Оставив попытки подключиться хоть куда-нибудь, Макс вышел из комнаты.
В это время в гостиной полуночничал дед, всегда сидевший перед телевизором допоздна. Но в этот раз телевизор его подвел — показывал один белый шум. Дед остервенело щелкал пультом и даже пару раз стукнул по телеку. Но такой способ настройки на современные модели не действовал. Экран лишь мигнул и снова выдал белый шум.
— Антенна, что ли, отвалилась, — пробурчал старик и полез разглядывать заднюю панель телека.
— Связи нет, — тихо произнес Макс.
— Совсем нет? — выглянул из-за телевизора дед.
— Телефон, интернет, телек твой. Неполадки, наверное, какие-то.
Старик отставил попытки поправить антенну, подошел к внуку ближе и заговорщицки прошептал:
— Это все пришельцы.
— Да какие, нафиг, пришельцы?
— Ты, Максимка, телевизор зря не смотришь. Я, вот, только что передачу смотрел, и тут хлоп! Все вырубилось. А там как раз про этих, рептилоидов, говорили. Они, поганцы, все и мутят. Телевизор, вон, отрубили, а вышки свои с излучателям понаставили. Зря ты не смотрел, там все ясно разъяснили.
— Да, брось, дед, — отмахнулся внук. — Тарелку просто ветром сдуло, — за окном, и впрямь, завывало. — Сейчас на балкон выйду и поправлю.
— Ты, эта, поосторожней там. Вдруг все-таки пришельцы, — предупредил дед.
— Ага, шапочку из фольги надену, не переживай.
— Шуткуешь все, — пробурчал старик.
Интернет и телевидение работали от одной спутниковой тарелки. Вот только сотовая связь от антенны не зависела. Но Макс не придал тому значения. Телефон у него не новый, мог и просто сломаться. Да и мало ли может быть в жизни совпадений.
Дед снова подошел к телевизору, еще раз пощелкал каналы, убедившись, что везде один белый шум, выключил его и стал пристально наблюдать за действиями внука.
Антенну Макс устанавливал сам, Ремизов немного помог с настройками. В небольшом провинциальном городке все еще не везде имелся проводной интернет, поэтому ставили тарелки. Отклонялась или падала она не первый раз. То ветер, то кот какой-нибудь гулящий на антенну влезть попытается. Ситуация-то была обыденная, вот только Макс отчего-то медлил, открывая балконную дверь. Дед смутил дурацкими разговорами про пришельцев. Старик — большой любитель теорий заговоров. И вышки его облучают, и ось земли у него смещается, теперь, вот, пришельцы.
Тарелка была в порядке. Выйдя на балкон, Макс не обнаружил видимых повреждений. Да и ветер будто бы стих совсем. В проводе на первый взгляд также дефектов не обнаружилось. Макс перегнулся через перила, протянул руку к контактам, проверил их целостность, штекер оказался в порядке, но парень едва не вывалился с пятого этажа, увидев, как изменился городской пейзаж. Вместо привычных панельных коробок он вдруг увидел горы. Не просто какие-то холмы, а именно горы, похожие на Гималаи, с заснеженными вершинами, закрывшие половину неба. Полная луна застряла меж вершин и рассыпала отблески серебра по расщелине. И небо, это было чужое небо. Слишком синее, слишком звездное. Над городом небо всегда было грязно-бурым, затянутым смрадом от заводов и фабрик, а теперь будто море разлилось над головой.
— Ну, — позвал дед из гостиной, — чего там? Пришельцев увидал?
Макс схватился за перила и отпрянул от края балкона. Быстро вернувшись в гостиную, он опустился в кресло, в котором обычно сидел старик, и только тогда выдохнул.
— Это не пришельцы, дед, — проговорил он. — Это хуже.
***
Альберт Германович часто задерживался в клинике допоздна. Порою случалось, что он просиживал на рабочем месте всю ночь. Торопиться ему было решительно некуда, дома никто его не ждал. Не было у Каминского ни жены, ни детей. Раньше пес был, но тот несколько лет назад умер от старости. Теперь у профессора осталась только клиника.
Когда время перевалило за полночь, он все же вызвал такси и уже собирался покинуть опустевшее здание, как вдруг услышал, будто бы кто-то идет по коридору.
