«Ты не виновата», — голос дяди Джона продолжал звучать в голове Пайпер даже когда, казалось, Марселин слишком яростно расчёсывала её волосы и грозилась сплести их во что-то невероятно тугое. Эти слова продолжали звучать, пока Пайпер, выгнав Эйса за дверь, с помощью Марселин разбиралась в юбках платья, поражалась переливам шифона на полупрозрачных рукавах и делала всё возможное, чтобы понять, как именно мастеру, создавшему это платье, удалось вплести золотые узоры на подоле, похожие на плавные незамысловатые линии. Слова звучали вопреки всем попыткам Пайпер заглушить их. Напоминали, что не всё так просто и однозначно, что сигридский мир — не поле для экспериментов.
Пайпер начинала терять уверенность в словах, брошенных Эйсу за одним из обедов. Начинало казаться, что играть по своим правилом — значит ставить под угрозу всю ту огромную работу, что была проделала другими сигридцами, и обесценивать их жертвы.
— Тебе не нравится причёска? — неправильно истолковав её молчание, уточнила Марселин.
Если бы Пайпер только не была настолько уставшей и запутавшейся, она бы рассыпалась перед девушкой в благодарностях и поставила ей памятник.
Ей нравилась причёска, безумно, потому что она совсем не была похожа на то, что Пайпер пыталась сделать со своими волосами, когда у неё было подходящее для этого настроение. Её мама, очень любившая шумные мероприятия и празднование своего дня рождения в каком-нибудь шикарном месте, всегда просила Пайпер выглядеть ослепительно. Пайпер было совсем не трудно, но она знала, что при всём своём желании и умении не сумеет выглядеть по-настоящему великолепно. Марселин же будто полностью это проигнорировала и превратила Пайпер в принцессу со взглядом утопленника. Последнее, правда, было виной сальватора.
В попытке отвлечься от ни на мгновение не утихающих слов дяди, Пайпер провела ладонью по волосам. Марселин шикнула на неё, когда пальцы девушки потянулись к локонам на затылке, собранным в небрежный, но каким-то образом выгладивший красивым пучок, закреплённый золотистыми шпильками. Но маг успокоилась, стоило Пайпер опустить руку ниже и пропустить сквозь пальцы локоны, падающие на плечи. Пайпер никак не могла точно определить, являются ли её волосы густыми, но Марселин сделала с ними что-то невероятное, доказав, что они всё же густые.
— Мне нравится, — наконец произнесла Пайпер, сдув упавшую на лицо прядь. Марселин тут же аккуратно подхватила её и вплела в другие, так, что та больше не мешалась. — Мои таланты заканчиваются на хвостах, так что очень нравится. Правда.
— Я решила, что ты оценишь простоту, — оживилась Марселин. Её глаза заискрились, но не от магии — а так, словно это было тем самым делом, которое безумно нравилось Марселин и от которого она ни за что не отказалась бы. — На самом деле, мы с Шераей долго спорили о том, как…
— С Шераей? — удивлённо перебила её Пайпер.
— Оу, — с запозданием выдала Марселин, положив руки на плечи девушки. В зеркале Пайпер заметила, что за секунду, в течение которой длились сомнения мага, Эйс успел принять вертикальное положение и заинтересованно вытянуть шею. — Видишь ли, у Шераи такой бзик.
— Бзик, — повторила Пайпер, будто пробуя слово на вкус. — У Шераи. Это очень интересно.
— Не пойми её неправильно. Она просто не хочет, чтобы люди косо смотрели на Гилберта и…
— Так, — снова перебила Пайпер, — каким боком тут Гилберт? Речь шла обо мне.
— Ты — гостья Гилберта, — терпеливо объяснила Марселин, поворачивая её голову к зеркалу. — Все в коалиции это знают. И потому, как он представит тебя, будут оценивать, достоин ли он этой великой чести.
— Вот оно как.
Странно было ожидать чего-то другого после всех предупреждений, что она слышала. Усилия, приложенные для того, чтобы не заскрипеть зубами, не пропали зря — Пайпер натянула притворную улыбку и спросила:
— Репутация великанов настолько ужасна, что сигридцы боятся, как бы со мной тут не сделали чего-нибудь?
