– Угу. Они опросили браслет о состоянии хозяина… Тот сообщил, что температура руки составляет 36,2 по Цельсию, а пульс – шестьдесят два удара в минуту.
– Фактически норма, – Маша почти покинула серебряный мир и даже испытывала полузабытую за прошедшие дни и ночи жажду деятельности. Она вернула Пармезану графии, зорко огляделась. – А мы что, одни здесь с тобой?
Пилот, о котором все уже забыли, снова хихикнул.
Вокруг них кипела бурная и малопонятная деятельность. Пробегали суровые и очень занятые на вид люди в защитных костюмах. Прямо над домом Аметистова недвижно парил, отбрасывая просторную тень, коммуникационный пункт, по совместительству – источник изолирующего поля. Трудно было представить, чтобы посреди этого столпотворения кто-то мог испытывать дефицит общения.
Тем не менее, Пармезан ответил:
– Пока да. Но Стася и Леденец уже на подлете, а Эля ждет материалы для анализа в лаборатории.
– А это кто? – спросила Маша, имея в виду людей в защитных костюмах.
– Я же говорил: ингрессоры. Спецгруппа экстремального реагирования, – Пармезан помолчал. Потом добавил немного озадаченным тоном: – Они собираются взять дом Аметистова штурмом.
– Какие резвые, – сказала Маша осуждающе. – Ты не пробовал их переубедить?
– Пробовал. Но они все такие… супермены. Уверены, что лучше знают, как им поступать.
Маша открыла рот, чтобы предложить свои услуги в качестве переговорщицы. Но в этот момент к гравиксу приблизился один из ингрессоров, мощного, как и полагается, телосложения, весьма свирепый на вид. Возможно, из-за коротко стриженой и круглой, как пушечное ядро, головы, а также тугой трехдневной щетины на квадратном подбородке.
– Ну и где ваши супермены? – спросил он с плохо скрываемой иронией.
Пармезан зарделся, а пилот, окончательно развеселившись, спрятался от греха в кабине своего летательного аппарата.
– Очевидно, речь идет обо мне, – приветливо сказала Маша и протянула ингрессору ладошку.
– О, черт, – сказал тот и попятился. – Только кисейных барышень нам здесь недоставало.
– Я, безусловно, барышня, – сказала Маша. – Но отчего же кисейная? Я энигмастер второго класса, если вам это о чем-то говорит…
– Энигмастер? – переспросил тот недоверчиво. – Второго класса? Хм… Лев Сыч.
– Простите? – удивилась Маша.
– Сыч, – повторил ингрессор и нахохлился. – Лев Михайлович Сыч. Так меня зовут. Командир специальной группы экстремального реагирования «Грифон». Имеете что-то против?
– А я Маша Тимофеева. Вы знаете, что грифон был птицей семейства совиных, но со львиными лапами?
– К чему это вы? – насторожился Сыч.
– Я просто поражена, как удачно вы избрали род занятий.
Ингрессор нахмурился, пытаясь сделать трудный выбор: придушить ли ему несносную девицу прямо сейчас или вначале позволить ей проявить свои профессиональные дарования, а уж потом, когда она потерпит фиаско, таки придушить, но со спокойной совестью. Между тем в голосе Маши не звучало ни малейшего намека на издевку, а широко распахнутые, хотя и заспанные, глаза буквально светились искренностью. Глаза, между прочим, были темно-карие, как у олененка на картинке из детской книжки.
– Хорошо, – проворчал Сыч. – Будем знакомы, – он аккуратно подержался за кончики Машиных пальчиков могучей лапой, напоминавшей клешню грузового робота. – Что вы намерены делать?
Пармезан открыл было рот, но Маша уверенно взяла инициативу в руки и больше не собиралась ее отдавать.
– Пока ничего, – сообщила она. – Мы еще не имеем цельной картины происходящего. Нам нужно время.
– А… – сказал Сыч с непонятной интонацией.
