— Это… Это оно! — закричал он, подхватил его и прижал к себе.
А стража уже заламывала Готару руки.
***
Торн откупорил глиняный кувшин и, театрально взмахнув рукой, отшвырнул пробку в угол комнаты. Щедро разлил вино по кружкам, расплескивая его вокруг.
— Выпьем за успех нашего маленького предприятия! За двойной успех!
Атари сдержанно улыбнулся и отпил большой глоток из кружки. Руэна последовала его примеру. А я возмутилась:
— Мне кажется, или только я ничего не понимаю? А я прорицатель, я привыкла понимать больше остальных!
Торн добродушно рассмеялся.
— Вообще говоря я тоже не всё понял, хотя сложилось все наилучшим образом. Чую в этом руку судьбы!
— Вообще да, — согласилась Руэна. — Я заметила Готара в толпе и не смогла удержаться.
— Удержаться от чего? — удивилась я.
— От того, чтобы подкинуть ему веретено! Все равно от него надо было избавиться.
Голова у меня начала закипать.
— Подожди, а как оно к тебе попало? Его же унесли в сокровищницу.
— Его не унесли, Торн подменил его, когда взял в руки в пагоде.
Атари тоже усмехнулся.
— Он тренировался несколько часов, чтобы сделать это незаметно. Если не станет таром, сможет прожить мошенничеством!
— Подтверждаю, — отозвалась Руэна. — предлагаю с сегодняшнего дня называть нас тремя друзьями Торна!
В её словах был смысл, но я поняла, что оберегающая опять намекает на что-то известное ей одной. На мгновение она напомнила прежнюю Руэну.
— То есть Торн подменил веретено и отдал его Руэне…
— В тот момент, когда мы дрались в пагоде, — добавил син-тар.
— Но почему прорицатели Дашими не узнали о том, что готовится кража веретена?
— Потому что веретено должно было вернуться на место, — Торн сделал большой глоток из кружки. — То есть кража состоялась, но прорицатели смотрят шире. Они увидели, что веретено не покинет пагоду если считать от рассвета до следующего рассвета.
— Когда ты успел настолько хорошо разобраться в прорицателях? — удивилась я.
— Это просто, Юко. Представь, что вы стоите на берегу океана и смотрите на горизонт. Вам видны корабли вдалеке. А вот на камешки под водой у самых ног вы внимания не обращаете!
— Ты рисковал. Они могли увидеть! Почему ты не рассказал мне весь план, син-тар?
— Мне он тоже не рассказал, — заметил Атари.
— Да и мне тоже, — добавила Руэна.
— Именно поэтому и не сказал, — развел руками Торн. — Чтобы если бы кого-то из вас схватили, вы бы не поставили план под угрозу.
— А что с Готаром, — спросила оберегающая. — Его не повесят завтра поутру, как нас в Хеддо собирались?
— Мне удалось поговорить с Коджи. Готар просидит в кутузке до окончания тарской гонки. Можно считать, что он уже не конкурент. Его отпустят после того, как в Ямата появится новый тар.
Я на мгновение потеряла дар речи. Возмущение вскипело внутри, и я выкрикнула син-тару в лицо:
— Ты же нас просто использовал! Опять! Я думала… после Хеддо…А если бы кто-то из нас попался, ты просто пошел бы дальше? Ты даже брата не пожалел!
— Ты не права, — грустно улыбнулась Руэна. — Мы знали на что шли. Тем более Готар!
Я захлебнулась словами. В голове галопом неслись десятки мыслей и чувств, они сменяли друг друга, как узоры пламени в камине. Я села на пол, отпила из кружки и разрыдалась. Атари подошел ко мне и обнял за плечи. У меня не хватило сил оттолкнуть его руку, а может, мне и не хотелось, чтобы он меня отпускал. Торн постоял немного с поднятой кружкой. Устало вздохнул и ушёл в свою комнату.
Часть III. Ёсэ
Ёсэ (яп.ヨセ) — финальная стадия партии в игре го. Задача игроков— закончить оформление территории. В ёсэ остаётся уже мало возможностей для творчества, здесь требуется точный расчёт. Игрок должен определить порядок ходов, при котором он сможет получить максимум очков.
