край мира, то никто до них и не дотянется.
Она подвинулась ближе. Как-то так, незаметно. От сиу пахло почему-то древесной смолой и еще мокрым камнем. Я подняла одеяло, которым укрывалась:
- Залезай. Вдвоем… не так неспокойно.
Глава 25 В которой строятся теории и отдаются враги
Глава 25 В которой строятся теории и отдаются враги
Это и вправду не было страхом. Чего боятся в пустынной прерии? Разве что далекого заунывного воя и того самого шепотка, который почти стих. Но стоит замолчать, и он снова оживет.
Сиу дышала медленно.
- Как это произошло? – спросила я. И в темноте блеснули зеленью глаза. На волчьи похожи. Многие считают, что сиу способны перекидываться в волков. А некоторые и вовсе живут в зверином обличье, только изредка его меняя. И стаи собирают.
И приводят их к людям.
Зачем?
Так сиу же. Кто их поймет.
- Я не хочу обидеть её или тебя. Или память. Но мне кажется, что все это неспроста, - я слышала, как стучит её сердце, и это тоже было странно.
У сиу и сердце?
Разве бывает так?
- Что слишком все… вовремя, да? Кто-то мог знать про это вот Сердце?
Сиу покачала головой.
Слегка.
- Она была сильной. Её мать добыла хорошего мужчину в свой дом.
И снова посмотрела на Эдди. Задумчиво так.
- На цепь ты его не посадишь. А так – сбежит, - поспешила вставить я. И сиу вздохнула, хотя, подозреваю, целиком от своей мысли не отказалась.
Вот только сиу в нашей родословной и не хватало.
- Как её звали? Если… можно узнать имя?
- Звенящий ручей.
Звенящий поток и Звенящий ручей. Это у них с фантазией туговато или просто совпало?
- Мы увидели солнце в одно лето. Детей… мы с ней и Звенящая стрела.
Или обычай? Скажем, те, кто в один месяц родился, всенепременно звенеть должны? Оно-то странновато, конечно, но с другой стороны вона, у меня имен целая куча, а графчик и вовсе третий по счету. Иные, матушка говаривала, и вовсе всех детей в роду одинаково именуют. Или на одну букву.
Тоже придурь. Так чем сиу хуже?
- Но она не увидела весны. Слабая была.
- Мне жаль.
И я не соврала. Мне почему-то было действительно жаль этой, совершенно незнакомой девочки, которая умерла где-то там, в горах.
Сиу кивнула.
- Добрая.
Почему-то это не звучало похвалой.
- Вы, люди… вы странные. У вас много лиц. Вы меняете их. Вы добрые. И злые тоже. Вы говорите правду. И врете. Это её всегда увлекало.
- Твою сестру?
- Мы росли одним домом. Её мать умерла.
- Из-за людей?
- Нет, обвал случился. В горах становится неспокойно. Великая мать говорит, что мир всегда меняется, и не каждый способен принять перемены.
Наверное, так. Кто-то, кажется, из шлюшек Бетти, упоминал, что совсем скоро железную дорогу поведут дальше, в прерии. Что и проект имеется. И строительство начнут вот-вот. А это значит, что в Последнем пути станет людно.
Китайцев привезут.
И подгорников, потому как они строят железные дороги. А с ними потянутся и другие. Город вырастет. Врут, наверное. Куда там дорогу-то тянуть?
Тем паче, что горы.
И прерии.
И… земли чужие. Они по старым договорам принадлежат не людям.
- Из-за перемен дичи стало мало. И земля плохо родит. Мы добывали шкуры и отдавали их людям. Вольным. Которые приходили в поселение. Сестра любила на них смотреть. Потом слушать. Они много говорили. Красиво. Великая мать сказала, что людям веры нет. Что они не знают цену словам.
- Но твоя сестра ей не поверила?
- Поверила. Сиу не лгут. Но люди… люди её манили. Она выучила ваш язык. И я тоже. Я всегда стояла за спиной сестры.
