Не глядя по сторонам, Кальдука медленно, подволакивая сохнущую ногу и опираясь на посох, который стал уже явно тяжеловат для слабеющих, покрытых старческими веснушками рук, проковылял к краю террасы — подальше от нескромных ушей, и девушка, озадаченная бормотанием летописца, последовала за ним. Привыкнув к затейливым вывертам «дедушкиной» речи, она не стала прерывать ее вопросами, наперед зная, что в конце концов он прекраснейшим образом увяжет начало рассказа с концом, и, наслаждаясь прохладой бьющего за их спинами фонтана, поглядывая то на подходящие к Древу пары, то на наливающееся грозной синевой небо над заливом, услышала следующую историю.
Внезапная смерть Бульдонэ, умершего в объятиях молоденькой рабыни, доставленной ему то ли из Кидоты, то ли из Афираэну, застала Небожителей врасплох и породила множество самых разноречивых слухов. Спору нет, умереть в момент наивысшего наслаждения, отправляя службу Прекраснотелой Эрентате, не менее достойно, чем принять смерть на поле брани. Теперь имя Бульдонэ, не совершившего ничего достойного, несмотря на долгие годы правления, будет приравнено к именам прославленных императоров-воителей и в памяти народной он превратится в Бульдонэ Любвеобильного. Легенды будут утверждать, что император имел тысячу наложниц, родивших ему пять тысяч сыновей и дочерей — чохыши-сказители любят преувеличения, — и умер будто бы в преклонном возрасте, подарив за одну ночь счастье сорока девяти присланным ему в дар рабыням.
Для народа такая версия смерти императора подходила как нельзя лучше — верховный правитель Мавуно должен всегда быть на высоте! Воин — так уж непобедимый, строитель — так уж непревзойденный, бабник — так уж бабник. Однако Небожителям-то было прекрасно известно, что престарелый венценосец крайне нерегулярно исполнял свои супружеские обязанности, наложниц роздал приближенным, а на присланную ему в дар рабыню мог разве что прийти полюбоваться, как на дивно сработанную статуэтку, коих собрал за время своего правления великое множество.
Главный императорский герольд во всеуслышание объявил, что необходимо провести расследование, и в тот же день скончался от сердечного приступа. Хранитель казны и секретарь императора сговорились собрать Старший Круг Небожителей, дабы тот решил вопрос о престолонаследии, но разослать написанные приглашения старшим представителям родов не успели, поскольку были укушены заползшей во дворец коброй. И тогда Валаматмах из клана Огня, командир шести сотен копейщиков, призванных охранять покой обитателей столицы, начал собирать своих людей, намереваясь ввести их в императорский дворец и положить тем самым конец «случайным» смертям высокопоставленных чиновников. Вместе с Орочи Мунгом, возглавлявшим таможенную службу Мванааке, он хотел собрать Старший Круг Небожителей, но тут из дворца прискакал гонец, объявивший, что временно, до восшествия на престол нового императора, бразды правления страной берет в свои руки племянник Бульдонэ — Димдиго.
Вслед за гонцом к Валаматмаху и Орочи прискакала вдовствующая императрица — перепуганная семнадцатилетняя женщина, так и не успевшая понести от «любвеобильного» Бульдонэ. Получив известие о том, что толпа ремесленников громит особняки Небожителей на Рассветных Холмах, она потребовала у командира городской стражи немедленно положить конец начавшимся беспорядкам.
Валаматмах с Орочи повели собранных ими людей на усмирение взбунтовавшейся черни. А Димдиго, дождавшийся к тому времени подхода двухтысячного отряда, одного из тех, что формировались в Пиете для отправки в восточные провинции, провозгласил себя императором, законным наследником Бульдонэ, и объявил мятежником всякого, кто не согласится публично принести ему клятву верности на ступенях храма Тахмаанга. Во избежание междоусобицы незамедлительной казни подлежали все вышедшие на улицах столицы с оружием в руках люди.
Разогнав чернь, успевшую поджечь всего два или три особняка и разбежавшуюся, едва заслышав о подходе городских стражников, Валаматмах, заподозрив неладное, повел своих людей ко дворцу. Несколько захваченных чохышей признались, что им было заплачено за вторжение на Рассветные Холмы, а дальше уже нетрудно было сообразить, кто заинтересован в умерщвлении императорского герольда, казначея и секретаря и срыве созыва Старшего Круга Небожителей. Подозревая, что Димдиго успел подготовиться к встрече с ними, Орочи уговаривал Валаматмаха заручиться поддержкой Небожителей, вооружить преданных им людей и лишь тогда идти на самозванца, но командир стражников не пожелал прислушаться к его советам. На подступах к императорским садам отряд Валаматмаха был окружен и уничтожен, а Орочи Мунг бежал из столицы, узнав, что старшие представители кланов собрались у храма Тахмаанга, дабы принести клятву верности новому императору.
Желая хоть как-то узаконить свое восшествие на престол Мавуно, Димдиго намеревался жениться на собственной тетке — вдовствующей императрице, но та нашла в себе мужество заявить, что скорее покончит с собой, чем согласится на кровосмесительную связь, попирающую законы божеские и человеческие. После этого заявления никто из Небожителей ее больше не видел. Димдиго утверждал, что она удалилась в Храм Забвения, чтобы скорбеть в уединении о покинувшем этот мир венценосном супруге. Злые языки, болтавшие, будто Бульдонэ был убит наемным убийцей из секты поклонников Неназываемой, распространяли, правда, слухи о том, что строптивую императрицу свезли на остров Саврукош и отдали добывавшим там черные алмазы прокаженным, вечно испытывавшим недостаток в женщинах.
Следующим шагом Димдиго, имевшим целью утвердиться на незаконно занятом троне, была попытка жениться на дочери Валаматмаха, древность рода которой укрепила бы его положение в глазах чтущих традиции Небожителей. Уньян, однако, отказалась выйти замуж за убийцу своего отца, и, чтобы сломить упорство строптивицы, Димдиго велел схватить ее мать. Обвиненная в содействии мятежникам, она была брошена в темницу и подвергалась пыткам в присутствии дочери до тех пор, пока та не сошла с ума. Бегство из столицы сына Валаматмаха дало озлобленному самозванцу повод обвинить его в заговоре против императора и начать поголовное истребление всех родов, имевших хотя бы отдаленные родственные связи с кланом Огня. Старшие ветви старинных родов Пестрого Шелкопряда и Поющей Воды прекратили свое существование, Колибри и Длинное Весло покинули Мванааке, и трудно было сказать, чем бы все это закончилось, не воспылай Димдиго страстью к девице из клана Черного Лебедя…