– Чего и вам желаю, – добавила Маша.
– То есть?!
– Ну, ничего пока не предпринимать. Ведь ни вы, ни тем более мы – никто не понимает пока, с чем мы столкнулись.
– Там, внутри, человек.
– Но, кажется, он выглядит довольно благополучным.
– Мы этого не знаем.
– Вот именно.
– Я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока в ваши гениальные головы придет озарение.
– Можете! – с охотой заверила Маша.
Сыч молчал, играя желваками под щетиной.
– До того, как стать ингрессором, – сказал он страшным голосом, – я много раз высаживался на неизученные планеты.
– Но здесь все иначе!.. – попыталась ввернуть Маша.
Сыч остановил ее властным жестом.
– Иногда планеты были крайне недружелюбны, – продолжал он. – То есть совершенно. Три раза я мог просто погибнуть. Энигмастеры…
Маша нахмурилась. «Ну вот, началось, – подумала она. – Самое время для реминисценций, спекуляций и дискуссий».
– Энигмастеры дважды спасли мне жизнь, – сказал Сыч. – Мне и моим товарищам. Поэтому я высоко ценю вашу профессию. Если угодно, я перед вами в долгу. Поэтому даю один час, а потом начинаю решать проблему своими методами.
– Один час – это недопустимо мало! – запротестовал Пармезан.
– Энигмастерам тогда – хватило, – величественно сказал Сыч. – И я точно знаю: сколько ни предоставь вам времени, вы всё решите в последнюю секунду.
Он коротко кивнул и удалился.
– Два раза его спасли энигмастеры, – сказал Пармезан вполголоса. – Интересно, что с ним сталось в третий раз? Неужели не уберегли?
Пилот в кабине захохотал. А вот Маша нахмурилась и даже наморщила от напряжения лоб.
– Нет, – сказала она наконец. – Я почти уверена, что он спасся.
– Машечка, – промолвил Пармезан ласково. – Все плохо? Энцефалопатия прогрессирует?
– Ага, – печально сказала Маша. – Он прав: хорошо, что у нас только час. Потом я стану совсем глупой. Как морковка.
– Но ведь мы успеем? – спросил Пармезан с надеждой.
– Наверное, – ответила Маша и сладко зевнула.
– Я действительно настолько плохой координатор? – теперь в голосе Пармезана звучали нотки самоуничижения.
– Кто посмел сморозить эту глупость? – возмутилась Маша.
– Я сам знаю, – Пармезан вздохнул. – Мне этот громила не давал и пятнадцати минут. А ты, не сходя с места, выцыганила у него целый час.
– Наверное, я ему понравилась, – предположила Маша. – Или сумела его удивить. Согласись, нелегко чем-то удивить бывалого ингрессора!
– И чем же тебе посчастливило?
– Наглостью, – бесхитростно объяснила Маша. – Ингрессоры часто имеют дело с опасными природными явлениями и агрессивными живыми существами. А вот с наглыми девицами – намного реже. Пойдем, погуляем вокруг дома. Кстати, о наглых девицах: пора бы уже появиться Стаське, ты не находишь? И, к вопросу о наглых юнцах, Леденцу тоже.
Обхватив себя за плечи, не то чтобы согреться, не то чтобы не расплескать содержимое хрустальной вазы, Маша двинулась в сторону дома. За нею, продолжая вздыхать, плелся Пармезан. «Еще бы, – думал он. – И понравилась, и удивила. И то, и другое. Симпатичная и бойкая. И умная, между прочим. Большой неотразимый нос и море обаяния. Вот кому нужно быть координатором группы, а не мне. Вопрос в том, куда в таком случае денусь я…» Его обогнал мальчишка-пилот и набросил на Машу свою курточку. «Спасибо», – сказала Маша рассеянно. «Вот-вот, – удрученно подумал Пармезан. – А ведь это я должен был догадаться насчет курточки!»
