обрушило большую часть здания наверху, — сухо отчитывается он. — Я пока держу потолок схемой, но не могу питать её вечно. Выход есть, но он перекрыт с той стороны. Открыть можно, но требует много сил. Я либо держу, либо открываю.
Лейб в очередной раз спотыкается почти что на ровном месте, приходится придержать его.
— Сколько ещё продержишься?
— Минут пять.
— Мне нужно семь.
— Знаю. Забей.
— Нет.
Есто сбавляет ход и встряхивает Лейба за плечо, привлекая внимание. В несколько щелчков перебрасывает ему проекцию. Она всё-таки по-прежнему динамична: то и дело обновляется, — и, судя по всему, Сейга постепенно берёт ситуацию под контроль. Зелёных зон становится больше. Они сами сейчас на пороге одной из них.
— Здесь недалеко. Я отмечу путь. Тебя уже не должны перехватить, просто иди аккуратно. Вот номер браслета, попытайся связаться с Сейгой, чтоб встретила тебя.
— Чего?.. Зачем? — Лейб смотрит непонимающе, пытаясь утереть пот со лба.
До Герзе доходит быстрее.
— Это плохое решение. Ты не успеешь.
— Это моё решение, — произносит Есто с нажимом. — Лейб, просто иди по маршруту. Герзе, если можешь, курируй его на всякий.
Это совершенно, абсолютно по-идиотски, потому что по-хорошему — всё ещё нет причин доверять Герзе. Может, он врёт с самого начала. Может, искажает проекцию, раз легко взламывает браслеты. Может, сейчас и Лейб, и Есто просто придут ему в руки, в то время как Герзе вовсе и не в опасности.
А даже если он не врёт — всё это с самого начала из-за него. Если б не Герзе, у Сейги не было бы проблем сейчас. Мабья и Рисна не были бы в опасности. Можно было б хотя бы сказать, живы ли они ещё.
Если б не Герзе, Есто никогда не пошёл бы на север и не встретился со всеми ними. У Есто не было бы имени. Не было бы даже права делать этот выбор.
Здравый смысл, конечно, должен перевешивать глупую благодарность…
Есто толкает Лейба к нужному проходу и бросается в боковой коридор так быстро, как только может.
Забавно, сейчас Герзе тоже севернее.
* * *
Лейб стоит посреди коридора один и ничего не понимает. Совершенно абсурдно задаваться вопросом, каким образом Рури за время отключки Лейба превратилась в седого мужика. Но это всё-таки менее абсурдно, чем представлять, как этот мужик зачем-то напялил одежду и браслет Рури в надежде выдать себя за неё. И, в принципе, на фоне всей этой магии-шмагии первый вариант как-то менее безумен. Тем более что ведёт себя этот бешеный очень характерно.
— Долго будешь пялиться ему вслед? Топай по стрелочкам, — устало напоминает неведомо когда успевший подключиться Герзе.
— Это ведь ловушка, да? Вот это всё. — Лейб уныло поводит плечами. — Он сейчас попадёт в засаду, как последний идиот, а меня подберут твои люди.
— Очень хотелось бы, Лейб. Но увы. Серьёзно, двигай уже. Я не смогу долго за тобой приглядывать.
Лейб убирает волосы со лба. Нестерпимо мутит, хочется просто лечь где-нибудь, уснуть и проснуться в своей квартире в Карси.
Прикусив ладонь, Лейб заставляет себя сделать несколько шагов. И ещё, и ещё.
— Зачем ты это всё? — спрашивает невнятно. — Сам сюда загнал. Сам помогаешь.
Герзе разбирает.
— Считай это солидарностью. Не с тобой, если что. Но вообще я тебя никуда не гнал. Развели тебя, Лейб, как лоха. Впрочем, ничего нового. — Он говорит совершенно беззлобно, но всё равно очень обидно. — Ладно, ты шагай, я ещё подключусь позже.
И Лейб остаётся в тишине. Нет, где-то на фоне ещё слышны какие-то хлопки, но к ним Лейб, считай, привык. И вовсе это не радует.
Сжав зубы и сдерживая тошноту, Лейб переставляет ноги. В боку колет. Нахрена они так бежали, если в итоге — топай, мол, не спеши? Ради сраного Герзе? Все каким-то образом покупаются на его болтовню, постоянно, вот и Рури за жалкие несколько минут купилась. Купился… ай, блин. Рури ли это вообще? Лейб уже ничего не знает. С самого начала было много странностей. Много вопросов и нестыковок. Как будто этот… человек? существо? — одновременно является ей и нет. Если такое вообще возможно. Дерьмо. Чувство, будто Лейб вот-вот рехнётся, если не уже.
Остановившись, он приваливается к стене. Сползти бы по ней и лежать…
— Лейб, что у тебя? — как назло, прорезается Герзе.
— Ничего, — сквозь зубы отвечает Лейб. — Дай отдохнуть.
— Сказал бы я, где ты отдохнёшь… — негромко бормочет Герзе.
На фоне слышатся какие-то щелчки.
— Что это за звук?
— А? Так, пытаюсь выиграть время.
— И как?
— Не очень.
До поразительного внезапно и неуместно Лейб понимает, что вообще-то скучал по такой болтовне. Нормальной, не как с Рури, едва цедящей слова. …Цедящим?
— Герзе?
— Ну?
— Кто это? Это… та Рури? Или нет?
— Не та.
Он сжимает зубы и кивает. Сделав над собой усилие, бредёт дальше, держась за стену.
— Я никогда не спрашивал. Что… было с той?
Герзе отвечает не сразу.
— Разбилась. Я видел тело.
Лейб стискивает кулаки. Зачем спросил? Что ему делать с этим знанием? Забыть?
— И она… правда была террористкой? Использовала меня?
Герзе вздыхает как-то очень тяжело и устало.
— Лейб, я что, твой психолог? Справляйся с чувством вины сам, пожалуйста. Она была из оппозиции. Положила довольно много моих людей, вёрткая была, всегда уходила. Гражданских вроде не трогала, не знаю. Любила она тебя или нет — без понятия. Я не читаю мысли.
Он замолкает и снова щёлкает чем-то.
Конечно, Герзе ему — не психолог. Но Лейб полагал, что друг. Ха, сколько вообще из всего, что он думал, близко к правде?
— Так, Лейб, — вдруг говорит Герзе изменившимся тоном. — Я не смогу вести тебя дальше. Есто дело сказал, пробуй связаться с Сейгой.
Вызов прерывается прежде, чем Лейб успевает ответить.
Есто. Так зовут этого… не Рури? Ну да, кажется, домашние его так звали.
Вот же, а Лейб ещё пробовал клеиться поначалу. И всё пытался выяснять отношения…
Кто это вообще, Храт его побери?
Лейб находит выданный Есто номер, но вызов не проходит. Если прикинуть, во всей этой кутерьме поле должно быть такое, что волосы дыбом встают от одной мысли. Да и Сейга — не дура, поди, принимать сейчас незнакомые сигналы.
Сплюнув, Лейб тащится дальше. Интересно, там, в конце нарисованного Есто пунктира, что его ждёт? Что, если нет никакой Сейги больше? Может, Лейб так и умрёт в этом отвратительно пыльном подземье.
В очередном коридоре не горит свет. Приходится преодолевать вслепую, то и дело запинаясь обо что-то — Лейб не хочет думать, обо что.