— Дело не в этом, — поспешно возразила Марселин. — Сигридцам важно понять, что ты в безопасности. У тебя есть крыша над головой, тёплая постель и еда. Что у тебя есть учителя, у которых ты можешь спросить обо всём, что тебе непонятно. Ты — их надежда, и они должны знать, что об их надежде заботятся. Поэтому мы со Стефаном тоже будем там, — неожиданно добавила она, когда Пайпер показалось, что Марселин закончила. — Как доказательство того, что всё под контролем. Принц Джулиан обязательно воспользуется возможностью и попытается узнать, как проходит твоё обучение и есть ли какие-то проблемы, но мы со Стефаном как-нибудь разберёмся с этим.
Хотелось уцепиться за эту тему, но Пайпер вовремя себя остановила. Предупреждение Стефана о том, чтобы она не лезла, куда не просят, пронеслось в голове так же ясно, как и его холодный, ничего не выражающий взгляд. Идеальный контраст с искрящимся взглядом Марселин, полный жизни.
Узнать о том, что произошло, хотелось, но не настолько, чтобы портить и без того ужасный день. Вчерашнее занятий Стефан отменил, но Пайпер не была этому рада: весь оставшийся день она провела в своей комнате, даже без Эйса, которого отправила на поиски дяди Джона, которого он успешно нашёл.
Дядя Джон зашёл к ней поздно вечером, когда Пайпер уже собиралась ложиться спать, и ещё раз объяснил ей всё произошедшее. Его «ты не виновата» преследовало её в течение всего их разговора и даже после его ухода, когда Пайпер осталась совсем одна.
Что удивительно, спала она крепко. Почти без кошмаров, чужих воспоминаний, видений или хотя бы намёков на них. Проснулась она из-за Эйса, настойчиво сообщавшего ей о том, что она проспала всё на свете. Впрочем, об этом думал только он. Спустившаяся на кухню Пайпер узнала, что она проспала и завтрак, и обед, но Гилберт распорядился приготовить ей что-нибудь сразу же, как только она появится в столовой. Ещё в коридоре приметивший её Лука был готов метнуться и сообщить об этом Одоваку, но Пайпер удалось его остановить. У неё совсем не было аппетита, как и сил оправдываться перед кем-либо. Почти весь день она бродила по особняку, заглядывала в разные комнаты и пыталась понять, отчего в доме такая тишина. Когда Пайпер наткнулась на один из кабинетов, она поняла, что набрела на рабочую зону Гилберта.
Тот расположился за столом и выслушивал сухой, но точный отчёт Энцелада. О чём — Пайпер не поняла, потому что Гилберт сразу же приказал Энцеладу замолчать, что рыцарь и сделал. В своей привычной манере Гилберт поинтересовался, не нужно ли ей что-то, как она себя чувствует и готова ли вечером отправляться на бал. Ответы Пайпер были односложными, в большинстве своём состояли из кивков и пожиманий плечами, но Гилберту этого хватило. Он лишь добавил, что Стефан в библиотеке, разбирается с Книгой Призыва, Шерая уже у фей и улаживает все проблемы, которое только могли возникнуть, а Марселин скоро вернётся для того, чтобы помочь Пайпер собраться. После этого великан вновь обратил своё внимание на Энцелада, и Пайпер поняла, что ей лучше уйти.
Каким-то образом Эйс умудрился собраться вовремя (хотя Пайпер думала, что тут не обошлось без помощи Марселин), и он приплёлся к сестре, чтобы докучать ей своим присутствием и, судя по всему, раздражать Марселин своей болтливостью. Пайпер это нравилось. Было намного лучше видеть мага, метающую недовольные взгляды на Эйса, чем думающую о произошедшем и всеми силами делающую вид, что всё в порядке.
Но ведь ничего не было в порядке. Вопросов у Пайпер прибавилось, переживаний и крамольных мыслей стало в два раза больше, как и резкости в голосе Марселин, стоило только ей заговорить о Стефане. Было вполне очевидно, что его упоминание было необходимостью, вызванное попыткой убедить Пайпер в том, что всё под контролем, но даже это не устраивало Марселин.
— Эйс, — обратилась к нему Пайпер, смотря на его отражение в зеркале, — найди дядю Джона и скажи, что я скоро буду готова. Встретимся в гостиной. Мы же там встречаемся? — чуть тише уточнила она, скосив глаза на Марселин. Та кивнула, и Пайпер добавила: — Постарайся не испачкать свой костюм раньше времени.