В зеркале отражались серые стены комнаты, старый деревянный сундук, низкая кровать, лежавшие на ней Нимара и Хидэки и стоящая прямо перед зеркалом Мару. Она аккуратно поправляла выбившуюся из аккуратной прически черную прядь.
— Простите, что я так ворвалась, — сказала она. — Знаете, мне действительно неловко.
Мару закончила с причёской и с явным удовольствием посмотрела на свое отражение в зеркале. Надменно кивнула ему, а затем показала языка и рассмеялась.
— Но всё равно вы должны меня выслушать, — продолжила она. — Мне совершенно не с кем было поделиться. Нельзя, опасно! Но вам я расскажу! Все началось, когда мама предложила избавиться от тара… Да, да, понимаю ваше удивление, я сама растерялась! Ну как же, она старшая прорицательница таррана, его опора и советчик, его взгляд в будущее и вдруг такое…
Нимара и Хидэки молчали. В углу капала вода из опрокинутого кувшина. Мару повернулась к зеркалу спиной, села на низкий комод под ним и посмотрела на них.
— Но она рисовала мне перспективы, сказала, что гадание на нашей стороне. Я подумала-подумала и согласилась. В кабинете тара по традиции курились травы в жертвеннике. Защита каму — ха! Я подменила эти травы на ядовитые перед вечерним прорицанием, а мать приняла противоядие. Только перед этим мы поговорили с Фуманзоку, вы же знаете, что мы с ним большие друзья? Нет? Ну ладно! Так вот, Фуманзоку посоветовал подумать, не слишком ли опасна моя мать. Ведь ей нельзя будет довериться, можно повторить судьбу тара. В общем, я прислушалась к совету и использовала другие травы, так что противоядие не помогло!
В поваленной на пол клетке истерично верещала канарейка. Нимара и Хидэки молчали, так что Мару так и не дождавшись их слов, продолжила:
— Дальше было забавно. Мать бросила камни — она собиралась ответить на вопрос тара — но камни сложились в двойное надгробие, редкий случай, говорят. Предрекает скорую смерть прорицателя и вопрошающего. Я подсматривала потихоньку, было очень интересно как всё произойдет. Мать посмотрела на травы в жертвеннике и все поняла, кричать начала, на колени упала. А тар как узнал, что скоро умрёт, пожал плечами и начал писать завещание, ну эти, задания для детей. Несгибаемый человек.
Нимару и Хидэки снова промолчали. Скрипнула на сломанном косяке дверь. Мару покачала ногой и вдруг всплеснула руками:
— Подождите, так вы же не знаете самое главное! Все началось из-за того, что мама заставляла тара признать меня. А он вместо этого меня хранительницей печати сделал. Какой плевок в лицо, правда? Вот она все это отравление и придумала. Понимаете? Тар Ямата — мой отец. Кстати, перед смертью он все-таки сделал это. Признал!
Она потянула за цепочку на шее, и вытащила из-за пазухи футляр.
— Страшный затейник, кстати, этот тар Ямата, мой бедный отец, — она делано всхлипнула. — Придумал такие задания, с ума сойти! Вот четвертое, например, украсть святыню таррана. Я долго ломала голову, что же у нас святое в Ямата и вдруг поняла — син-тары. Любой син-тар — это опора для таррана, его святыня, его флаг, понимаете? Ну что же вы молчите?
Мару дернула плечом и встала.
— Ну и ладно, не хотите разговаривать и не надо.
Она развернулась и вышла, хлопнув дверью напоследок. Нимара и Хидэки молчали. Что неудивительно — у обоих было перерезано горло.
Последний день месяца падающих листьев. Из ненаписанного дневника син-тара Торна Ямата
Эта история закончилась на тарском погосте. На краю скалы, где разместили памятную плиту. Где-то у её подножья был закопан кувшин с искрами погребения, часть каму тара, часть моего отца. Деревья вдоль тропы к последнему прибежищу отца чернели голыми ветвями, но у их подножья все еще блестело золото и бронза листвы. Скоро и яркие краски листьев и грязь дорог покроет белым серебром, ледяное одеяло уравняет всё. Так ли важно кем мы родились? Крестьяне, рыбаки, воины, син-тары… Так ли важно кем мы стали? Старейшинами, цеховыми мастерами, тарами. Все исчезнет под белым холодным полотном. В чем цель того что мы делаем, в чем ценность, если в итоге все укроет снег?
