близкому на свете человеку.
– Моя королева? – донеслось робкое со стороны двери.
У порога замерли несколько ведьм. Из них лично Морриган знала лишь Карлу – в прошлом, темную виталистку. Карла помогала другим полуночным колдунам и Камарилье защищать Пропасть от слуа, и, несмотря на юный возраст, всегда была в первых рядах.
Помявшись, Карла спросила:
– Госпожа, я слышала, что целительница Орла осталась при дворе…
Морриган хмыкнула. «При дворе» – это громко сказано, конечно.
Но да, Орла осталась в Пропасти.
«Люди болеют и получают раны и в подземелье, и на поверхности, – сказала она, обосновывая свое решение. – Так зачем мне что-то менять?»
– Я хотела попросить ее обучить меня, – продолжила Карла. – Я владею магией истины и хорошо разбираюсь в человеческом организме…
Выходит, к Морриган она обращалась сейчас не как к королеве, а как к леди Высокого Дома Блэр, чьим адгерентом была Орла. На правах главы Дома Морриган могла как разрешить ей брать учеников на обучение, так и запретить.
Не успела она ответить, вперед выступила седовласая ведьма.
– А еще мы слышали, что вы… до того, как все случилось… отказались от полуночной силы.
Озадаченно нахмурившись, Морриган кивнула.
– Я видела вас в бою, – вклинилась совсем молоденькая ведьмочка с длинной косой. – Вы прятались в тенях и использовали их как оружие.
– Мы подумали… – Седовласая помялась, но все же произнесла: – Может, вы нас научите?
«Ну конечно, я для них – та самая “перевоспитавшаяся” ведьма, полуночная по рождению, но рассветная по выбору».
Морриган переглянулась с Дэмьеном, и он выразительно вскинул бровь.
– Плохая из меня учительница, – призналась она. Прежде, чем блеск в глазах ведьм потух, добавила: – Но я знаю того, кто может стать для вас прекрасным наставником.
«И мне почти – почти – не придется его уговаривать».
Бывший колдун хаоса, ставший колдуном ночи – чем не пример для подражания? И если Морриган объяснит, как это важно для нее и потерявших себя колдунов и ведьм, устоять он не сможет.
– И с Орлой я тоже поговорю. – Морриган помолчала, размышляя. – К слову, если среди ваших знакомых есть те, кто всегда хотел… ладно… кто не против изучить защитные чары, Ада владеет ими изумительно.
Две ведьмочки воодушевленно закивали. С губ Морриган сорвался изумленный смешок.
А ведь это может сработать. Ее друзья и адгеренты – при активном вмешательстве самой Морриган – могут подарить людям смысл жизни. Научить полуночных колдунов быть рассветными, созидать, а не разрушать, и уметь защищаться, не убивая.
– Великолепно. – Морриган с пробудившимся энтузиазмом хлопнула в ладоши. – Тогда королевским указом я приглашаю колдунов и ведьм, желающих пройти особое, рассветное обучение, в Тольдебраль. Только… мне надо все подготовить. Хм-м… Всех желающих жду с утра в этом зале ровно через неделю.
Когда ведьмы ушли, Дэмьен лукаво поинтересовался:
– Значит, не гостиная и не бальный зал, а учебная комната?
Морриган пожала плечами.
– Почему бы и нет? Трон я, так и быть, уберу. Но корону не сниму. Она мне нравится.
Дэмьен рассмеялся.
– Кое-что в тебе никогда не меняется.
– Ты говоришь о моем непревзойденно остром уме или моей неувядающей красоте?
– И о том, и о другом, – вкрадчиво произнес он.
Его тон и улыбка изменились, волнуя Морриган.
Приблизившись, Дэмьен шепнул:
– А еще то, что ты никогда не сдаешься.
Его поцелуй кружил голову, но, к сожалению, на большее времени сейчас не было. У нее всего неделя на то, чтобы все подготовить. В первую очередь, нужно поговорить с Файоннбаррой.
Морриган позволила себе улыбнуться. Может, и впрямь есть надежда, что те, кто не мыслил жизни без полуночной магии, научатся жить в новом мире?
Пальцы замерли на амулете зова. Взгляд, обращенный вдаль, сквозь окно, застыл.
А ведь однажды их мир уже был таким – лишенным полуночной силы. Пока одной амбициозной ведьме не удалось прорубить брешь в мир теней. Да, Бадо́ надежно заперта в том мире, в который так стремилась. Но что, если найдутся другие? Кто-то из тех, кто покинул Пропасть, проклиная Морриган? Та, кого вдохновит история Бадо́ Блэр и соблазн стать еще одной легендарной полуночной ведьмой? Тот, кто захочет освободить своего кумира?
Что, если бывшие полуночные колдуны попытаются снова подточить завесу между мирами, и кому-то, особенно упорному и одаренному, это удастся?
Что ж… Морриган, чья душа еще хранила отголоски магии Дану, будет начеку.
* * *
Белое… Все вокруг такое белое…
Нику снился сон, в котором Клио – то ли беспокойный ветер, то ли недостижимая мечта, то ли фата-моргана – постоянно от него ускользала. Над головой Ника сгущались тучи, окрашивая небо в свинцово-пепельный цвет.
Клио знала – скоро та, другая, Клио из его снов, обернется, и у нее будут пустые, мертвые глаза. Она не позволила этому случиться – рассеяла снотворение с собственным лицом, обратила в белоснежную светящуюся пыль.
Закрыв глаза, развела в стороны тучи, отгоняя их как можно дальше от Ника. На него упал луч яркого золотистого солнца, взятый Клио взаймы из чужих лучезарных снов.
«Простите, ему оно сейчас нужнее».
Клио не хотелось видеть искаженный, мрачный Кенгьюбери, вырастающий за спиной любимого. Потому и «стеклянное сердце» города с его высотками, и Старый город отступили под натиском живой природы. Вернее, последняя их поглотила.
По камню и стеклу протянулись ввысь, к самому небу, зеленые лозы. Мгновение спустя дотянулись до крыш, переплелись и… распустились. Сон Ника наполнился ароматами цветов, никогда не существующих в реальности. Куда ни кинь взгляд, всюду из земли пробивалась изумрудная трава.
Дрожащим от волнения голосом Клио позвала Ника. Он обернулся, в изумлении глядя на нее.
– Я наконец нашел тебя…
– И я тебя нашла.
Ник шагнул к ней, порывисто обнял. А потом долго, долго целовал.
– Какой чудесный сон, – прошептал он, нежно касаясь ее щеки тыльной стороны ладони.
– Чудесный, – согласилась Клио. – Но только для одного из нас это сон.
На ней было прекрасное бирюзовое платье из шелковой и невесомой, словно бриз, ткани. В Юдоли Сновидений Клио видела мир даже ярче, чем прежде – здесь обитала ее душа, которая не страдала от изъянов хрупкого тела. А потому белой повязки на ее глазах не было… но на плече, как привет из прошлого, сидела голубка.
Ее голубка. Не фамильяр, не символ. Друг.
– Это я, Ник, – улыбнулась Клио. – Не плод твоей фантазии, не осколок воспоминания. Настоящая я.
Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь, дотягиваясь до снов любимого. Море, на берегу которого они были так счастливы, заплескалось у самых его ног. Ник потрясенно взглянул вниз, на ставшие босыми ноги, по самые
