– Мне только непонятно, что общего может быть у Дракона и сумасшедшего Ястреба. Пернатый, кстати, упоминал, что встреча очень важна.
– Я чего-то подобного ожидала. Тут есть такой лорд-арбитр, он королю как кость в горле. И вот, представь, например, завтра на прогулке лорда подстерегает этот пернатый Руфус. И убивает. Жуть, конечно, но клану ничего не предъявишь. Что взять с того, кто давно свихнулся? Король доволен, в королевстве спокойно. Не поручусь, что угадала точно, но пару монет готова поставить.
– Этот арбитр, – спросил Ясень осторожно, – за что его король так не любит?
– А ты бы любил того, кто в глаза заявляет, что ты дубина и солдафон? Ну то есть не прямо вот такими словами, но смысл понятен. Его величество мне еще в юности жаловался. Другое дело, что лорд говорил ему это строго с глазу на глаз. И больше никому и нигде. Престиж короны – святое дело…
– Ты, по-моему, тоже не в восторге от лорда.
– Да его все терпеть не могут – общаться с ним невозможно. Но уважают. И король уважал когда-то. Теперь же все изменилось.
Ясеня так и подмывало спросить, как отреагирует Криста, если добрые люди увезут арбитра из столицы, чтобы спасти от злых королевских прихвостней. Но он сдержался. Вместо этого полюбопытствовал:
– А ты, кстати, давно вернулась? С Берега, я имею в виду?
– Неделю назад. Вот вникаю по мере сил. Во дворце дела, как ты уже понял, не очень радуют. Но есть и хорошие новости! Уверена, они тебя заинтересуют.
– Я весь внимание.
– Наш добрый приятель, благодаря которому я потеряла семь лет из жизни, сейчас в столице. Ты ведь понимаешь, о ком я?
– Да, – Ясень хорошо запомнил жреца, который держал его на цепи.
– Я убью его сама, как и намеревалась. Но мне подумалось, что ты захочешь присутствовать. Поэтому я ждала тебя. Ну и собрала за это время кое-какие сведения.
– Что он здесь делает?
– Он теперь не просто светлый брат, а светлейший. Через три года после тех памятных нам событий его вернули из степей обратно в столичный храм. А год назад он совершил такой прыжок в карьере, что выше уже нельзя. Да, Ясень, теперь ты, помимо прочего, лично знаком с первоиерархом.
– И тебя не смущает убийство такой персоны?
– Нет, – безмятежно сказала дракониха. – Да и тебя, по-моему, тоже.
– Криста, – он вздохнул и отставил бокал с вином, – прежде чем мы навестим жреца, ответь всего на один вопрос. Что было в том письме, которое он тебе тогда показал? Ты обещала. Согласись, я имею право узнать.
– Не спорю. Но вряд ли ты услышишь что-то новое для себя. Ваш местный знахарь просто описывал твои подвиги. Например, как ты прогнал жеребенка через перерождение. Как приезжал на девичье поле. Как по ночам смотрел на дурман-цветок. И прочее в том же духе. Ну а в конце он делал простенький вывод – тот, кто способен на все это, не мог прийти с солнечной стороны.
– И эта писулька убедила жреца, что я тварь из тени?
– Я не знаю, что конкретно подумал жрец. И почему не убил тебя сразу, а засунул в темницу. Спросишь у него сам.
– Спрошу. А у тебя самой какие возникли мысли, когда ты прочла письмо? Ты, помнится, не очень обеспокоилась. То есть я тебе тварью не показался?
– Видишь ли, – она усмехнулась, – с учетом того, что мои предки, покрытые чешуей, когда-то вышли из моря, я несколько шире смотрю на вещи.
– Ну хоть что-то, – пробормотал Ясень. – Ладно, когда поедем? Прямо сейчас?
– Да. Во-первых, руки чешутся, сил больше нет терпеть. А во-вторых, желательно управиться до того, как заплачет солнце.
Аристократка достала «глазок», посмотрела на небо.
– Ну что там? – спросил Ясень.
– Пока ничего. Слез не видно. Но я чувствую – уже совсем скоро.
Они встали из-за стола, спустились на первый этаж и вышли во двор. Кристе подвели игреневую кобылу – очень красивую и породистую, но не перерожденную. Дракониха пояснила хмуро:
– Когда с делами управлюсь, выберу жеребенка, чтобы переродился. А за того, которого тогда потеряла, жрец мне тоже ответит. Червяк светлейший…
Они выехали за стену и пересекли королевский парк, где распускались розы. Огромные фиолетовые цветы, пропитанные солнечным светом, горели по обеим сторонам от дороги. Ясень знал, что почву здесь удобряют живой рудой, и розы будут цвести круглый год, даже если выпадет снег. Но все равно ему больше нравились крошечные полевые фиалки.
