– Убить его, убить их всех!
Тишину на поляне мгновенно разорвали десятки боевых кличей, и наемники бросились на телохранителей графа. Сразу несколько воинов устремились к Олегу. Де Сатиньон с Дедом ринулись к нему на помощь, а остальные приняли волну врагов на щиты и методично стали их уничтожать.
Граф сошелся в поединке с бароном. Дед с Олегом, прижавшись спиной к спине, сдерживали сразу шестерых. На другом конце поляны сражение больше напоминало бойню. Кто из сражавшихся был телохранителем, а кто воином барона – со стороны было непонятно. Пространство между деревьями наполнялось звоном стали и злобным рычанием. Создавалось впечатление, что столкнулись дикие звери, а не люди. Отчетливо было видно только Тора, который без щита, с одной секирой, образовал вокруг себя настоящий круг смерти, и все, кто в него попадал, тут же умирали.
Первая же яростная атака Олега закончилась гибелью нерасторопного наемника. Но оставшиеся пятеро оказались более опытными и, видя возможности противников, атаковали очень аккуратно.
Граф тоже успел себя проявить как опытный рубака. Гвалла был измазан собственной кровью от мелких порезов, а кольчуга на животе была разорвана. Порез оказался глубоким, и барон, захрипев, опустился на одно колено, опершись на меч.
– Воины, ко мне, – зарычал он, сплевывая сгусток крови в зеленую траву.
На выручку к нему рванули с десяток человек, и Эрику с Тором, взявшим на себя командование в отсутствие Деда с Олегом, стало полегче. Численного перевеса теперь не было. Хорошо подготовленные Дедом воины сражались спокойно и уверенно. Но не все так гладко складывалось на другой стороне поляны. Три воина стояли спиной к спине и отбивались от нападавших наемников Гваллы, которые окружили их плотным кольцом. Все больше и больше Олег с Дедом оттесняли израненного графа себе за спины, сражаясь вдвоем. Изможденный де Сатиньон, теряя силы вместе с кровью, сочащейся из многочисленных ран, постепенно оседал на землю.
Вдруг над поляной раздался дикий рык – рык, от которого даже у бывалого Деда пробежали мурашки по коже. Глаза Олега остекленели, его движения стали еще резче и быстрее. Озверев от запаха крови, многочисленности врагов и безвыходности, он бросился вперед с яростью, которой никогда в себе не подозревал. Она проснулась где-то в глубине его души и требовала немедленного выхода, свободы и упоения битвой. Пропустив очередной выпад противника мимо себя, Олег перешел в отчаянную атаку. Не особо заботясь о защите, он рубил, колол, уходил от удара одного противника, чтобы напасть на другого. Неожиданную передышку, которую подарил ему новгородец, Дед использовал сполна. Зарубив ближнего к себе воина, потрясенного преображением врага, верный сподвижник оттащил графа к дереву и встал к нему спиной, готовый умереть, но никого к нему не подпустить. Но, похоже, этого и не требовалось. Все силы наемников были брошены на уничтожение всего одного бойца.
Вокруг барона происходило нечто, чего опытный Дед не ожидал увидеть. Враги стояли стеной, защищая Гваллу и не помышляя нападать на Олега, а тот, отбросив изрубленный щит и схватив во вторую руку топор, – танцевал. По-другому то, что он творил, было не описать. Этому не мог научить никто. Входить в такое состояние могли только избранные Одином воины, и Дед к их числу не относился. Оружие мелькало на солнце, двигаясь будто бы отдельно от тела своего хозяина. Все действия были направлены на нападение. Никакой защиты, ничего лишнего – только напор и разящие удары, безумно точные, молниеносные и смертельные для врагов.
Попытавшемуся перейти в атаку наемнику Олег снес голову и следующим движением с размаху вогнал топор в плечо стоящему за ним барону. Тот застрял в грудине Гваллы, разрубив его практически пополам. В эту минуту сзади донесся победный клич телохранителей графа, и Тор с Эриком, рассеяв своих врагов, бросились на подмогу Деду с Олегом.
Увидев приближающихся, рассвирепевших от битвы и крови телохранителей, оставшиеся в живых наемники побросали оружие и бросились бежать в лес, крича что-то о воинах из преисподней и наводя друг на друга панический ужас.
Преследовать их никому не хотелось – сил у телохранителей графа к этому моменту почти не осталось. Картина, представившаяся Эрику и Тору с товарищами, заставила шевелиться волосы на их головах. Среди трупов людей барона, изрубленных, словно не человек, а дьявол искромсал их, стоял Олег, забрызганный кровью так, будто принял из нее ванну. Ошметки врагов вместе с рассеченной во многих местах кольчугой свисали с Олега. Казалось, что перед ними предстала недоделанная скульптура из камня, грубо обтесанная и выкрашенная в красный цвет. У ее ног стоял на коленях разрубленный пополам барон. Он не падал лишь благодаря рукояти топора, которая упиралась в землю и тем самым поддерживала тело. Посмотрев на своих людей, Олег улыбнулся и стал медленно заваливаться на бок. Тор успел подскочить к нему и подхватить друга на руки.
