Впрочем, при ближайшем рассмотрении ограда не выглядела такой монолитной, как представлялось издали: бетонные плиты кое-где зияли проломами, кирпичная кладка рассыпалась, то ли от ветхости, то ли благодаря чьим-то усилиям.
— Что видишь? — спокойно спросил Капитан.
Жидкокристаллические экраны занимали лишь верхнюю половину мультиприемных очков, нижняя их часть представляла собой обычное небьющееся стекло, поэтому сейчас, когда Стас всматривался в отраженные на экранах данные, со стороны казалось, что он задумчиво смотрит в землю, склонив голову.
— Кое-где на верхних участках ограды установлены телекамеры. Судя по напряженности электромагнитного поля — работающие. Но они, похоже, неподвижные, фиксируют полосу пространства перед оградой. А вот на здании…
Капитан огляделся. Солнце, хоть и сместившееся к западу, висело еще сравнительно высоко, но из-за горизонта надвигалась полоса облачности. Еще немного, может, полчаса-час, и она скроет дневное светило. Так что сумерки, судя по всему, настанут раньше, чем они рассчитывали.
— Так что со зданием?
— Так. Ага! На углу ближнего корпуса работает камера посерьезней. Только что она повернулась, сделала охват территории, а сейчас, сдается мне, смотрит прямо на нас.
Капитан медленно и шумно выдохнул сквозь зубы. После короткой паузы беззвучно набрал воздух в легкие.
— Ладно, пошли. Посмотрим, что они для нас приготовили.
— Снайперов, во всяком случае, пока не наблюдается, — сказал Стас. — И то хорошо.
Они двинулись дальше.
— Думаю, снайперы — это крайняя мера, — задумчиво проговорил Капитан. — Сначала они попытаются организовать нам естественную смерть.
Стас скептически хмыкнул.
— Какая тут может быть естественная смерть? Уронить по кирпичу нам на головы?
Капитан пристально оглядывал приближающиеся заводские постройки.
— Не знаю, не знаю. Это упоминание о собаках… Не нравится оно мне.
Стас улыбнулся хищной, недоброй улыбкой.
— Ну, уж с собаками мы как-нибудь справимся. Нам главное — людей не просмотреть и под пули не подставиться.
Не обращая внимания на телекамеры, впрочем, довольно добротно замаскированные, оперативники прошли вдоль ограды.
По всему было видно, что новое руководство завода действительно прилагает усилия, чтобы предотвратить несанкционированное проникновение на территорию предприятия. Проломы частично были заложены кирпичом, а частично опутаны колючей проволокой.
Впрочем, чуть дальше — там, где ограда подходила совсем близко к низкому пологому берегу, незаметно сбегающему в мутноватую речную воду, в заборе все чаще стали попадаться незаделанные дыры. Точнее, когда-то они были заделаны, досками или той же колючей проволокой, но время, непогода, а также чьи-то руки, предпочитающие не строить, а разрушать, сделали свое дело: проволока проржавела и была сдвинута в сторону, доски превращались в труху, так что гвозди их уже не держали, и теперь достаточно было слегка толкнуть их, чтобы в некогда прочном барьере образовалась новая дыра.
Они прошли уже мимо доброго десятка таких дыр.
Наконец Стас не выдержал.
— Кэп, не пора ли нам перебираться на ту сторону?
Капитан медленно повернулся, бросил вокруг задумчивый взгляд, тихо спросил:
— Камеры на месте?
— Что? — не понял Стас.
— Камеры видеонаблюдения.
— А, да. По-прежнему, вдоль всей ограды. Каждые метров двадцать.
— Значит, камеры они установили, а заделать дыры не удосужились…
— Да… — протянул Стас. — И это при том, что система видеоконтроля стоит на порядок дороже, чем капитальный ремонт ограды.
— Что бы это могло значить?
Голос Капитана был равнодушным, скучающим, но глаза на спокойном худощавом лице отдавали острым и опасным металлическим блеском.
Голос Стаса, напротив, прозвенел напряжением охотничьего азарта.
— Это похоже на приглашение. Вроде распахнутого входа в мышеловку.
На лице Капитана прорисовалась задумчивая улыбка.
— Но обрати внимание: этому приглашению давно уже никто не верит.
