— Слушай, вылезай! Кажется дождь собирается, пора под крышу. Да и кушать охота! — последнюю фразу я произнесла под жалобный стон желудка.
— Ага, сейчас, — успевшая неведомо каким образом доплыть до середины реки сестренка, гребя по-собачьи, возвращалась к берегу.
Внезапно похолодало. Это был не обычный преддождевая прохлада, а вполне ощутимая свежесть зимнего дня. И это в конце лета?!
Непонятное чувство тревоги усиливалось с каждой минутой. Быстрее убраться как можно дальше от воды, к дому, к теплу, к свету…
Словно издеваясь надо мной, сумерки сгущались. Мне даже почудилось, что я слышу чей-то голос, бормочущий какие-то латинские слова. Только глюков мне не хватало!
— Оль, помоги мне! — раздалась жалобная просьба и, повернувшись к реке, я увидела, что Лина барахтается около берега, словно пытаясь вырваться из воды.
— Хватит дурить, вылезай, — буркнула я, на всякий случай подходя ближе.
— Не могу, — почти всхлипнула сестренка, — меня что-то не пускает!
Я вздохнула. В голосе утопающей не было ни намека на ложь, однако я помнила, как она в прошлый раз разыграла меня подобным образом, устроив незапланированное купание, когда я протянула ей руку помощи.
— Ну если ты меня обманываешь… — многозначительно произнесла я, таки помогая ближнему своему.
Но Лина не врала. Ее действительно что-то удерживало, потому как стоило мне попытаться вытащить сестру из водяного плена, девушку стало затягивать с удвоенной силой. Но я тоже не собиралась сдаваться и потому рывком попыталась выдернуть будущую утопленницу на твердь земную.
— Ты мне руку оторвешь, заботливая ты моя! — прошипела утопающая, но от помощи не отказалась.
На воде начали образовываться маленькие водовороты, чем-то напоминающие слив в унитазе. Будь у нас менее трагичная ситуация, я бы возможно заинтересовалась данным феноменом, но сейчас, увы, я была занята проблемой извлечения тела из воды.
Пару минут спустя моя задача поменялась. Вместо вытягивания из воды сестры, я боролась с тем, чтобы самой не оказаться рядом с ней. Не очень-то легкая задачка, учитывая, что тебя засасывают с целеустремленностью голодного пылесоса.
— Брось меня, — неожиданно прошептала Лина, — спасайся сама…
Я умиляюсь такой самоотверженности! А мне что, потом в трауре остаток жизни ходить, да?
— Не брошу я тебя, глупая, чтобы не случилось. Клянусь…
И кто меня за язык тянул? Стоило последним словам вылететь из моего рта, как я почувствовала, как медальон нагрелся, и, скосив глаза, заметила окружающее его сияние. У нас тут, блин, трагедия, а он фокусы творит!
Закончить поток выразительных мыслей мне не удалось, ибо в этот момент меня дернуло со страшной силой и я оказалась в воде рядом с Линой. Ну, теперь мы, по крайней мере, на равных условиях!
Впрочем, долго радоваться этому известию мне не пришлось, потому что вода вокруг нас забурила со страшной силой, словно в гигантской стиральной машине. «Ну, хоть простираемся напоследок» — подкинул ехидную мысль мой врожденный оптимист. «Ага, чтоб помирать, так в чистом» — вторил ему пессимист. «Заткнитесь, проклятые. У нас тут драма!» — недовольно вмешался реалист. И я была с ним полностью согласна.
Внезапно стало на удивление тепло и спокойно. Ну утону я сейчас, кому от этого станет хуже?
Жалько только я так и не успела дорисовать подарок…
Наступившая тишина и темнота стало вполне закономерным завершением событий последних тридцати минут.
Чем легче дело сделать, тем труднее его переделать
Очнулась я в весьма интригующей обстановке — на плоском камне, исписанном рунами, посреди лесной поляны. Место в принципе, показалась мне симпатичным и если бы не странные обстоятельства, при которых я сюда попала, я бы с радостью осталась тут на денек-другой. Где-то с боку послышалось шевеление и я, к великому облегчению, увидела рядом с собой сестру. Хоть одной проблемой меньше. Подул ветер и я непроизвольно застучала зубами. Черт, холодно однако на ветру в мокрой футболке. Для тепла, а заодно и успокоения совести, я приобняла сестру за плечи и занялась изучением местности. М-да… суровый лес, мрачный, но почему-то знакомый. Вот так сказки и начинаются. Сейчас выйдет из леса седовласый старец и молвит человеческим голосом…
— Княжна, вы в порядке? — отвлек мне от созерцания окружающего мира чей-то взволнованный голос. Инстинктивно прижав к себе сестру, я медленно повернулась к говорящему.
Им оказался высокий статный мужчина, в чьих темных волосах уже виднелись паутинки седины. На нем был балахон белого цвета, в руках незнакомец держал резной посох.
— Далеко вас забросило, — добродушно поведал он, — целый час на поиски потратить пришлось, но, хвала богам, первым вас отыскал!
— Не подходите к нам! — глухим и каким-то чуждым голосом проговорила я, не спуская с незнакомца взгляда.
— Что вы… — осекся мужчина и как можно мягче произнес, — я не желаю вреда вашей сестре, Защитник, но вы должны пойти со мной.
— Кому должна, я все прощаю, — мой ответ был уже менее враждебным, — вы кто такой?
— Я — Будимир Дуболюб, верховный жрец на службе княгини Вятславской.
Красивое имя, а главное, говорящее. Вот только любопытно, откуда у местной княгини моя фамилия?
— Ольга Сергеевна Вятславская, — представилась в свою очередь я, решив, что пространственных рассуждений сейчас не место и не время.
— Значит, мы все сделали правильно. Сигнал от медальона вашей сестры был слишком слабым, чтобы быть уверенным в том, что мы открыли портал в нужном месте, понимаете?
Честно признаться, я сейчас ничего не понимала. В голове была лишь одна мысль — вернутся домой и добровольно сдаться в дом с мягкими стенами. И что не слышать ничего о князях, магии и прочем бреде.
— Ничего, в замке вам все подробнее расскажут. А теперь, идемте. — С этими словами он протянул руку, чтобы поднять Лину.
И тут случилось страшное и странное. Я, утробно зарычав, бросилась на жреца, клацнув зубами в миллиметрах от его запястья. Хорошая все-таки у мужика реакция!
— Извините… — сконфуженно пробормотала я, потихоньку осознавая свой поступок.
— Ничего страшного, — попытался улыбнуться Будимир, который по цвету сейчас сравнялся со своим одеянием, — я совсем забыл о вашем… предназначении.
— О чем?!
— Ну, вы должны защищать княжну от любой опасности, которую, чисто теоретически, разумеется, мог представлять и я.
— Вот видишь, сестрица, ты должна меня всячески холить и лелеять, а не тапками по любому поводу кидаться! — услышала я знакомый ехидный голосок. Очнулась наконец, врединка рыжая!