Путь домой занял больше времени, чем предполагалось. Тор с двумя телохранителями успел съездить обратно в Руан и нанял несколько подвод для раненых. В седлах остались всего четверо легкораненых бойцов, остальные продолжили путь на телегах. Дед ехал впереди рядом с первой, в которой лежал бледный как смерть граф. Но тот постоянно находился в сознании, и сомнений насчет его полного выздоровления не было. Остальные израненные воины тоже находились в сознании и все норовили сесть в седла, стесняясь, что их друзья едут рядом верхом. В последней повозке везли тех, кто уже не сможет подняться и встать с ними в один строй. Трое изрубленных телохранителей в последний раз двигались бок о бок со своими боевыми товарищами. За то короткое время, что они провели вместе, все привязались друг к другу, и смерть хотя бы одного казалась невероятной, а сразу троих…
«Теперь у нас десятка, а не тринадцать человек, как раньше», – думал Эрик, не отходивший от четвертой телеги, в которой везли Олега. Тот никак не хотел приходить в сознание. Промыв и перевязав его раны и не найдя смертельных, все обрадовались, но на второй день беспокойство стало нарастать. Дед, осмотрев Олега, заявил, что тот может умереть не от полученных ран, а от того, что затратил слишком много внутренних сил для победы.
– Дед, скажи мне, Олег будет жить? – Плохое самочувствие и слабость не мешали графу размышлять и требовать прямых ответов на вопросы. – Я привык к смертям вокруг себя, не юли, скажи как есть!
– Да не знаю я! – тяжело вздыхая и смотря куда-то вдаль, отвечал верный слуга. – Я очень часто видел, как после такой ярости и более сильные воины умирали. А он еще совсем мальчишка. И как он только смог войти в транс в столь юном возрасте, не понимаю. Мне кажется, если он выкарабкается в этот раз, то все равно в скором времени погибнет. Он живет смертью, а она не любит, когда с ней играют в такие шутки. Поразительно, но этот русич умеет убивать так, будто учился этому лет сорок, а ему еще нет и двадцати. Обычно путь таких воинов очень славен, но недолог. Уверен, о нем уже говорят у Одина на пиру и ждут его с нетерпением, а над ним кружит его валькирия, в любую минуту готовая проводить его туда.
– Хватит богохульничать, Дед, – заворчал, пытаясь повернуться в телеге на другой бок, граф. – Ты же христианин, но порой твои высказывания наводят меня на мысль, что ты так и остался поганым язычником.
– Этот мальчик опять спас нам всем жизнь, а мы даже не знаем, кто он и зачем здесь. Может, бог решил послать нам ангела-хранителя, а может, дьявола? – вслух размышляя, сказал Дед.
– Всю жизнь я пытаюсь сделать так, чтобы наша земля процветала и жила в мире, при этом никогда не ухожу от битвы, если та неизбежна. А вокруг меня всегда черным вороном кружит смерть, забирающая моих слуг, друзей и оставляющая в живых меня. Зачем? Скажи, зачем, Дед? Ты столько прожил. Ответь мне.
Де Сатиньон приподнялся на локтях, пытаясь поймать взгляд слуги, но от слабости рухнул обратно на спину.
– Стой, кто такие? – Посреди дороги стоял патруль из трех всадников с небольшими флажками на копьях. Гербы на них явно указывали, что люди графа, но, кто такие, Тор никак не мог разглядеть.
– Что, совсем очумели? Не видите, господин ваш едет! – рассвирепев, прокричал Дед. – Скачите в замок, пусть все приготовят для встречи графа! Скажите лекарям, что он ранен, и готовьте погребальные костры. У нас есть те, кого нужно проводить в другой мир.
Один из патрульных умчался в замок, а двое других встали в охранение скорбной колонны…
…Проснувшись, Олег впервые за долгое время почувствовал желание встать с постели и пройтись по двору. Уже неделя, как он пребывал в сознании, но пока еще не вставал. Никто его не беспокоил, и Олег радовался неожиданному отдыху. Когда-то он мог позволить себе бездельничать неделями, а няньки исполняли все его желания. Конечно, он был единственным сыном, а после смерти матери отец вообще позволял ему все. Странное чувство. Как будто это все было не с ним или сейчас происходит все во сне. Ах, отец, как же это давно было! Интересно, ты сейчас, наблюдая за мной, видишь все это и гордишься своим сыном, так и не ставшим купцом? Человеком без роду и племени, воином, который просто ждет своего часа умереть..