Действительно, ни к одному из проломов, мимо которых проходили оперативники, не вела протоптанная тропинка. Лишь по кромке берега, на удалении от забора, змеилась между кустами и понижениями почвы пешеходная дорожка, изрядно, впрочем, заросшая сорной травой.
С прошлого года эта трава побурела и, благодаря дождям, легко проминалась. Оглянувшись, Стас разглядел тянущийся позади отчетливый след. Больше таких не было, так что сразу стало ясно, что никто, кроме них, здесь в ближайшие дни, а то и недели, не проходил.
Они продвинулись вдоль ветхой ограды метров на триста, когда тропинку перегородил плотный барьер кустов.
Здесь обнаружились первые следы: полоса примятой травы огибала кусты справа, со стороны реки, и скрывалась в понижении берега.
Присев, на корточки, Стас раздвинул травяные стебли.
— Это не люди, — сделал он вывод. — Отпечатки — собачьи.
Капитан огляделся. От заводских корпусов протянулись длинные тени, накрыв не только весь берег, но и полосу прибрежной воды. Ландшафт по-прежнему выглядел совершенно безлюдным.
— Посканируй вокруг, — распорядился он.
Стас выпрямился, натянул поглубже очки, медленно развернулся. Через полминуты доложил:
— Вокруг никого, но видеокамера направлена на нас.
— На ограде?
— Нет. Эти неподвижны, хотя нас, я думаю, тоже захватывают. А для надежности нас пасут еще и со стены здания. Там еще одна подвижная камера.
— Значит, двойная линия наблюдения, — констатировал Капитан.
— Похоже на то.
— Ладно, пройдем еще немного и будем смотреть, как проникнуть на территорию.
Они обогнули бруствер кустов и оказались на ровной площадке, которая, как показалось обоим, была местом преступления.
Если уж быть абсолютно точным — местом убийства.
3
Лиза отступила на шаг. Даже в полумраке было видно, что ее лицо разом изменилось — стало замкнутым и напряженным одновременно, как у человека, внезапно застигнутого новой, неожиданной опасностью.
— Что ты сказал? — спросила она тусклым, невыразительным голосом.
Внезапно я почувствовал, что сильно устал.
Когда острые, грозящие смертельным риском ситуации нагромождаются одна на другую, и конца этому, как и логического объяснения, не видно, то рано или поздно наступает предел терпению и физическим силам.
Я медленно, непослушными руками, стянул с себя пиджак, бросил на грязный серый бетон и сел, привалившись к неровной, грубо вылепленной стене.
У меня за плечами была не одна операция, и я хорошо знал, что означает накатившая сейчас волна слабости. Нужно просто остановиться и выделить немного времени на отдых.
Лиза стояла прямо напротив и пристально и молча смотрела мне в лицо.
Закрыв глаза, я с трудом разлепил губы и пробормотал:
— Передатчик… Маячок… где-то на тебе.
После долгой паузы, почувствовав, как в тишине уплотняется, нарастает гнетущая тяжесть, я открыл глаза.
Лицо Лизы было бледным, напряженным. Она по-прежнему смотрела мне в лицо, но, кажется, ничего не видела.
Спину заломило от неудобной позы. Я шевельнулся, и ее взгляд быстро обежал меня с ног до головы.
— Почему?… Откуда ты знаешь?
Она говорила шепотом, словно нас могли подслушать.
Я слабо усмехнулся.
— В любом случае здесь это не опасно. Они потеряли сигнал, как только трамвай спустился под землю.
— Ты думаешь… за нами следили?
— Думаю, да. Слишком легко они нас нашли.
Я не стал посвящать ее в свои подозрения, оформившиеся совсем недавно. Ведь тот звонок, с которого все и началось вчерашним вечером, был сделан, если внимательно продумать последовательность и хронологию событий, заранее.
То есть кто-то просто-напросто знал, что Лиза приближается к своему убежищу, знал, куда она идет и каким маршрутом обычно ходит.
Неизвестный, позвонивший вице-президенту «Лотоса-М», сообщил, что женщина находится на перекрестке улиц Гагарина и проспекта Ленина. Мы добирались до этого места восемнадцать минут. Лиза прошла полтора квартала, хотя даже неторопливый пешеход преодолел бы за это время не меньше, чем три-четыре квартала.
