отец рад, что видит сыновей по очереди, а не одновременно?
— Поговори с братом, это все, о чем я прошу.
Глаза блеснули, улыбка, прежняя, теплая. Сердце дрогнуло и забилось. Каруселью — память о бархате ночи, жарком шепоте и ласках, слаще меда. Тело отзывалось. Он видел и улыбался. Глазами блестел. Если бы они не были так похожи… Во всем.
— Я помогу. Но… Мне нужна ответная услуга. Небольшая. Прямо сейчас. Иди сюда.
Рани подошла. Холин отошел от алтарной доски, приглашая ее встать между, приобнял со спины и своей рукой подвел ее руку к схеме, повторяющей ту, что на полу, опустил раскрытой ладонью на рисунок. По линиям пробежали колкие искры, очертили ладонь контуром. Знаки на полу тоже отозвались.
— Что мы делаем? — спросила Францеска нарочито беспечным тоном.
— Мне нужно, чтобы ты подержала узел. Я хотел воспользоваться конструктом, но придется тратить время на матрицу сознания, а раз уж ты здесь… Мы ведь были близки, а это практически то же самое, что тандем. Поднимай ладонь. Теперь схема тебя запомнила. Можешь встать вон там?
Холин указал на большой рисунок, и Рани обошла пустой стол и тело на каталке, подошла к вычерченной фигуре.
— В центре?
— Глупенькая, — улыбнулся некромант, — ты же не фокус, ты просто подержишь узел. Вот туда вставай. Треугольник. Твой угол — острый. Там знак “феа”.
— Ты поможешь мне? Поговоришь с братом?
— Да, как и обещал. Поговорю, — сказал некромант и отпустил силу.
Стало горячо. Стало темно. И словно дверь распахнулась. А Рани — не стало.
* * *
Колдун снова принимал гостей. Пока никто не пришел. Он сварил кофе на маленькой плите. Подумал и добавил дольку апельсина. Потрясающий аромат. Мама всегда готовит изумительный кофе с апельсином. Да, да, у злодеев тоже бывают мамы. Должны же злодеи откуда-то браться. Мамы, папы, братья. Привязанности. Увлечения. Все, как у всех. С друзьями не так везло. Но друзья такое дело… временное. Их либо наживаешь, либо переживаешь. Он усмехнулся каламбуру и пригубил напиток. За дверью послышался шум. Черномаг набросил капюшон и устроился в темном углу, куда свет не доставал. Сегодня его очередь прятаться в тени.
— Не слишком ли опрометчиво было оставлять магмобиль у входа? — вместо приветствия заявил вольно-невольный соратник.
— На Звонца народ нелюбопытный, и что существенно, немногочисленный, — отозвался из тени колдун. Определенно, в этом что-то было, сидеть вот здесь. Уютно.
— Очень уж приметное у вас, коллега, средство передвижения.
— Зато цвет немаркий. Кофе?
— Не откажусь.
— Тогда налейте сами.
Соратник пожал плечами. Ему определенно мешал край капюшона, но он справился. Сел напротив. Темный глазурованный фарфор, длинные, подвижные пальцы мага, неизменный атрибут — артефакт-накопитель, фокус, в некотором роде проводник, связь. Хороший камень, шесть прожилок. Но у него лучше. У него — три. Три — хорошее число. Три круга, три соратника. Шесть раз по три — цикл созревания связи перехода. Проводник почти осознал себя. Почувствовал связь, встал на путь, осталось только дверь открыть. Он и сам откроет, он делал это множество раз, но ему придется потратить время, чтобы найти путь, а проводник… На то и проводник, чтобы вести. А он просто откроет дверь.
— Вам ли говорить об излишнем внимании, — подал голос черномаг. — Ваш показательный темный всплеск превратился едва не в стихийное бедствие.
— Совпал с естественным выбросом, случился резонанс. Невозможно просчитать все.
— Все — нет, но многое.
— Если бы магистрат не переносил мероприятия по зачистке несколько раз подряд, коллапса бы не случилось. Просто нужно работать по плану, а не ныть, что специалистов не хватает. Нашли же, как припекло.
— Согласен, планы — это важный элемент порядка. Но проводник мог пострадать. Разве не было возможности… оградить?
— Вы же не любите привлекать внимание, — хмыкнул коллега по цеху. — Но я видел проводник в деле. — Поток, пульс и голод. Три компонента.
— Хорошее сочетание, правильное, я бы сказал, идеальное.
— Где наш сладкоголосый товарищ?
— Немного задерживается.
— Вам не кажется, что он может нас…
— Предать? — усмехнулся черномаг. — Это так же естественно, как встающее на востоке солнце. Слишком привязан к объекту наблюдения. Чувства всегда вмешиваются. Можно пренебречь. Я учел и это. Он свою роль выполнил. Даже если предаст… Что он может предложить в качестве обмена тем, к кому он пойдет? Догадки? Поверьте, все уже обо всем догадались. Конгрегация, надзор. Я же говорил, теперь — только ждать. Система активна. Когда проводник осознанно войдет в поле фигуры…
Колдун почти физически ощутил жадное любопытство соратника. Не стал договаривать. Пусть сам подумает. Хоть он больше теоретик, но выводы-то сделать способен?
— Где ваша тварь? Наконец-то избавились?
— Обрывать связи бывает неприятно, но пришлось.
— Зачем приглашали? Просто поговорить? — уточнил теоретик темной магии.
— Сказать, что эта встреча, перед финальной сценой, последняя. И напомнить, что вам нужно быть в оговоренном месте вовремя. Не опаздывайте, иначе пропустите все веселье.
Магистр ушел так и не пригубив кофе. Не любит апельсины? А вот и юный соратник, хотя не такой уж он и юный, у нелюдей возраст считается иначе, как бы они не выглядели. Даже с плащом выделился. Позер. Дорогая ткань. настолько темная, что свет теряется, словно сгусток тьмы, а не живое существо. Было любопытно наблюдать за его метаниями. Он определенно вычислил личность магистра, но не его, до сих пор варианты перебирает.
— Зачем? — спросил он, едва вошел, голос звенит струной. Сегодня все пренебрегают вежливостью.
— Встречный вопрос. И точно такой же. Я не обижен вашим отступлением, просто не вижу в нем смысла и мне любопытно. Вы в любом случае уже связаны с системой, вы ее часть, так что, несмотря на все ваши усилия, вы прибудете в нужное время в нужное место. Не вашей волей, так волей мироздания и волей магии, пронизывающей его.
Со двора послышался шум и торопливые шаги.
— Ждете кого-то еще? — голос насторожен.
— Нет, наш третий товарищ уже был здесь. О! Изумительно! Это еще раз доказывает, что все идет, как должно, — рассмеялся черномаг, направился к выходу и распахнул дверь.
Кажется, было так, или был сон?
Сладкий, очень сладкий. Сладкий свет. Теплые руки. Даже горячие, но меня бросало в дрожь