- И ты знаешь, когда она… когда с ней приключилось то, что приключилось?
- Нет, - сиу покачала головой. – Это… не правильно! Мы всегда были вместе!
Я осторожно коснулась горячей её руки. И вовсе та не из дерева, наоборот, кожа мягкая, живая.
- Давай по порядку. Сначала торговцы приходили к вам. И давно?
- Давно. Еще память матери моей матери говорит, что когда мы не разводили костров войны, то вели торг. В горах мало еды. А люди ценят кости мертвых. И еще золото.
О да, люди очень ценят золото.
Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть лишнего.
- Потом твоя сестра решила, что лучше торговать с людьми в их городе, так?
- Она сказала, что торговцы не дают хорошую цену. И что там мы найдем того, кто заплатит больше. И зерно купим дешевле.
- И ей поверили?
- Мы взяли шкуры и зелья, и кости, и спустились к людям.
- И вас отпустили?
- Мы подняли первые перья. Кто бы стал задерживать? – искренне удивилась сиу. – Великая мать сказала, что мы можем не вернуться. Люди коварны. Но мы вернулись. И привезли много нужного. Не только еды. И моя сестра говорила. Многие слушали.
Тепло, исходившее от сиу, успокаивало.
Все-таки она живая. Другая, конечно, не похожая на меня и на Эдди, но живая. И это хорошо. Шепоток в голове не смолкал, становился тише, тише, но я знала – нельзя засыпать.
Нельзя закрывать глаза.
Нельзя поддаваться этому голосу, потому что если я вернусь в город, то… то не сумею выбраться из него.
- Мы ходили к людям снова и снова. И всякий раз с большой удачей, - сиу судорожно выдохнула. – Он зовет. Слышишь?
- Слышу.
- Ты забрала его сердце. И он умрет. Потом. Но сейчас он зовет. Не слушай.
- Не слушаю.
- Если послушаешь и решишь уйти, мне придется тебя ударить.
- Не решу. Но если вдруг… бей, - разрешила я.
И сиу кивнула.
- Хорошо. Я постараюсь не сделать твое лицо страшным. Люди, как я знаю, любят, чтобы у женщины было гладкое лицо.
- Спасибо.
- Я помню того человека. Если я его увижу снова, я перережу ему жилы на руках и ногах, вгоню в кишки крюк и подвешу.
- Не выдержит, - подумав, сказала я. – Если на кишках.
- Выдержит, - отмахнулась сиу. – Тут главное правильно крюк засадить.
Уточнять, где и как она училась всаживать эти крюки правильно, я не стала.
- Он будет умирать долго. А я сяду и стану смотреть, - она даже зажмурилась, совсем как я, предвкушающая наступление Рождества.
- Расскажи о нем.
- Зачем?
- Чтобы я знала, кого искать.
- Это правильно, - согласилась сиу. – Нужно знать чужого врага. Чтобы не убить случайно.
Странная логика, но в чем-то понятная.
- Примерно так. Ты можешь описать его? Как он выглядел?
- Как человек.
Очевидно. С другой стороны, вот спроси меня, как выглядит Звенящий ручей и чем она отличается от прочих сиу, не скажу ведь.
- Какого цвета были его волосы? Светлые или темные?
- Темные. Не черные. С белым.
- С сединой?
- Что такое се-ди-на?
- Когда человек разменивает много лет, волосы его начинают белеть.
- Приходит мудрость?
- Ну… тут уж как повезет, - вынуждена была признать. – Иногда просто возраст.
- Се-ди-на, - она выговорила малознакомое слово с трудом. – Приходит. Да. Была. Тут.
Сиу коснулась висков.
- А сами волосы темные?
Она кивнула.
- И глаза темные?
- Нет. Цвета плохого льда. Я ей говорила, что они нехорошие. И она согласилась.
- Твоя сестра?
- Да.
- Как вы с ним познакомились? Вы его нашли или он вас?