Потом парк закончился, и потянулись дома – в большинстве своем двухэтажные, облицованные голубовато-лиловым мрамором. Солнце отражалось в чистейших окнах, изумрудно вспенивалась листва деревьев, посаженных вдоль оград. В этих кварталах обитали аристократы из высших. И тут же, как объяснила Криста, располагался дом иерарха.
В эти дни жрецы почти не выходили из храма. Сквозь затемненные линзы разглядывали солнечный диск, ожидая появления слез. Но, поскольку храм нельзя осквернять едой, верховный жрец ездил домой обедать. И Криста выбрала место, где удобнее его подстеречь.
Участок пути на высоком берегу моря подходил идеально – дома остались за поворотом, с улицы ничего не увидишь. И вообще, как заверила Криста, в обеденный час тут всегда безлюдно. План, конечно, отдавал авантюрой (да, собственно, таковой и являлся), но дракониху уже охватил азарт.
Дорога шла по узкому уступу на склоне. Слева на обочине – балюстрада, справа – декоративная каменная стена в полтора человеческих роста. Стена, как водится, увита плющом, а выше на склоне – кусты жасмина.
Быстро обговорив детали, они разделились. Криста забралась наверх и затаилась в кустах. Ясень остался на дороге, шагов за тридцать до поворота. Полноценной засады все равно не получится – лошадей на стену ведь не затащишь. Так что он, Ясень, будет отвлекать внимание на себя. Жаль только, что луков нет ни у него, ни у Кристы – дракониха не стала их брать. Видно, стрельба из зарослей не соответствует ее представлениям о правильной мести.
Криста просигналила ему – подъезжают! Ясень пустил коня шагом, изображая встречного путника. Из-за поворота показалась карета, запряженная двумя белоснежными лошадьми и украшенная знаками солнца. Чуть сзади ехали двое конных телохранителей. Кирасы и шлемы у них сияли, а свет вокруг как будто сгущался, образуя золотистое марево.
Первый охранник поравнялась с кустом, за которым ждала дракониха.
Криста метнулась, словно пантера с ветки. Ее полет продолжался доли секунды, но телохранитель каким-то чудом успел выхватить меч. Его рука уже описывала дугу, чтобы нанести удар с разворота, когда клинок аристократки перерубил ему шею. Марево, окружавшее всадника, тут же начало угасать. Полуобезглавленное тело грузно рухнуло на брусчатку.
Ясень видел все это лишь краем глаза. Сам он уже несся вперед, послав жеребца в галоп. Кучер на козлах бросил вожжи и выдернул откуда-то лук. Ясень пригнулся, и стрела прошла над его плечом, пощекотав оперением. Шустрый кучер тянул из колчана еще одну, но Ясень уже заносил клинок. Лезвие перерубило лук вместе с пальцами.
Добив кучера, Ясень столкнул его с козел и придержал лошадей. Карета остановилась. Криста отскочила в проем между стеной и бортом. Второй всадник-телохранитель дернулся было следом, готовый рубить с седла, но лошадь убитого загородила ему дорогу. Не желая терять секунды, он спрыгнул на землю.
Аристократка сразу атаковала. В ее руках фиолетовое жало клинка казалось живым. Оно металось с бешеной скоростью, ввинчиваясь в защиту. Противник отбил с дюжину ударов подряд, но выдержать натиск дольше не смог. Меч Кристы рассек ему ногу. Охранник чуть не упал, и тут же дракониха ударила сверху вниз, раскроив доспех.
Ясень спешился. Переглянулся с Кристой и потянул дверь кареты.
За семь лет жрец заметно постарел и обрюзг. Золотого шитья на белом плаще прибавилось, но исчезла щеголеватость. Только глаза не изменились – смотрели холодно и внимательно.
– Здравствуйте, светлейший, – вежливо сказала аристократка. – Не узнаете?
Иерарх молчал. Криста хмыкнула, резким движением схватила его за ворот и дернула на себя. Жрец, не ожидавший такого, вывалился наружу. Аристократка приставила к его груди меч – прямо напротив сердца.
– Ты бросил вызов Драконам. Но оказался слишком труслив, чтобы сражаться лично. Вместо этого послал за нами убийц. Тебя не мучит раскаяние? Сожаление?
– Я сожалею только о том, что ты не сдохла, змея. Вы, потомки лживых божков, считаете себя выше других. Решили, что можете по-своему толковать волю неба. Да, я был наивен, готов признать. Надеялся, что приручу эту тварь, которая сейчас с тобой рядом. Выжгу ее мерзкую сердцевину, а оболочку сделаю орудием света. Но тварь ускользнула, прибежала к тебе, змея. И ты теперь таскаешь ее с собой, как игрушку.
– Ты слишком глуп и ничтожен, чтобы судить Древнейших. Я не собираюсь тратить на тебя время. Но, прежде чем ты умрешь, хочу донести до тебя одну простую мысль. Драконы платят свои долги, даже если для этого придется восстать из мертвых.