В кабинет вломились трое двое высоких молодых ребят и еще один постарше, и по виду главный. Каминский сразу заподозрил неладное. Это не клиенты, и не те ребята, которых прислал Ремизов для опытов. От таких людей добра не жди.
— Ну, здравствуй, дедуля, — с фальшивой улыбкой произнес старший.
— Здравствуйте, вы ко мне? — с напускной вежливостью поинтересовался профессор. — Боюсь, что я не могу вас принять, у меня прием окончен. Но я запишу вас на завтра, если желаете.
— Да какой прием? — отмахнулся громила. — Думаешь, не знаю, чем ты в своей психушке промышляешь?
— И чем же? — Каминский до последнего старался сохранить лицо, но в горле у него пересохло и руки предательски задрожали.
— Короче, дедуля, — старший подошел ближе, — лучше сам покажи, чем вы тут занимаетесь. А то, знаешь, связи у меня есть, проверим твою деятельность, как полагается.
Альберт Германович проверок не боялся. Вся документация по клиники была в порядке, он строго за этим следил. По закону обвинить его было не в чем. А опыты — так он ведь тут и не при чем. Просто сдал помещение аспиранту для лабораторных работ. Но профессор понял, что этих людей на самом деле не интересуют его дела. И за фразой «проверим, как следует» скрывается совсем иной смысл.
— Не нужно угроз, — ответил Альберт Германович. — Я покажу.
Профессор повел людей к помещению с депривационными ваннами, чувствуя, как бандиты, а он был уверен, что это именно бандиты, дышат ему в затылок. Его внутреннее напряжение нарастало. Ладони стали влажными, а дыхание сбивалось. Альберт Германович догадался, что именно эти люди повинны в исчезновении Дмитрия Ремизова.
Мордовороты окинули взглядом чердак, переоборудованный Ремизовым, остановив взгляд на депривационных ваннах.
— Две штуки всего? — спросил старший.
— Да, — кивнул профессор, — всего две. Вас депривационные ванны интересовали? Хотите испытать?
— Значит, я сам не пойду, — ответил банди и подошел к одной из ванн, скривившись, взглянул на кремнийорганический гель. — Запустить эти корыта сможешь? — Каминский кивнул. — Тогда ребят моих туда отправишь. Если все получится, я тебе денег заплачу.
— Хорошо, — согласился Альберт Германович. — Пусть раздеваются, я пока все приготовлю.
— У меня в такой ванне дочь пропала, — пояснил старший, затем протянул профессору руку. — Иван.
— Профессор Каминский, — представился Альберт Германович, но руки не пожал, продемонстрировав, что уже надел перчатки. Иван был вынужден руку убрать.
— Это телепорт, что ли, какой-то? Что этот Ремизов, вообще, изобрел?
— Это депривационная ванна. И это совсем не телепорт. Однако я не смогу вам объяснить весь принцип работы системы в виду того, что не я ее создал.
— Ясно, — выдохнул Иван.
— Прошу, раздевайтесь, — обратился Каминский к двум громилам.
Те без лишних вопросов выполнили приказ, а после забрались в ванны.
— Слышь, — произнес один из них, погрузившись в гель.
— Ага, — подал голос второй.
Профессор подошел к пульту управления системой, но саму систему запускать не стал. Он лишь заставил опуститься крышки ванн.
— Лежим неподвижно и расслабляемся, — произнес Альберт Германович, а сам незаметно вытащил ампулу из ящика стола.
— Ума не приложу, куда Элина могла деться, — вдруг разоткровенничался Иван, — мы весь подвал перерыли. Там и камеры были. По всему выходило так, что она в ванну прыгнула и растворилась. Вот я этих и решил за ней послать. Да я бы сам пошел! — он повысил голос и сжал кулак, и если бы перед ним был стол, Иван обязательно бы по нему ударил. Чтоб слова его весомей показались профессору.
— Понимаю, — покачал головой Каминский. — Подойдите сюда, — сам профессор не отрывал взгляда от монитора, который Ивану виден не был. — Вот, здесь, — Альберт Германович ткнул в экран пальцем. — Внесистемный объект женского пола. Гляньте, может быть, это та, кого вы ищите.
Иван быстро подскочил к профессору, оттолкнул того от дисплея, но увидел лишь ряды цифр. Он силился понять, что именно здесь являлось внесистемным объектом, и как у этих цифр пол определить, но от напряжения понимание не появлялось.
