– Нет, – Маша медленно помотала головой. – Со мной все плохо. В обозримом будущем я либо взорвусь, либо усну. И то и другое крайне нежелательно. Поэтому давайте действовать.
– Я не против, – сказал Леденец растерянно.
– Для начала отдай ключ, – потребовала Маша.
– Какой ключ? – переспросил Леденец и густо покраснел.
– Чтобы преодолеть изолирующее поле, Антон получил от Сыча апертурный ключ. Который он потерял при падении. А ты нашел и теперь пытаешься от нас утаить.
– Артем, – сказал Пармезан свирепо. – Что ты собирался делать с ключом?
– Ничего! – воскликнул тот. – Совершенно ничего! Клянусь семигранной гайкой! Только посмотреть, как он устроен. Естественная любознательность специалиста при виде высокотехнологического изделия.
– Очень безответственно с твоей стороны, – заявил Пармезан. – Отдай мне ключ.
– Лучше мне, – сказала Маша. – Потому что вы все сейчас пойдете шантажировать Сыча, и ключ будет вашим последним аргументом.
– Шантажировать? – удивилась Стася. – По поводу чего?
– Они собрались штурмовать дом с помощью тяжелой техники, – пояснила Маша. – Этого нельзя допускать.
Она показала пальцем в сторону лагеря ингрессоров. Прямо сейчас на свободный от людей и изолирующего поля участок лужайки бесшумно и величаво опускался расписанный черными и зелеными полосами большой грузовой гравитр. Сыч, уперевши руки в бока и широко расставив ноги, напоминал полководца, которому только что прислали дармовое подкрепление. Остальные ингрессоры сгрудились в сторонке, оживленно обсуждая волнующие перспективы силовой акции. И лишь Антон, который до сих пор не избавился от скафандра, по-прежнему сидел в кресле, временами трогая собственную голову, словно бы проверяя, на месте ли она.
– Почему нельзя? – спросил Пармезан на всякий случай, хотя ему и самому идея со штурмом не нравилась.
– Потому что там кошка, – сказала Маша.
– Ну и что с того?..
– Откуда ты, Марья, узнала про кошку? – вдруг взвилась Стася. – Я не говорила, что у Аметистова есть кошка! Точнее, я не успела. Хотела оставить эту новость на десерт.
– Один раз ты проговорилась, – мягко напомнила Маша.
– Анастасия Чехова, – ледяным тоном изрек Пармезан. – Твои наклонности к интригам приводят к осложнениям в работе нашей команды. Пора бы тебе об этом подумать. А если тебя тяготит коллективная деятельность, я готов рассмотреть твое прошение об отставке сразу по завершении текущего расследования.
Стася потупилась.
– Я больше не буду, – прошептала она.
– Надеюсь, – сказал Пармезан безжалостно. – Что ты еще оставила напоследок?
Стася открыла рот, но тут на экран видеала буквально ворвалась Эля Бортник. Она даже выглядела запыхавшейся.
– Растения! – закричала Эля без предисловий.
– Почему ты так решила? – спросила Маша.
– У образцов, что доставил мне Равиль, специфическое клеточное строение, характерное скорее для растений, нежели животных. Форма клеточной мембраны, способ соединения клеток… Там все очень интересно! Ведь это, как я догадываюсь, инопланетный материал?
– Ты правильно поняла, Эля, – сказала Маша. – А кто такой Равиль?
– Так зовут пилота гравикса, – вполголоса ответил Пармезан.
«А вот я не удосужилась поинтересоваться, – подумала Маша немного пристыженно. – Хотя мог бы и сам представиться. Или он это сделал? Нет, не помню». Вслух же она сказала:
– Стася, покажи нам, как выглядят дома яшешу.
Та, продолжая дуться, молча вывела картинку на экран видеала, тем самым удалив оттуда Элю Бортник. Которая, по правде говоря, была слишком увлечена исследованиями биологического материала, чтобы отвлекаться на пустяки вроде борьбы с контаминацией.
– Ух ты! – воскликнул Леденец. – Не отказался бы я провести выходные в таком бунгало!
Дом яшешу напоминал большой шар из зеленых спутанных ветвей. Он висел в воздухе, а точнее – в крочче, не касаясь земли, на толстенных чешуйчатых лианах, растянутых между неохватными стволами деревьев. Прямо под домом на травке сидело, мирно переплетя жилистые, густо татуированные конечности, человекоподобное существо. Длинные рыжие космы и борода были заплетены в тонкие косички, в ротовое отверстие вставлен свернутый из листьев дымящийся рожок, а из-под неровно подрубленной высветленной челки выглядывали дружелюбные светло-голубые глазки.
– У нас под Кельцами в прошлом году стоял лагерь Детей Радуги, – заметил Леденец. – Там встречались экземпляры и поэффектнее.
– В отчете миссии говорится, – пояснила Стася, – что при попытке проникнуть в дома местных жителей пострадало несколько кибер-разведчиков. Собственно, это случилось на этапе, когда никто еще не знал, что это дома.
– Интересненько, – сказала Маша. – А что это было, по их мнению?
– Какие-нибудь специфические симбионты, – пожала плечами Эля. – К примеру, аналог наших земных мангров.
– В чем прелесть нашего родного биоценоза, – сказал Леденец, – что для любого чужеродного феномена можно найти земной аналог.
– Ты говоришь: пострадало, – промолвила Маша. – А в чем выразились страдания?
– В отчете написано: имела место ярко выраженная реакция отторжения, в которой были задействованы активные псевдоподии лиановидного пузырчатника. Там дается ссылка на описание: семейство пузырчатниковых, род пузырчатники настилообразующие… но и без того ясно, что это растение.
– Или то, что на Шришвайякхе принято называть растением, – терпеливо уточнила Маша. – И что было дальше?
– Один из ксенологов, – продолжала Стася, – по имени Аш… Ашшур…
– Пропусти, – разрешил Пармезан.
– …Ашшурахаиддин Сийянут, – упрямо выговорила Стася. – Так вот, он избавился от скафандра – благо местная биосфера уже квалифицирована была как нейтрально-безопасная, – остался в шортах и фуфайке, на которой было написано «Миру – мир», и преспокойненько проник в дом. Где его ждало обильное угощение. Между прочим, участники миссии, не исключая Аметистова, очень высокого мнения о яшешской кухне.
– Ясненько, – сказала Маша. – Обитатели Шришвайякхи живут в полной и для человечества покуда недостижимой гармонии с природой. Они строят, а скорее всего – выращивают дома из пузырчатников настилообразующих, стеновозводящих и кровлепокрывающих…
– Откуда ты знаешь? – вскричала Стася с обидой.
– Это же тривиально, – сказала Маша. – Уж чем славятся наши ксенобиологи, но только не затейливостью в придумывании названий.
– Особенно когда все давно уже придумано на Земле, – добавил Леденец. – Линней, Ламарк и Кювье постарались.
– Умный какой, – надулась Стася.
